Марина Суржевская - Lastfata

— Я не боюсь, — прошептала я, не отрывая ладони от сообщителя.

Посмотрела на исчерканные листы. Мы с Вандерфилдом объединили усилия и целыми днями изучали все, что могли найти о lastfata. Даже профессор сдался и предоставил нам сведения о прошлых парах. Правда, Эш запретил мне читать о них. Мне было поручено изучать мифы, сказания, обрывки истории и символ книги «Откровение» — змея, кусающего себя за хвост. Вот я и копалась в старинных талмудах. Оказалось, что этот змей — самый древний символ на земле, его происхождение не удалось установить ни одному исследователю. Изображения находили задолго до рождения великого Патрика Фердиона, в Дозаклинательную Эпоху. У змея было множество имен, но мне понравилось одно — Серпентарис. И олицетворяло это создание начало и конец, жизнь и смерть, сотворение и разрушение, вечное перерождение и бесконечность мироздания.

Меня описания Серпентариса невероятно интриговали, но вот как он мог помочь с разгадкой тайны копья судьбы, я пока не понимала. Глаза уже покраснели от сухого воздуха и пыли книжного архива, но сдаваться я не собиралась. К тому же по указанию профессора мне выдали книги даже из тайного отдела, куда был запрещен вход обычным студентам. Так что я собиралась пробыть здесь до ночи, отвлекаясь лишь на сообщитель.

Словно подслушав мои мысли, звякнула бусина.

«Я соскучился».

Внутри стало тепло-тепло и радостно. Положила ладони на шкатулку и прикрыла глаза. Но тут же на пальцы упала еще одна стеклянная посланница.

«Поцелуй».

Тихо рассмеявшись, я тронула шкатулку губами. И ощутила ответ. Призрачный, невесомый, но он точно был! Дерево нагрелось, передавая мне прикосновение и тихий вдох.

«Мало».

«Ты меня отвлекаешь», — написала я, улыбаясь. Погладила дерево сообщителя и с сожалением его отодвинула. Притянула к себе очередной фолиант, открыла. Пальцы все еще хранили ощущение призрачного касания. Чужое тепло. Я тронула чернильную картинку на желтом древнем пергаменте. И ахнула.

Изображение налилось цветом, плоскость развернулась, обретая форму. На библиотечном столе свернулся кольцом древний Серпентарис, и я изумленно моргнула. Материализованная картинка на несколько мгновений застыла в воздухе, а потом снова растворилась. Но мне этого хватило!

«Эш, я нашла древнее изображение Серпентариса! Это не совсем змей! Ты знаешь… он удивительно похож на… Листика! У него змеиные хвост и голова, но есть крылья и лапы. И Листик частенько сворачивается кольцом и прикусывает свой хвост! Как думаешь, что это значит?»

«Что Листик — ужасное имя для такого создания!»

Я рассмеялась, на что получила мрачный взгляд и предупреждающее покашливание от господина Олди! Как будто в пустом хранилище могло кому-то помещать мое веселье!

«Предлагаю с этого дня относить нашего неизвестного зверя к виду серпентарисов!»

Я прикрыла глаза. Я скучала по ним обоим — Эшу и Листику. Они были так близко и в то же время далеко. Не знаю, что делал Вандерфилд с моим питомцем, но зверь, к моему удивлению, не приходил, а сам неприкосновенный утверждал, что мне надо набраться терпения и подождать. Похоже, эти два белобрысых гада отлично поладили! Я ловила себя на мысли, что больше всего хочу оказаться с ними в мусороотстойнике, улыбалась и пряталась от гневного взгляда библиотекаря за книгами.

И снова прикасалась к сообщителю.

В башню я возвращалась уставшая, с покрасневшими глазами, но воодушевленная. Древний Серпентарис так и вертелся в голове. Почему он кусает себя за хвост? Что это значит? И зачем святой Фердион изобразил змея в своем Откровении?

Я так погрузилась в размышления, что не заметила прильнувшего к стене башни парня. И подпрыгнула, когда он шагнул навстречу:

— Ривз! Ты меня напугал!

Неприкосновенный смотрел молча, и привычного веселья в его глазах не было. Напротив, выглядел бледным и злым. Он придержал дверь, пропуская меня в башню. Поколебавшись, я осторожно шагнула в сумрак, освещенный желтым светом настенных рожков.

Аудитория по Опасным тварям пустовала и казалась какой-то мрачной.

— Я заходила в лазарет, но госпожа Хилл сказала, что тебя забрал брат. С тобой все в порядке?

— А ты волнуешься или спрашиваешь из вежливости? — Клиффорд присел на край стола.

— Волнуюсь, — честно ответила я, и парень поднял брови:

— Разве? Я думал, ты переживаешь лишь за одного неприкосновенного.

Я насупилась. От сердитого взгляда Клиффорда стало неуютно.

— Что ты делала в библиотеке? — резко спросил он.

— Учила, что же еще! И кстати, очень устала! Может, мы поговорим завтра?

— Убегаешь? — Он усмехнулся. — Если бы я не знал, что ты проводишь время одна… — резко сказал Клиффорд. Осмотрел меня с ног до головы. И вдруг резко шагнул навстречу, сжал в объятиях и выдохнул: — Поцелуй, злюка. Как договаривались.

Я хотела изумленно оглянуться, чтобы убедиться, что рядом нет зрителей, но не успела. Его губы коснулись моих, нежно и почти сразу горячечно, сильно. Схватив мою ладонь, Ривз прижал ее к своей груди. Я стояла не двигаясь.

Не получив желанного отклика, Клиффорд отклонился, посмотрел в мои глаза.

— Жарко, — выдохнул он.

И… ничего. Ни малейшей искры, которую можно разжечь в пламя.

— Неужели я тебе совсем не нравлюсь? — процедил он.

Я не стала отвечать, лишь смотрела удивленно. Определенно, Клиффорд сегодня не в себе! Злой, взъерошенный, расстроенный. Да что это с ним?

— Ты применил ментальное воздействие? — вскинулась я. — Мы так не договаривались!

— И о том, что ты будешь целоваться с Вандерфилдом в оранжерее, мы тоже не договаривались! — взорвался неприкосновенный.

— Тебя это не касается!

— Не касается? — Он прищурился. — Ты моя девушка! Ты сама ко мне пришла!

— Мы просто заключили сделку, Ривз! Ничего личного! Хочешь, чтобы я вернула тебе деньги?

— Вы с Вандерфилдом сговорились? Он уже попытался их вернуть! Мне не нужны деньги!

— Что? — опешила я. — Но Эш ничего не знал! Я не говорила!

— Узнать то, зачем тебе понадобились сины, легче простого! — фыркнул Ривз. — О твоем дяде я знал с самого начала. Вандерфилд тоже. Сегодня посыльный принес от этого гада всю сумму! Но не думай, что я расторгну договор, злюка! Ты моя до окончания срока!

Я, пораженная, молчала. В груди так и стучало в унисон с сердцем: Эш знает… Эш вернул деньги!

Клиффорд вдруг ударил кулаком по столу, и я подпрыгнула. В темноте его глаз что-то блеснуло, словно молния на грозовом небе. И снова меня кольнуло воспоминанием. Где же я уже видела такой взгляд? Когда?

Но Ривз убрал руки и отступил в тень:

— На Бал ты идешь со мной. Не забудь.

— Это будет последний день нашего соглашения, — тихо напомнила я.