Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Она летала тысячами брызг. Она была всеми каплями моря сразу. Пока все резко не оборвалось. Словно струна лютни, словно песнь соловья…

И тогда она увидела, как из провалов Хрустального Разлома выползли черные, грязные кляксы. Они расползались по планете, оставляя после себя смердящие следы. Их мысли пугали, голод потрясал. И если существовала мерзость, то она была в них, была ими. И если было зло, то оно могло быть только таким! И надо было бы их остановить, но не было такой силы: от их вони засорялись эфирные каналы, притуплялись магические возможности, от их смрада Идолы впадали в спячку один за другим. И было это очень, очень плохо для всех без исключения. Ибо для них люди были дичью, а планета – охотничьим угодьем.

Цвета угасли. Видения пропали.

Любава очнулась первой. Медленно возвращались привычные звуки и запахи. Девушка посмотрела на верх холма: Ритарх лежал среди Идолов в позе зародыша. Она не решилась его побеспокоить, поэтому встала и ушла.

***

В покоях одного из замков, на границе болотистых Мерзлых земель, далеко на запад от Кистеней, у пылающего камина отдыхали на медвежьей шкуре двое мужей. Из одежды на них были лишь черные шелковые рубашки и свободные фиолетовые штаны. Уверенные движения и крепкие плечи говорили о том, что привыкли они повелевать и при этом не гнушались воинских забав. Один из них время от времени поправлял рыжий чуб, другой – приглаживал длинные темные власы. Иногда они вкушали фрукты с серебряного подноса, брошенного тут же между ними, и запивали вином из изящных кубков.

– Роланд, ты нашел Триболуса?

Человек с рыжим чубом развел руками:

– Только мимолетные упоминания. Его видели то там, то здесь, но никакой конкретики. Зеркала обманывают, нежить отмалчивается, ворожба указывает на все четыре стороны.

– Активизируйся. Нам надо с ним переговорить, иначе все может стать еще хуже. Намного хуже. Что творится по ту сторону Катуйских гор?

– Слухи доходят крайне интересные. Кабан не только романейских магнатов из Междугорья выгнал, так еще и с магистратом Росинки договорился. Теперь город за охрану своих рубежей обязался выплачивать ему постоянную ренту. А это очень сильно затронет интересы Крисуанской ганзы. Даже пять-шесть сотен гривен в год, что пройдут мимо их кармана, не дадут купцам спать спокойно: Росинку из-под их крыла увели! Надо же! Но Кабана в его Логове, кажется, это не беспокоит.

– Как проходит его инициация? Есть ли шанс пробудить его истинную сущность?

– Да никак. Дикий он, ничью помощь принимать не хочет. Представляешь, наших посланников в клетку запер, а потом приказал колоть сквозь прутья. Говорят, сам в том представлении поучаствовал...

– Трудно такого приручить, если вообще возможно, но надо постараться, нас осталось так мало. Отзову-ка я из княжества Ларнику, пусть ведьма присмотрит за ним, – проговорил в задумчивости королевич Ляшко. – Роланд, нет желания продолжить интрижку с леди Идой? Она из древнего рода, прекрасна собой, при этом несчастлива в браке. Есть шанс заполучить приятные неожиданности.

– Вместе с вызовом на смертельный поединок? А ведь ее мужу обязательно помогут, вкачают в него столько колдовской силы, что он ярче солнца сверкать будет. Ты мне это предлагаешь? – засмеялся Роланд, съел финик и мрачно продолжил: – В последний раз твой совет привел к трагическим последствиям. Да и есть пока, за кем наблюдать и о ком заботиться. Умбра стремительно растет, уже играет тенями, как его ровесник – камушками. Изнанка в нем перетекает в Явь, а в жилах у него Нави больше, чем собственной крови.

– Игры с порослью успокаивают, но огорчу черной вестью. Владыкам передали артефакт невиданной силы. И, видимо, они им уже воспользовались. Еще одно такое сотрясение Артрии, и ни взросление Умбры, ни пробуждение Кабана, ни появление Предвестницы нам не поможет. Так что без новых союзов не обойтись.

– Тогда найдем Триболуса!

– Вот именно! Нам нужен Художник. Продолжим поиски.

Любава возвращалась с Капища будто во сне. Казалось, она все еще разобрана по кусочкам, на тысячу маленьких фрагментов. Встреча с разбойниками, подслушанный разговор о брате, потом ритуал Ритарха — слишком много для неполного дня. Привычный мир не хотел вставать на место. Пару минут назад она была каплей, звуком и запахом, была множеством, а теперь снова заперта в одно единственное неуклюжее тело. Это не укладывалось в голове. Поэтому она тихо ехала, доверившись своей кобыле.

Подсмотрела, называется, за мастером. И что теперь делать? Чего от нее ждут? Она всего лишь молодая девушка: не владетель, не воин, не волхв. Правильно, она зацепилась за последнее слово, волхв — тот, кто обладает тайными знаниями и владеет волшбой, посредник между Явью и Навью, кудесник и прорицатель. Она должна переговорить с одним из них. Вот кто поможет разобраться во всем!

Да только, к ее досаде, волхвов в Кистенях давно не наблюдалось.

Тут Любава вновь вспомнила пережитый ужас от вида грязных клякс, от их огромных размеров и исполинской силы. Вспомнила, как сминаются горы, испаряются реки, высыхают моря. Но главное – как они жаждут уничтожить все живое! От волнения девушка чуть не выпала из седла. Ох, не связались бы с ней пращуры, если бы не надвигалась катастрофа. Она выровнялась и подумала: ей надо переговорить с Велемудром. Из волхвов знала только его, но старик уже год как убыл в Камнеград — поселение в самом сердце Старых гор. Обоз туда пойдет не скоро, а найти вестового будет сложно. Но если не Велемудр, то кто же еще?

Очнулась она на площади семи дорог. Здесь, посреди посада, была установлена фигура черной женщины с белыми крыльями, слегка наклоненная в направлении севера. Ее словно поймали в полете. Вокруг был выложен круг из черно-белых выпуклых камней. На некоторых черных камнях застыли сброшенные белые перья. По отбрасываемым от фигуры теням горожане определяли время.

– Однако, интересное исполнение часов, не так ли? –услышала Любава.

Вопрос заставил ее вздрогнуть. Рядом с собой она обнаружила упитанного человека в аляпистой рубашке, словно сшитой из цветных лоскутов, и в оранжевых портках до колен. Волосатые лодыжки заканчивались толстыми ступнями с пальцами ног, торчащими из ремешков сандалий. На носу сверкало стеклами пенсне в белой оправе, на голове красовался короткий ежик власов, вместо бороды – рыжеватая щетина.Незнакомец, не переставая, тыкал стилом в прозрачную пластину. Можно было только гадать, как от его дерганых движений та еще не разбилась.

Между тем, странный человек продолжал:

– Посмотри вокруг. Мир переполнен подобными творениями. А ведь в какой-то момент множество переходит в качество: творения сами познают процесс созидания — с пробуждением сознания, с рождением разума. Появляются творения творений, потом уже творения тех творений, и так до бесконечности. Можно было бы радоваться, хлопать в ладоши, ведь высшее достижение творчества — это создание способности создавать! Но в этой мешанине становится трудно отличить исходное от вторичного. И, как сюрприз из коробочки, выскакивает парадокс: что было раньше — яйцо или курица? Сознание или материя? Мысль или действие? Творец или творчество? И в конце концов творца настигает проклятие: он либо растворяется в том, что создал, либо меняется с ним местами, из субъекта превращаясь в объект.