Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Любава в растерянности оглянулась на нимфу. Глаза у той были закрыты, затем она и лицо прикрыла руками.

– С ним что-то не то… Нельзя лишить жизни того, кто не жив и не мертв, у кого осколки вместо души, да и те пропитаны ртутью, – только та и смогла вымолвить, прежде чем исчезнуть.

Нет, так дело не пойдет! Руки дочери Космы покрылись змейками, как доспехом, и она рванулась на зверя сама, желая вырвать его сердце, вкусить его смерть. Он не должен уйти живым!

Ее бросок был стремительным, движения неуловимыми. Но вместо сердца ее пальцы наткнулись на сталь клинка, противник ни в чем ей не уступал, и более того, в какой-то момент перешел в атаку. Они себя не жалели: лупил клинок о бронь рук, а бронь рук опускалась на клинок – никакого искусства, лишь голая сила. Никто не уходил от столкновения, никто не применял уловок. Да только камень площадки был ледяной, зверь весил больше – и вот после очередного наскока Любава отлетела к краю и вдруг почувствовала, как ее тело устремилось вниз.

Значит, пусть будет так! Ему костер – ей прибрежные камни. Она нагонит его на лунной тропе и вместе с ним выйдет против Огненного Пса. Или что пастух там хотел…

Чья-то рука схватила ее руку, прервав полет, затем втянула обратно наверх, и она оказалась прижатой к Дементию. Мужчина был в одной рубашке, заросший, с заметным запахом перегара и пота.

– Тебя там даже не было, – тихо проговорила дочь купца.

Сапфировые змейки скрылись, волшебная броня исчезла. Она была снова Любавой, а он – изгоем-рыцарем. Он прижимал ее к себе одной рукой, другой удерживал свой меч. И обнимал ее так, как никогда не обнимал пастух. Но он предал его! Такое не перечеркнешь!

Послышались шаги, на площадку Вдовьей башни вбежал Косма Селикатович, за ним наместник Святополк. Они держали сброшенную на лестнице одежку. За спиной у них столпились караульные. Нагота девушки смутила мужчин. Никто кроме батюшки не смел поднять на нее глаз.

– Что здесь происходит? – суровым голосом спросил купец.

Его ладонь легла на рукоять меча, еще немного – и он бы набросился на рыцаря.

– Хотела я уйти. Хотела оставить вас. Да не дали мне. Вытащил меня из бездны этот воин, так что не стоит обнажать оружие, все прошло. Больше не о чем беспокоиться. Демоны отпустили меня…

Ей дали силу, способную остановить рати. Ей предложили дар, перед которым спасуют колдуны и чародеи. Так почему она должна от всего этого отказаться? Ради кого? Ради того, кто не смог оценить ее? И она перестала переживать.

Видя, что мужчины сомневаются, дева отступила от Дементия, подошла к отцу, надела на себя шубу из черно-белого меха и сказала голосом, так похожим на голос нимфы:

– Если Святополк все еще намерен взять меня в жены, я дам свое согласие. Пусть засылает сватов. Будет у него супруга, достойная правителя, если он, конечно, собирается стать правителем!

Высоко в горах, среди снега и льда, на ровной площадке, заканчивающейся со всех сторон бездонным обрывом, у малого озера в форме шестиконечной звезды стояли три прекрасные девы.

Самая высокая с каштановыми космами куталась в шубу из рыжей лисы, на ее приоткрытой шее сверкал красный яхонт, чаруя своими бликами.

Второй была женщина, чьи седые косички, унизанные жемчугом, обвивали голову, с лицом, сливающимся с ее белой песцовой шубой, стянутой посеребрённым поясом с прикрепленным к нему человеческим черепом.

Третья представляла собой молодую девушку в светло-бежевом меховом палантине, чья русая коса, украшенная ленточками, лежала спереди на груди.

И сияли глаза их светом.

И бродил между ними черный кот.

И боялся тревожить их ветер.

И не было понятно, то день или ночь, солнце иль звезды на небе, но точно громыхало знатно, и молнии, не прекращая, озаряли их лица.

Но не обращали они ни на ненастье, ни на окружающий холод внимания, их взоры были прикованы к воде, в которой мелькали картинки прошлого и будущего, позволяя осознать настоящее. И видели они там сверкающий Калинов мост, где шли навстречу друг другу Пастух и Огненный Пес. И наблюдали они там противостояние, огни яркие, взрывы мощные. И пораженно смотрели, как Огненный Пес поджал свой переливающийся из золота в бронзу хвост, уступил дорогу и исчез среди складок бытия. Воин огня, посредник между небом и землей отступил перед тем, кто только что обрел свое истинное имя!

Раздалось хлопанье крыльев, на камни позади женщин приземлились черный орел и белая сова, сели, вцепились в скалу так, что каменная крошка посыпалась, и застыли истуканами. При этом на одном загнутом серебряном когте совы заметен был человеческий перстень.

Тут высокая женщина с каштановыми космами опустила кубок в горное озеро, набрала из него ледниковой воды, отпила и передала дальше седовласой напарнице. Та также отпила и протянула сосуд русой девушке. И после передали они кубок еще раз по кругу.

Орел проклекотал и снова успокоился.

— Напиток получился редкостный, субстанции смешались в неожиданном сочетании. Сама придумала, Пелагея, или подсказал кто? — спросила Морена, ровняя ноготочки боевым серпом, и скрипели льдинки под ее каблучками.

– Подсказали, не без этого. Много нынче по Артрии странников бродит, некоторые ко мне иногда заглядывают, забавные вещицы предлагают.

— Значит, не зря следили мы за этим мальчиком, сумел он испортить партию старцев с их нелепой Миссией? – заметила Прасковья, молодая девушка в светло-бежевом меховом палантине, продолжая смаковать питье. – И лишь хмырь дает солоноватый привкус, хотя кто-то обещал от него избавиться.

– Так зачем ты нас собрала, Пелагея? – спросила Морена, делая вид, что не понимает, о ком идет речь.

— Я? — удивилась высокая женщина с каштановыми космами. — Я думала, это Велес.

– Велес? Так Велес же сова, – кивнула в сторону птицы Прасковья и передала кубок Пелагее. — Сова это же Велес?

– Так кто же нас всех позвал? -- произнесла Пелагея, и сосуд выпал из ее рук.

Вдалеке ухнуло особенно сильно. Молнии рассыпались брызгами по небу. Над вершинами гор промелькнула большая тень. Ударил порыв ветра, и перед озером в снежном облаке появился Дракон, овеянный синим пламенем. Матовая чешуя покрывала его вытянутое тело, короткие лапы заканчивались мощными когтями, на хвосте проступали шипы, раздвоенный язык мелькал в пасти, вместо правого глаза зиял темный провал.

Дракон внимательно осмотрел женщин левым глазом и молвил на языке, непостижимом для уха смертного:

– Спасибо, что приняли приглашение. Трудно вас всех собрать, еще труднее убедить. Жаль, что Крачун оказался не доступен. Заигрался в свое пророчество. Окончательно сбрендил со своей Ледяной яростью. Ну а Берендея я сам навещу, когда придет время. Пока и вас мне хватит.