Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том II [publisher: Издательские решения]

Просматривая наклейки склянок на полках в лаборатории, Кугель нашел серу, аквастель, настойку зыха и сушеные травы, из которых он приготовил вязкий желтый эликсир. Притащив связанное тело в лабораторию, он сорвал со рта волшебника пластырь и влил в него желтое зелье. После длительных увещеваний и угроз, когда желтая голова Юкоуну стала ярко-желтой от поглощенной серы, а дымящиеся струйки аквастеля потекли из его ушей, когда Кугель сам уже вспотел и тяжело дышал от напряжения, существо с планеты Ахернара выкарабкалось наконец из колыхающегося тела. Кугель схватил его, сбросил в глубокую каменную ступу и поспешно раздавил чугунным пестиком. Растертые останки твари он растворил сильнодействующими кислотами, добавил в раствор ароматический мернонс и вылил образовавшуюся жижу в канализацию.

Тем временем Юкоуну пришел в себя и лежал. сосредоточив на Кугеле неотрывный, вызывающий тревогу взгляд. Кугель увлажнил салфетку раптогеном и заставил чародея вдохнуть его пары; глаза Смешливого Волшебника закатились, он снова потерял сознание.

Кугель присел, чтобы передохнуть. Возникал вопрос: как предотвратить какие-либо действия со стороны Юкоуну в то время, как тот будет выслушивать приговор? Просмотрев пару руководств, Кугель заклеил рот Юкоуну мазком герметизирующего состава и обеспечил жизнеспособность волшебника несложным заклинанием, после чего заключил его в высокий стеклянный цилиндр, каковой подвесил под потолком в вестибюле.

Закончив эту работу – к тому времени Юкоуну снова пришел в себя – Кугель с благодушной усмешкой отступил от цилиндрической стеклянной клетки: «Наконец, Юкоуну, вещи начинают становиться на свои места. Помнишь, каким унижениям ты меня подвергал? Какие мерзости мне пришлось от тебя выслушать! Уже тогда я поклялся, что ты пожалеешь о своих словах! Теперь наступило время исполнить мои обещания. Ты хорошо понимаешь, о чем я говорю?»

Гримаса ненависти, исказившая лицо Юкоуну, послужила достаточным ответом.

Кугель принес кресло и уселся в него с бокалом лучшего золотистого вина волшебника: «Я намерен приступить к делу следующим образом. Прежде всего я рассчитаю сумму возмещения тягот и лишений, причиненных мне по твоей воле, не забывая о таких почти несопоставимых явлениях, как истощение и голод, простуды и сквозняки, оскорбления и леденящие сердце страхи, сомнения в себе и минуты безысходного отчаяния, ужаса и отвращения, а также всевозможные прочие невзгоды и мучения, в числе которых нельзя не упомянуть, конечно, регулярные пытки, которым меня подвергал отвратительный паразит Фиркс. Из этой суммы я вычту стоимость справедливой компенсации моего первоначального проступка, с учетом одного или двух смягчающих обстоятельств, что позволит получить итоговый результат, причитающийся к оплате. К счастью, если смотреть на вещи беспристрастно, никто не может по достоинству оценить иронию сложившейся ситуации, как ты, Смешливый Волшебник!» Вопросительно взглянув наверх, в глаза Юкоуну, Кугель встретился со взором, не содержавшим никакого намека на чувство юмора.

«Один последний вопрос, – продолжал Кугель. – Приготовил ли ты какие-нибудь западни или ловушки, которые могли бы меня уничтожить или парализовать? Моргни один раз, чтобы ответить „нет“, два раза – чтобы ответить „да“».

Висевший в трубе Юкоуну презрительно смотрел на Кугеля сверху, не моргая.

Кугель вздохнул: «Что поделаешь! Придется соблюдать осторожность»

Взяв с собой бокал вина, Кугель вышел в центральный зал усадьбы и приступил к ознакомлению с коллекцией магических инструментов, артефактов, талисманов и редкостей, каковая, во всех практических отношениях, теперь стала его собственностью. Всякий раз, когда Кугель попадался на глаза Юкоуну, тот сопровождал его взглядом, полным нетерпеливой надежды – что, конечно, не внушало Кугелю уверенность в своей безопасности.

Дни проходили за днями, и западня Юкоуну – если она существовала – все еще не срабатывала. В конечном счете Кугель поверил в то, что никаких ловушек в усадьбе не было. Тем временем он погрузился в изучение томов и либрамов волшебника, но результаты его разочаровали. Пергаментные листы некоторых сборников были испещрены архаическими письменами, не поддающимися расшифровке символами или невразумительными формулами, в других описывались явления, выходившие за пределы представлений Кугеля, а от иных исходил настолько явный, безошибочно ощутимый дух смертельной опасности, что Кугель захлопывал такой либрам, едва взглянув на его страницы.

Записи, содержавшиеся в одном или двух дневниках волшебника, однако, поддавались его пониманию. Эти тексты Кугель штудировал с особым прилежанием, заставляя себя запоминать один труднопроизносимый слог за другим, пока они не складывались в последовательности, каскадами гремевшие у него в голове и заставлявшие вспухать жилы у него на висках. Наконец ему удалось научиться применению нескольких простейших, примитивных заклинаний. Некоторые он испробовал на Смешливом Волшебнике – в частности, с очевидным успехом, заклятие неутолимой чесотки Лугвайлера. Но в целом и в общем разочарование Кугеля было вызвано отсутствием у него врожденной способности к магии. Опытные волшебники могли запоминать одновременно три или четыре сложные чудодейственные формулы, тогда как для Кугеля применение даже одного заклинания становилось исключительно трудоемким предприятием. Однажды, испытывая заклятие пространственного перемещения на небольшой шелковой подушке, Кугель переставил местами какие-то первульсии, и его самого вышвырнула в вестибюль неведомая сила. Раздраженный усмешкой Юкоуну, Кугель вынес содержавший волшебника стеклянный цилиндр на площадку перед усадьбой, закрепил на цилиндре пару кронштейнов и подвесил на них светильники, чтобы они освещали крыльцо по ночам.

Прошел месяц, и Кугель стал ощущать некоторую уверенность в своей способности выполнять роль хозяина усадьбы. Крестьяне из близлежащей деревни приносили ему провизию, за что он платил, по мере своих возможностей, различными мелкими услугами. Как-то раз отец девушки по имени Джинс, выполнявшей обязанности горничной Кугеля, уронил дорогостоящую пряжку в глубокую цистерну и умолял Кугеля добыть ее оттуда. Кугель с готовностью согласился решить эту задачу и опустил в цистерну стеклянный цилиндр с Юкоуну внутри. Через некоторое время связанному чародею удалось указать местонахождение пряжки, и ее достали с помощью длинного захвата.

Этот эпизод навел Кугеля на мысль о возможности найти другое применение своему пленнику. На азеномейской ярмарке устраивали так называемый «конкурс уродов». Кугель зарегистрировал Юкоуну в качестве участника конкурса и, хотя Смешливому Волшебнику не удалось получить главный приз, его незабываемые ужимки и гримасы еще долго служили предметом шуток и подражаний в местных трактирах.