Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Наконец паренек опустился на пол, потер лицо и посмотрел на всех нормальным взглядом.

– Кхе, кхе, – прокашлялась хозяйка, – ты выяснил, что нежити от меня нужно?

Девушка с любопытством посмотрела на пастуха. Какое у него странное получается общение с нежитью. Не о таком он рассказывал.

– Аделя, у тебя кикимора с домовенком спорят, не могут дом поделить. Но не меж собой. Говорят, кровь на твоих руках, нерожденные им покоя не дают. Мешают. Мечутся туда-сюда, плачут и жалуются. Не может нежить их выгнать, нервничает, на тебе отыгрывается.

– Какая еще кровь? Не убивца я, Макошью клянусь, – побледнела та и плюхнулась на табурет.

– Разве не избавилась ты от дитятка горшечника, потом от ребенка купца местного, потом…

– Всё, всё, ни слова больше, – замахала руками женщина. – Ну, как же я родить-то могла, чай, не замужняя! Как на меня смотрели бы? Вот и пила горькие травы, вот и не дала народиться младенцам.

Любава отошла к сундукам и присела. Тетка, что же ты натворила! И тут же испугалась: а вдруг?! Вдруг после того раза и в ней зреет ребенок. Ребенок Чеслава! Что ей-то тогда делать? Показалось, что внутри что-то задвигалось, уткнулось и затвердело. И тут же она разозлилась: почему это должно сделать ее слабой? Нет уж! Придется принять ее дитя. Она заставит их всех принять его. И пусть хоть один попробует сказать слово против.

Подушечки ее пальцев почувствовали льдинки, дыхание ледяной пустоши лизнуло щеку, и она успокоилась. В любом случае она не останется одна. Они – в любом случае! – не останутся одни.

– Аделя, нежить готова помириться с тобой. Но придется заплатить…

– Что я должна сделать, сколько и кому? – голос у тетки сорвался, хрипотца сменилась чуть ли не визгом.

– Не води больше в дом полюбовников. Через седмицу придет гость. Накорми его, выслушай и, когда он предложит выйти за него, соглашайся.

– Род ты мой, как же такое возможно?

Митяй неожиданно погрустнел, махнул рукой и пошел на выход. Перед дверью остановился и добавил:

– Все возможно, если верить и действовать по вере. Ты сделай, что сказано, а там сама все увидишь.

И вышел вон.

Любава взглянула на тетку. Та с раскрытым ртом смотрела в сторону двери. Умел пастух удивлять. Но у девушки был свой разговор к родственнице. И, как нельзя кстати, догадливый дружок дал ей возможность с ней кое-что обсудить с глазу на глаз. Свое, девичье.

***

Митяй расслабил верхнюю завязку полушубка. В теплом доме он изрядно вспотел. Любава осталась утешать Аделю, ему же хотелось побыть одному, продышаться. За последние дни он почти забыл, каково это – видеть мечущиеся души. Теперь снова вспомнил.

День становился длиннее, солнце ярче и теплей, капель набирала обороты, но иногда мороз возвращался, и тогда земля, растения, постройки покрывались ломкой корочкой льда. Однако за этой ширмой скрывалась страшная беда; никто не знал, как с ней справиться, а многие и не догадывались о ее существовании. Но ведь если мы не знаем о беде, она никуда не денется! Просто ждет своего часа, чтобы поосновательней трахнуть по голове.

Направо виднелась корчма – высокое двухэтажное здание с мансардой и задним дворовым теремом. Перед корчмой бегали дети, кто в обувке не по ноге, а кто и босиком. Их резвость только дополняла всеобщее возбужденное состояние. Малышня подбрасывала вверх и ловила свежеиспеченные хлебы в виде птах. Выделялась чумазая девочка с жаворонком на шесте, выпеченным с распростертыми крылышками и растрепанным хохолком. Каштановые космы ребенка развевались на еще холодном ветру.

За корчмой через пару улиц гудел торг, ныне заставленный шатрами призванного ополчения. Оттуда доносилось ржание лошадей, лязг кузнечных молотов и громкий лай собак.

Митяй с трудом отвел взгляд и посмотрел налево – на незамерзающее озеро с островом волхвов. Тишина, спокойствие и некая отчужденность витали над ним. Он немного подумал и пошел по протоптанной в снегу тропке в сторону озера. У воды оперся о деревянные перила. Их шершавость успокаивала, позволяла справиться с хороводом мыслей.

Что же такое душа? Почему кто-то может существовать без нее? В чем тогда ее важность для остальных? Зачем мы вообще рождаемся, живем и умираем? Откуда беремся? Кто распределяет души по телам? Для чего собирают их после смерти в Ирии? Вопросы, череда бесконечных вопросов…

Пастух поднял глаза на все больше наливающийся фиолетом бордовый закат мелкого карлика, по ошибке называемого солнцем. Как же, дверь в Ирий. Он, этот карлик, должно быть, очень злой. Вот сестрица Луна, она, по крайней мере, всегда на небе: и ночью, и днем. Большая, величавая, спокойная. А он? Пыжится полдня, что-то пытается доказать, а потом исчезает. Да и днем, если бы не был таким жгучим, никто бы его не заметил. Как пить дать, злой он, а значит, и с Ирием не все гладко. Так зачем души идут туда по лунной тропке?

Юноша вспомнил бездонный колодец, красную воронку на серой пустынной долине, а также то, что в ней увидел: поломанное древо, не проросшую почку, осколки чего-то важного, соединяющего каждого с каждым, но неизменно рассыпающегося при прикосновении, при одном дыхании в его сторону. По-своему, лунная тропинка была таким же колодцем.

Показалось, он почти осознал нечто важное, уловил некую суть, которая бы все объяснила. Но это лишь показалось.

– Здесь хорошо, вода успокаивает.

Велемудр встал рядом и тоже уставился на озеро. Волхв возник словно из воздуха, но, в конце концов, он же волхв, и рядом его урочище.

– Мы с тобой сейчас смотрим на саму суть нашей жизни. В воде спряталось так много образов, понятий и значений. По сравнению с ней зеркала Изнанки – это жалкая пародия, пара слезинок против сплошного ливня. Вода принимает любые формы, она смеется над границами, переходя из одного состояния в другое, – слабая, мягкая, непобедимая, дарующая и забирающая. Но можем ли мы охватить своим разумом эту тайну? Ведь мы не способны понять даже собственных снов, созданий своего собственного воображения. Знаю, ты тоже об этом задумывался. Наше ли то, что мы называем нашим воображением, нашими мечтами? Своей ли воле мы подчиняемся, стремясь к той или иной душе?..

Велемудр помолчал, прочистил горло и спросил:

– Ты принял решение?

– Я должен ответить здесь и сейчас?

Юноша все еще медлил, хватался за последнюю возможность остаться тем, кем он так и не стал: простым человеком со своей собственной незамысловатой судьбой. Но мог ли беседующий с ветром, гладящий звезды, слышащий неслышимое позволить себе подобное ? Говорят, не человек находит цветок папоротника, а его жар притягивает выбранного им, и за всё всегда настигает расплата.

– Ты должен ответить, – утвердительно сказал волхв. – Твои слова подтвердились: если не освободить Калинов мост, Артрия разрушится! Волхвы видят лишь два пути: либо Любава проследует к призвавшему ее, либо ты обратишься к Многоликим на Лобном холме. Вы с ней не зря встретились в пещерах. Вас выбрали. Кому-то из вас надлежит стать основой той силы, что бросит вызов Огненному Псу и вернет миру устойчивость.