Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Вирник подошел и посмотрел в лицо князя. Сколько раз с ним в строю стоял, помогал на медведя с рогатиной выходить, пил и из бани выносил, и так вот нелепо проститься. Вольга умер от удара крови, возвращаясь с Капища! Какая насмешка судьбы! Или предательство? Больно все для Багеры удачно сложилось. Вот только в чем ее выгода? Неужели она так жаждет сменить княжеский венец на служение короне? В голове не укладывался такой расклад. А может, Багера сама приложила руку к смерти мужа? И при этом ему, верному княжескому псу, приказывает бегать по городу в поисках неуловимого убивца! Нет уж, сейчас стоило устроить слежку за самой княгиней. Она должна проколоться. Взять тех же голубей. Кто теперь его остановит?

Мстислав дотронулся ладонью до холодной щеки князя, вздохнул и направился к выходу. Взгляд скользнул по проему окна, в котором игрой света мир был разделен на две части: справа багровые лучи заходящего солнца пронзали тьму, сгустившуюся в левой части. По границе света и тьмы над далекими Идолами парила большекрылая птица.

***

Через три дня погребальная процессия начала движение с княжеской гридницы. Первой с князем простилась его дружина: витязи и гриди. За ними – ближние и немногочисленные родственники. Потом восемь дюже крепких отроков подняли копья, на которых лежал князь, завернутый в белые простыни, и медленно двинулись из детинца по улицам Града, чтобы каждый мог пожелать ему удачи в солнечном Ирии. Их сопровождало несколько мужей с большими щитами, обитыми медью. Они равномерно стучали по щитам обухами топоров, извещая о приближении процессии. На некотором удалении ступали княгиня и волхв Яростень, за ними выстроились друзья и соратники, а после все прочие: владетели городков, господа на кормлении, старосты, тиуны, уважаемые купцы. Вдоль пути стояли дружинники в полном боевом облачении, преграждая путь тем, кто случаем или по умыслу пытался выбежать вперед. Женщины не скрывали слез, мужики – тревогу и растерянность, и все слушали, как стучит медь, в такт ей сердца людей то замирали, то вновь оживали.

Мстислав шел и думал. Пойманная птичка принесла в коготке интересное сообщение: «Приходи». Кого Багера приглашала, у него не было сомнений. Вопрос в том, откуда княгиня знала Ингвара? Ведь она приехала в княжество через год после того, как тот пропал на островах реев. Что за партия разыгрывалась под носом у князя? И ведь голуби начали посылаться чуть ли не на следующий день, как пришла первая весть про возвращение его брата! С благословения Вольги, с поддержки Яростеня. Все понадеялись на слова волхва о том, что Ингвар – не самозванец. И почти сразу же отдали Смолянку с окрестностями. Что же Яростень наделал! Князь же его слушал как отца! А волхв допустил такую глупую смерть. Не случайна смерть князя, ой, не случайна.

Слежка за знахаркой себя не оправдала. Старуха раз в день посещала торг, изредка принимала гостей, продавала травы от запора да мази от болячек. Придется тащить ее без прямых улик, ордалиями выпытывать правду. Глядишь, в чем-нибудь и признается.

Процессия миновала Нижние ворота, спустилась к пирсам и приблизилась к ладье, украшенной вдоль бортов щитами с княжеским трезубцем. Тело князя внесли и усадили на заранее приготовленный трон лицом вперед, вокруг разбросали благовонные растения, разложили оружие, мясо забитых лошадей, коров, собак и домашней птицы, поставили фляги, кувшины, меха с сурой, брагой и южным вином. Когда дошла его очередь, Мстислав преклонил перед князем колено, поцеловал его босые ступни и спустился ко всем.

Последней проститься с князем поднялась на палубу княгиня. Приблизилась и ласково провела по его лицу кончиками пальцев, потом встала на колени и положила свои руки ему на грудь. Было видно, что она плачет. Ее поведение вызвало у Мстислава недоумение. Багера слишком задерживалась! Казалось, словно тень накрыла ее сверху.

– Что с княгиней? – зашептали в дружине, кто-то из отроков рванулся было на ладью, но волхв посохом преградил дорогу.

– Княгиня решила пройти Калинов мост вместе с мужем. Не нам мешать ей. Рубите канаты, ладья готова отправляться в путь, – распорядился кудесник. Вокруг него в воздухе зажглись чудные знаки, опасно переливающиеся ядовитыми красками.

Подозрения с новой силой вспыхнули в голове у Мстислава. С Яростенем что-то происходило, он не был похож на себя прежнего. Еще чудней стало, когда сотни голов одновременно повернулись в сторону волхва, а затем, как по команде, правые ладони, сжатые в кулак, поднялись вверх. Видя такое, вирник не решился выступить.

Народ к волхву прислушался, веревки сбросили с мола, часть дружинников шагнула в воду, помогая судну набрать бег на восток. Ну а что ему тогда за иноземку впрягаться?!

Когда ладья достаточно удалилась от берега, вперед выступил воин, одетый в спадавшую до самых пят кольчугу и конусный шлем с черным лошадиным хвостом. Его лицо закрывала стальная личина. Он растянул тетиву большого, чуть ли не в рост человека, лука, прицелился и пустил горящую стрелу. Та, мягко прошелестев по воздуху, ткнулась в подготовленную на ладье паклю. Огонь стал заниматься, пожирая корабль и его черный парус. Красно-желтое на черной глади воды. С неба пошел первый снег. Снежинки, кружась, цеплялись за веки, попадали на губы, таяли в огне, покрывали землю и пожухлую траву. Они ушли вместе, князь и княгиня, и на Мстислава навалилась грусть. К знахарке, значит, княгиня ходила? Пришла пора, и правда, ее навестить.

Однако в суете потрясенного двойной смертью двора, находясь среди растерянных тиунов на скоротечно проведенном Вече, Мстислав так и не нашел времени в этот день что-либо предпринять.

***

На следующий день к обеду вирник вроде бы уже собрал своих ребятушек и хотел выдвинуться за знахаркой, но вспомнил о Жужане и спустился в подвал. Там поставил кресло и небольшой стол, заваленный берестой, напротив девушки. Жужана сидела перед ним на грубо сколоченном табурете. Она вжалась в холодную стену и дрожала всем телом. Длинноватый нос и треугольное лицо мешали признать ее красивой, худоба так еще сильней портила, но и откровенной уродиной она точно не была. Слева и справа встали подручные Мстислава из крепких. Их учить не надо: один облокотился на крестовину широкого длинного меча, что воткнул в пол перед собой, другой – на толстую ручку секиры, также выставленную напоказ.

Вирник поудобней расположился и взялся за грамоты, делая вид, что вычитывает записи, пока внезапно не обратился к девушке:

– Начнем сначала. Рассказывай без утайки, зачем бежала из города? Какое отношение имеешь к творимым зверствам?

– Простите, я не понимаю, о чем вы. Я домой решила уехать, к матушке в Захолустье. Я никуда и ни от кого не бежала.