Марина Суржевская - Lastfata

— Ни в учебниках ВСА, ни в каких иных геральдических сводках нет ни одного упоминания о человеке по имени Кей Лингстон. Нигде, кроме закрытого королевского хранилища. Словно он никогда не рождался в этой семье.

— Но как это возможно? — нахмурилась я. Задумчиво посмотрела на чарографию молодого человека. Тот медленно растаял, вновь оставив лишь пустую рамку. — Он исчез. Неужели это… заклинание уничтожения личности? Remotionem?

— Знаешь о нем? — удивился Эш.

— Случайно наткнулась на описание, но не совсем поняла суть.

— Уничтожение — страшное заклинание, одно из тех, которое можно применить лишь по личному указу короля. Оно уничтожает само воспоминание о человеке. Стирает любое упоминание о нем — в каждой книге, на каждом портрете. Везде. Отправляет в небытие. Эта магия подобна полному стиранию. Кей Лингстон не просто умер, он даже не рождался. Его просто никогда не было. А самое ужасное, что имя стирается не только из архивов, но и из человеческих воспоминаний.

По моей спине пробежал тревожный озноб. Неужели Эш прав? И профессор разрушения не кто иной, как стертый Кей Лингстон? Но почему? Что с ним случилось? Что могло произойти, чтобы его личность уничтожили?

Со страницы учебника на меня строго и надменно смотрели мужчины и женщины рода Лингстонов. Взгляд задержался на изображении последних представителей династии. Даже чарография сполна передавала высокомерие и снобизм этих людей. Но меня сейчас интересовали не внутренние качества почтенного семейства, а внешние. А точнее, масть. Они все были светловолосые, как и Вандерфилды. Ничего общего с черными, длинными волосами Аодхэна.

Я снова посмотрела в королевский талмуд, где уже не было никакого Кея Лингстона.

— Он был такой красивый… И совсем не похож на нашего профессора, — сказала я. — Больше на тебя.

Вандерфилд бросил на меня острый взгляд:

— Так и есть, Аддерли. Лингстоны — наши ближайшие родственники. И если Аодхэн и Кей — это одно лицо, то мы с ним двоюродные братья. Я думаю, к профессору применили заклинание необратимого изменения внешности. Ты заметила, какой он… нескладный? Неправильный, что ли… И некрасивый. Заклинание не способно сотворить красоту и гармонию, только исказить изначальные черты до неузнаваемости. Испортить. Так поступают в наказание, Тина. За преступления.

— Но что он мог совершить? — Голова отказывалась верить в то, что обнаружил Эш. А изображение молодого красавца Кея не желало соединяться с мрачным обликом Аодхэна.

— Пока не знаю, — задумчиво протянул Эш. — Но я раскопаю и это, можешь не сомневаться.

Я посмотрела на парня с невольным уважением. И все это он смог разузнать, валяясь в лазарете с укусами аспида? Боги, да Вандерфилд просто невероятен!

Эш поймал выражение моего лица, и его взгляд мигом стал тяжелым и чувственным.

— Будешь так смотреть, я забуду, что ты болеешь.

— Ты вообще-то тоже не здоров, — буркнула я, и парень поднял брови:

— Я способен на многое, Аддерли. Доказать?

— Даже не думай, Вандерфилд. Никаких прикосновений… партнер!

Эш вздохнул с сожалением, откинулся на спинку кровати и сложил на груди руки.

— Тогда подвинься, мне неудобно. Ты же худая, почему столько места занимаешь? Все, не рычи, я пошутил.

— Есть еще кое-что…

Я нервно скомкала в руках плед. Вздохнула. Покосилась на сидящего рядом парня.

— Говори уже, — хмыкнул Вандерфилд. — Ты что-то знаешь?

— Я кое-что видела, — начала осторожно. — Правда, не знаю, как это объяснить. В башне есть рисунки, а ты ведь знаешь — я работаю с бумагой. Так вот… Кажется, я смогла увидеть прошлое наших предшественников по lastfata.

Неприкосновенный смотрел внимательно, не орал: ты сошла с ума, — и я, приободрившись, рассказала свое «видение».

— В углу рисунка стоят буквы. И мне кажется, это К и Л. Неужели это означает Кей Лингстон?! И он точно был блондином!

Эш потер переносицу:

— Перенос в прошлое… Я никогда о таком не слышал, Аддерли. Подобная магия за пределами наших возможностей. Поверить не могу! И все же я тебе верю. В отчетах дознавателей есть упоминание, что Камелия Янсон страдала галлюцинациями, нервным расстройством и срывами. Может, девушка тоже видела больше, чем могла объяснить или принять? Может, в прошлом мы найдем разгадку? Но без меня больше так не делай, это может быть опасно. Попробуем вместе.

Я радостно кивнула. Мы переглянулись и тут же отвели взгляды. Но каждый ощутил, что дышать стало легче. Мы помолчали, вслушиваясь в дыхание друг друга. И остро ощущая напряжение, сгустившийся воздух и желание прикоснуться.

— Правда, придется рассчитывать на свои силы, — рассеянно уронил парень. — Отец сократил мне денежное довольствие. После состязания он считает, что меня следует наказать.

— За что? — изумилась я. — Ты едва не погиб!

— За поражение. — Эш прикрыл глаза и усмехнулся. — Благо неприкосновенным запрещено без их согласия измерять потенциал. А плохую регенерацию удалось списать на малоизученный яд аспида. Но без синов искать чужие секреты становится в разы труднее.

Он открыл глаза и встал. Я проводила взглядом:

— И что нам теперь делать?

Вандерфилд покачал головой и потер покрасневшие глаза:

— Я отправил запрос в гильдию газетных вестников, пытаюсь найти того Макса Правдивого, о котором ты рассказывала. Но в столичных газетах о таком ничего не знают.

— Надо расспросить дядю! — воскликнула я. — Это ведь был новостной листок Котловины, а мой дядя знает почти всех!

Эш согласно кивнул:

— Тогда этим и займешься. А сейчас учи геральдику, Аддерли. Ее тебе тоже предстоит сдавать, а ты путаешь Велингтонов с, Барингтонами. Остальное будем решать в порядке очереди. Завтра приду, проверю, что усвоила.

Он двинулся к двери, помедлил на пороге. И сказал, не оборачиваясь:

— Да, и еще. Я невыносимо соскучился, пустышка…

Хлопнула дверь, а я так и осталась сидеть на колючем покрывале, пытаясь дышать. Вот так просто — я соскучился. И мир вверх тормашками, и плевать на черных поглотителей, чары, Аодхэна, тайны и проклятую lastfata. На все плевать…

Утром следующего дня ко мне ввалилась целая толпа друзей. Я растерялась и обрадовалась, увидев стоящих на пороге Томаса, Шелли и Брин, Ари и Эрика. И у всех были одинаково распухшие губы ярко-синего цвета!

— Госпожа Хилл заставила нас съесть гриб, защищающий от болезней! — пожаловался последний. — Без этой бесчеловечной процедуры к тебе не попасть! Я теперь похож на губошлепчатую жабу!

— Это был дисфилотус заражентус, — встрял Томас, и друзья коллективно закатили глаза и издали стон.

— Принцесса, ты решила спрятаться в лазарете? — хмыкнул Эрик. — Думаешь, это поможет избежать экзаменов?