Хаген Альварсон - Лемминг Белого Склона [СИ]

Семейство разошлось на боковую. Возле очага остались трое: сам хозяин, задумчивый Гест Моварсон и старуха Астрид. Мать Сторвальда задремала в кресле-качалке — или просто впала в оцепенение, с ней такое случалось.

— Да уж, сын Мовара, — прищурился Сторвальд, — потешил ты моих домашних, да и меня. С твоих слов можно подумать, что ты довольно близко знал этого Хагена. Даже приятели или родичи не всегда так хорошо знают друг друга!

— Сие мало достойно удивления, — усмехнулся Гест, глядя в багровые угли очага, — Хаген хотел, чтобы кто-нибудь мог рассказать сагу его жизни. Это показалось мне достойным делом. У нас было много времени для бесед, пока мы сидели в осаждённом Хлордвике. Сам я родом с Лифсея, скитался полжизни, а с Хагеном познакомился в Гравике. Опять же, мы вместе служили Хруду конунгу. Знал я и других его побратимов. Об Арнульфе же я наслышан от многих достойных людей. Впрочем, я не уверен, что Хаген рассказал всё так, как было на самом деле. То был весьма скрытный человек, мог кое-что и приукрасить.

— Вот я что думаю, — склонил голову Сторвальд, словно тур, готовый разить рогами. — По поводу «приукрасить». Не слишком ли красиво ты повёл речь? Слушая тебя, можно подумать, что доля викинга — это такое прекрасное древо с золотым стволом и серебряными листьями. Что это — достойное дело для юноши: ходить морем, грабить да резать, да жечь, да насиловать дев!

— О, Сторвальд бонд, — тихонько засмеялся Гест, гладя усы, — ты заметил, как твои сыновья слушали сагу о викингах, затаив дыхание. Огонь в их глазах. Огонь, что сжигает юные сердца. Иссушающая жажда, по сравнению с которой ярый пламень Муспелля — остывшее молоко. Думаешь, они однажды уйдут и не вернутся? Всё возможно. Какова доля младшего сына? Не я создал девять миров, Сторвальд бонд. Не я в ответе за судьбу твоих детей. Я просто рассказываю сагу так, как она случилась — ну, или как мне её поведали сведущие люди.

— Думается, — проскрипела в полусне старуха, — твоё сердце поведало тебе не меньше.

— О да, мудрая кэрлинг, — прошептал Гест без улыбки, — не меньше.

И добавил, поднимаясь с чурбачка:

— Впрочем, это лишь начало дороги чайки. Не думаю, что под конец её Скафтар или Скегин захотят и сами испытать себя на тропе волков бури секир. Не столь они глупы, твои сыновья.

— Хорошо бы, — обронил Сторвальд, — а то не хотелось бы прерывать эту сагу раньше времени.

Потом Гест отправился спать. А Сторвальд сын Стормира из рода Стурлингов до самого рассвета сидел перед остывшим очагом. Недвижимо и безмолвно. Жёсткий голос Геста всё звучал в его голове. И сердце — не самое трусливое сердце во всём Тольфмарке! — сжималось от этого голоса.

Вдумчивый читатель, несомненно, не мог не обратить внимание, что действие романа происходит, несмотря на обилие разнообразных маркеров, явно не в Скандинавии эпохи викингов и вообще не в нашей реальности. Таковое наблюдение, в общем и целом, соответствует истине. Читатель, подкованный в истории, мог заметить ряд святотатственных несоответствий между своими представлениями об эпохе и фактурой романа. Ряд этих несоответствий, несомненно, является результатом скверного знакомства автора с материальной частью. Другие несоответствия присутствуют в тексте совершенно намеренно. Потому что это фэнтези, а не исторический роман. Поэтому здесь курят, пользуются подзорной трубой и палят из фальконетов. Тем не менее, чувствую своим долгом прокомментировать отдельно некоторые моменты, которые мне представляются наиболее спорными или тёмными, в том числе и для самого автора.

Рыцарям же Ордена Железячников и Меченосцам Святой Заклёпки желаю всего наилучшего на пути «на север и в горы».

Кто из живых может странствовать в этих краях в канун Йолля? — Йоль, он же Yule , общескандинавское название Нового года. Отмечался в самую длинную ночь в году. Праздник этот считался одним из самых важных, а по смысловому наполнению смыкается с кельтским Самайном. В самую длинную (и тёмную!) ночь года наступало раздолье для ведьм, троллей, оборотней , сумеречных всадниц и других хтонических созданий. Первоначально, видимо, Йоль был связан с солярным культом. На это может указывать обряд bragarfulli — на особого ритуального кабана ( sonargЖltr , «солнечный вепрь») следовало положить руку, произнести клятву и осушить чарку мёду. После чего кабана забивали и съедали. По всей видимости, это символизирует принесение обета перед лицом самого солнца, а также смерть старого светила и его возрождение (ср. образ кабана Сэхримнира, которого в Вальхалле съедают каждый вечер, а наутро он снова цел и невредим и готов к употреблению). Возможно, это отголосок дремуче-древних, ещё доиндоевропейских охотничьих культов (см. саамские и карело-финские, а также сибирские и палеоазиатские мифы, где роль светила исполняет крупная рогатая дичь). Ночь Йоля считалась опасной именно по причине вероятной встречи со злыми духами, которые в данный период имеют над человеком особую власть. Поэтому понятно, что ночного гостя вполне могли принять за ожившего мертвеца.

Нибельхейм — локальное название языческой преисподней Нифльхейм (оно же — Нифльхель или даже Хельхейм, хотя это, видимо, не совсем одно и тоже). Дословно — «Дом Тумана» (от исл . nifl/hnifl , нем. Nebel - «туман», «мгла»). Отсюда же, как известно, Нифлунги/Нибелунги — в значениях как «герои», так и «мертвецы» или «карлики», жители «Страны Тумана», потустороннего мира. Считалось, что нарушители табу коротают там вечность в ужасных муках.

Гость, сын Чайки — классический способ скрыть своё имя в эпоху викингов и чуть позднее — назваться Гестом («Гостем»). Кстати, высказывалось предположение о генетической связи слов типа gestr (др. — англ . gФst , откуда англ . guest ; нем. Gast , дат . gjФst , швед . gДst ) со словами типа англ . ghost или нем. Geist - «дух», «призрак».

…в стране краткоживущих Верольд — древнегерманское vere-old значит «род людей», «век людей». Weor, were на языке двергов обозначает чужака, тогда как в древнегерманских языках это слово означает собственно человека. В английском до сих пор werewolf означает «человек-волк». Современное английское world восходит к древнеанглийскому were old, werold , «век людей», в значении скорее «людской род», т. е. протяженность человечества во времени и пространстве. Слово «вергельд», обозначающее в древних законах штраф за убийство, дословно значит «человеческие деньги», «плата за человека».

Потому что вещие норны припасли ему суровую нить, и дева Верданди пока держит её в руках, дева Скульд в раздумье занесла свой беспощадный нож, чтобы свершить должное, а старуха Урд ничего не замечает, ибо судьба слепа… — норнами назывались три богини, которые пряли нить человеческой жизни (ср . мойры древнегреческий мифологии). Имя «Верданди» значит «становление», «Скульд» — «долг», а «Урд» — «судьба». Некоторые интерпретируют это как юность, зрелость и старость, но эта интерпретация не представляется убедительной. Скорее здесь может идти речь о трёх важнейших (с точки зрения нордических язычников) компонентах человеческой жизни: взросление, соответствие нормативам («долг») и принятие уготованной судьбы (что сопряжено главным образом с тем, как человек встречает смерть).