Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Опытная медведица не стала атаковать в лоб. Она отстранила свое дитятко и обманчиво лениво обошла огранный круг по периметру. Ее ноздри раздувались, она принюхивалась – искала слабое место в колдовском плетении и вскоре его нашла. Остановилась, оскалилась и принялась рыть землю.

– Давай, косолапая, маши быстрее лапами, – подбодрил ее анчутка.

Риск, конечно, был… Но когда еще такой случай представится? По песчинке, по волосочку сдерживающее заклинание истончалось – оно было против него, но никак не против местных обитателей. Материнская звериная ярость делала свое дело. Еще чуть-чуть…

В момент, когда рухнули запреты и проход освободился, нежить стрелой взлетела на холку медвежонка, мявшегося рядом, и с азартом проговорила ему в ухо:

– Выноси меня наружу и забудь про злую стужу. Мамка – враг тебе, беги, на нее ты не гляди!

И тот понес, что тебе ретивый конь!

Медведи начали пробуждаться от рева рассерженной мамаши. Как он ее провел, красава! И уже не так были страшны слова Потапыча, кинутые вдогонку:

– Я оторву тебе голову, мелкий засранец! Попомни мои слова! Я оторву тебе голову!

Среди пихт и можжевельника, высоко над уровнем моря, здесь, в Катуйских горах, дышалось необычайно легко, хоть легкий морозец и заставлял поеживаться. Впрочем, качество воздуха Ларнику заботило мало, как и окрестные виды. Ее обманчиво юный возраст скрывал сотни прожитых лет. Так что узнать мир она успела. Дождя нет, горы не трясет — все остальное не главное. К тому же ей порядком надоела бесконечная извилистая дорога. Мелкие камушки норовили впиться в сбитую подошву сандалий, желтый первоцвет среди черных глянцевых валунов мозолил глаза. Потому она даже обрадовалась, когда на нее вышли трое бродяг. Вернее, это по ее мнению бродяг, они-то считали себя великими вояками, такими, прям, истинными кнехтами. Их дешевые рыжие гамбезоны, кривые палаши и вечный перегар изо рта хорошо стимулировал на разные чудачества и кривляния. От мысли, что ее захотят сызнасиловать прямо посреди горного серпантина, немного перехватило дыхание. Слегка, чуть-чуть. Бедокурить она любила.

— Слышь, девица, тебе не страшно одной тут хаживать?

Будь у них хоть капелька ума или здравого смысла, они бы сообразили, что эта дорога ведет туда, куда никакая простушка без важного повода ни за что бы ни сунулась. Да и с поводом тоже. Однако умом и здравым смыслом они не отличались. Вот так и началось знакомство, в котором интересен был лишь один момент – сколько слов эти недоумки скажут, прежде чем попытаются завалить ее в пыль.

— Конечно, такой милашке должно быть страшно. В горах пустынно и дико. Но мы же поможем ей? – просипел второй из них.

– Ганс, ну как не помочь, но вот незадача, чем она заплатит? – это уже присоединился к представлению третий.

Бравые кнехты приблизились и остановились напротив. Ларника выжидала. Жадно осмотрев ее хорошенькое личико, видавшее лучшие дни дорожное бежевое платьице, отсутствие чепчика, обязательного для порядочной женщины, они сделали правильные, по их мнению, выводы. Тот, кого назвали Гансом, спросил:

– Милая, ты же нам заплатишь? — И, видя, что девушка продолжает молчать, со вздохом сипло добавил: — Правда, мы берем оплату вперед. Если же платить нечем, не обессудь, просто расслабься. Мы умеючи. Тебе понравится, еще добавочку попросишь. Гарантия бывшего свинопаса.

После этих слов они громко заржали. «Ну, вот и всё», — поняла странница. На этом романтический эпос заканчивался, и начиналась обычная в таких случаях бытовуха: где срывают платье, держат ноги и совершают с девушкой прочие непотребства. Можно, конечно, им было позволить и это (она иногда так развлекалась, чтобы потом посмотреть, как отсыхает предмет гордости насильников), но все же не сегодня. Она торопилась.

Потому, как только они двинулись к ней, Ларника отскочила к самому краю дороги – камни посыпались в пропасть за спиной – и хрустнула шеей, чем немало позабавила мужчин. Они весело переглянулись. Однако дальше события пошли не по их сценарию. Сначала она ментально надавила на одного из них, да так, что тот со всхлипом повалился на дорогу. Его колени больше никогда не разогнутся, хрящей там не осталось. Потом надломила себе мизинец, чтобы через боль вернуть потраченную силу. Сказались долгий переход и накопившаяся усталость. Несложное заклятье шепота ветра, взмах руки, и второй отправился в полет. Ах, бедолаге не повезло. Удар спиной о камни переломил ему позвоночник. И теперь он, как беспомощная рыбешка, хватал воздух ртом, не будучи в состоянии пошевелиться.

Ларника перевела взгляд на Ганса. Толстячок побледнел, выставил перед собой палаш. Крупная капля пота медленно стекла по его лицу. Как будто железка могла защитить! И, между прочим, очень некачественная железка! Дородность мужчины Ларнике приглянулась. Она щелкнула пальцами. Бедняга безвольно рухнул на четвереньки рядом со стонущим товарищем. Палаш выпал из его рук, зазвенел и отлетел в пропасть. Еще немного усилий, и он принял ездовую позу. Конечности кнехта заметно видоизменились, ягодицы, эта природная подушка, пополнели и округлились. Ларника подошла к валунам, сорвала желтые цветы, один из которых прикрепила к своим космам, потом сделала реверанс лежащему там мужчине и подозвала Ганса. Он тут же к ней подбежал. Она задрала до колен подол платья и уселась прямо ему на хребет.

— Пошел, милый поросеночек. Нагулять бока еще успеешь, – пообещала ему нежным голосом и прихлопнула по его заднице свободной рукой. Тот, хрюкнув, бодро устремился по дороге в гору.

«Итак, -- подумала путница, – до своей новой цели я добралась». Было непросто. Еле вырвалась из Княжего града. Этот волхв с чернотой в глазах сильно напугал. Она словно нырнула в глубины Тартара. Пришлось немного погреметь. Наемники с Обездоленных островов надолго запомнят, как вставать на пути у ведьмы. От дома ворожеи едва ли осталась пара бревен, а рядом – с десяток трупов. Жаль, пришлось использовать медальон с заточенной в нем сущностью выкидыша Изнанки. Волхв ее недооценил, и она этим воспользовалась. «Как странно, – усмехнулась колдунья, – мы так пострадали от демиургов, а теперь пользуемся их порченой версией».

Ларника облизнулась, и мстительная улыбка промелькнула на ее губах. Королевич ведь не знал о том, что скрывается в Княжем граде. А она спешить рассказывать не будет. Ну его, Ляшко, не до нее ему сейчас, а к тому времени, как станет до нее, – она подготовится.

Так, верхом на Гансе и с первоцветом в руках, ведьма и въехала в Логово, в котором ее встретил сам хозяин Междугорья, тот, кого принято называть Кабаном. Впрочем, он и сам так себя именовал. Был он в меру высок, плотен телом, с резкими чертами лица, перечеркнутого тремя красными шрамами.