Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

— Которые рассказали о ксилматийских кораблях, — закончил за него Маклодни, победно улыбаясь. В улыбке не было ничего доброго и приятного. — Мы терпели их пятьсот лет — а они с каждым годом вели себя всё наглее и наглее. Эти твари не заслуживают сочувствия.

— Все заслуживают, — назидательно проговорил старик, хмурясь. — Ты молод и глуп, Маклодни. Ты перечисляешь обиды старых времён, которые не относятся к тебе. Как тебя обидели ксилматийцы? Как они обидели твою семью?

— Они обидели мою страну, а это значит — обидели меня.

Варг завороженно наблюдал за их перепалкой.

Кажется, у него уже есть мысли о том, что писать для Коллегии.

Пока старик собирался с мыслями для ответа, колонна выехала из леса на широкую зелёную долину, обрамлённую стеной леса со всех сторон. Где-то вдалеке виднелись грязно-серое пятно стада овец и небольшая деревушка, к которым вело ответвление от тракта.

И поросшее сорняками большое поле, приметил Варг. Хотя самое время собирать урожай.

Маклодни торжествовал всё это время, пока Мэклахан, откашлявшись, не заговорил вновь:

— Ты не слишком много думаешь о себе, раз не отделяешь себя от страны?

— Нет, и каждый должен думать так же. Иначе мы потеряем всё это, — Маклодни обвёл рукой долину вокруг. — Они запретят нам говорить на нашем языке. Запретят нам быть теми, кем мы являемся. Обзовут наши традиции глупостями, наши обряды — суевериями. Для них мы — отбившийся от стада второй сорт людей. Не больше. И я не хочу, чтобы кто-то так думал обо мне. Или о моей стране.

— Может, не стоит ненавидеть их всех? — осторожно ввернул Варг, с растущим интересом глядя на Маклодни. — Ведь не все они делали это. Всего лишь пара тысяч. А их гораздо больше.

— Эта пара тысяч делала всё это с молчаливого согласия остальных. Что ж они не вышли к замкам лордов, не возмутились? Если бы твоя страна, северянин, творила бы отвратительные вещи с беззащитной и маленькой соседней стране — ты бы возмутился?

— Не знаю, — честно ответил Варг. — А ты?

— Да, я бы возмутился! Я бы кричал об этом повсюду. И если бы в людях вокруг была бы хоть капля приличия — они бы присоединились ко мне, и вскоре королю пришлось бы с нами считаться.

— Или он просто перетоптал бы вас всех копытами гвардии, — хмыкнул старик.

— Это всего лишь показало бы всем его истинное лицо и подняло бы на борьбу больше людей! — Маклодни будто бы светился изнутри. — Так как же нам любить или хотя бы не ненавидеть народ, половина которого убивает нас и разоряет нашу родину, а другая половина молча смотрит на это?!

— Как все остальные любят, — буркнул старик. — Гонору в тебе много, сынок. Слишком много. Как и в вас всех, националистах. Любить свою страну — это не ненавидеть её врагов.

— Я готов убивать за свою страну!

— А готов ли ты за неё умереть? — старик подался вперёд, и в глазах его что-то нехорошо блеснуло. — Готов ли ты, если того потребует твоя страна, забыть про ждущую тебя дома семью? У тебя же сын, Маклодни. Так готов ли ты забыть про ждущего тебя сына? — Маклодни побледнел. — Готов ли ты, если страна того потребует — а она потребует наверняка, уж я это знаю — подставить свою грудь под копьё ксилматийца, чтобы по твоему трупу на то же копьё прошли ещё двое? — старик гневно сощурил глаза. — Кто дал тебе право решать, что нужно стране, сопляк?! Ты не настолько важен, чтобы твоя смерть что-то решила! Да сотни смертей таких как ты ничего не решат в этой войне! Вы засрали голову молодянку и великовозрастным придуркам своими высокими идеалами, своим служением стране! А если ты никого и не убедил — то ты позволил убедить себя! А толку с этого всего, а?! Вы готовы убивать за свою страну, — он зло рассёк воздух рукой. — Но готовы ли вы умереть за неё?!

— Да, — горячо проговорил Маклодни. Но Варг видел — он уже не так уверен в своих словах.

— тогда ты ещё больший дебил, чем я думал, — выплюнул старик. Его лицо покраснело от едва сдерживаемого гнева. — Ненавидьте дальше Ксилматию. Ненависть породит лишь больше ненависти в ответ. Замкнутый круг.

— Но не можем же мы сидеть и смотреть, что они делают! — возмущённо воскликнул Маклодни.

— А что они делали, пока не началась война?

— Душили нас пошлинами!

— Как и мы душим их, когда есть возможность.

— Они постоянно угрожают нам армией!

— А может, для них мы со своей ненавистью выглядим монстрами. Монстрами, от которых нужно обороняться армией. Я бы не хотел жить рядом со страной, которая славится тем, что может в любой момент вломиться на мою территорию и начать убивать всех без разбора. Просто за то, что я родился не в той стране.

— Я не могу вас понять, сэр! — Маклодни повысил голос, и Варг понял — надо как-то смягчать спор, пока он не закончился плохо. — Вы говорите, что национализм — я правильно сказал это ваше заумное слово? — это плохо! Но как тогда с ними бороться?

— Национализм — это не плохо. Ваш национализм — это плохо, — старик покачал головой. — Национализм — это даже хорошо. Пока он не превращается в ненависть ко всему не своему. Слепую и тупую ненависть. Вы обвиняете Ксилматию во всех своих бедах без разбора. И каждый ксилматиец в ваших глазах равно виноват в том, что происходило хоть триста лет назад. Вы орёте о традициях, о том, как ксилматийцы пытались их у вас отобрать — но что вы о них знаете? Ты, Маклодни, знаешь, что такое Красный день?

— Второй день весны, праздник пивоваров!

— А что такое Медовый день?

Маклодни хотел что-то сказать, но густо покраснел и осёкся.

— У вас не надо забирать традиции — вы их сами успешно просрали, — подвёл итог Мэклахан. — Ты не страну любишь, Маклодни — ты ненавидишь Ксилматию. И ненавидишь лишь потому, что отец твой ненавидел. И дед. И прадед, наверняка, тоже. Так что вот тебе пища для размышлений. Подумай об этом во время несения ночной стражи.

— Прощу прощения, сэр, — солдат, к изумлению Варга, стыдливо опустил голову. — Возможно, вы правы, а я ошибаюсь.

— Возможно, — тон Мэклахана смягчился. — Ты тоже в чём-то прав. Но не возводи ненависть на пьедестал, Маклодни. А теперь уберись с глаз моих долой.

Когда солдат отъехал, Варг с испугом посмотрел на старика. Тот, кажется, уже успокоился и вновь расслабленно расселся на козлах.

— Не думал, что вам это так заденет, — тихо проговорил он.

— Меня всегда задевают идиоты, — ответил сэр Кестер Мэклахан. — Он не глупый, этот Маклодни. Ты же видел. И говорил правильные вещи. Только не нужны нам эти правильные вещи. Пора прекратить эту вековую грызню. И если у ксилматийцев не хватает мозгов прекратить первыми… Кто-то же должен прекратить, верно?

— Верно, — кивнул Варг. — Кстати — что за Медовый день?

— Без понятия, выдумал только что.