Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

«Убей. Тебе нужна их сила», – продолжала шептать нимфа. Убедительно шептать. Ведь так было нужно.

Возможно, Любава и подчинилась бы. В какой-то момент она почти согласилась. Власть опьяняла, кружила голову. Но… когда-то она была всеми каплями моря, летала тысячами брызг и, будучи расщепленной на множество тел, не сошла с ума, просто с трудом вспоминала пережитое, словно это случилось очень и очень давно. Поэтому она не послушалась белесую женщину. И никого не убила, не забрала ничьей жизни. Ей не надо было ничего доказывать, ей либо будет дано, либо нет.

Ни одной эмоции не отразилось на белом лице нимфы. Она прижала руки к своей груди, опустила в поклоне голову и исчезла среди прозрачных кристаллов льда. На ее месте в воздухе осталась снежная дымка. Сапфировые змейки попрятались.

Любава пошатнулась. Наваждение спало. Она растерла лицо. Что это было? Оглянулась. Кажется, никто ничего не заметил. Ладно, неважно, она обдумает случившееся позже.

Девушка с трудом подняла ком снега, покачнулась под его тяжестью и понесла к основному.

– Помочь? – голос Гаврилы выражал неподдельную заботу.

– Да иди ты, – огрызнулась она, споткнулась и завалилась в сугроб. Только б не надломить, подумала с тревогой, далеко вытягивая руки в надежде спасти будущую грудь снеговика. Упала. Лицо окунулось в снег. Он показался удивительно мягким. Пух, а не снег! Подтянула колени, поднялась, отбросила косу на спину и все же донесла в целости слепленный снежный шар. Нате, выкусите!

Никто даже не оценил! Петро вытащил из-за пазухи яркую большую морковь и вкрутил вместо носа снеговику. Любава от неожиданности поперхнулась: откуда морковь? Заранее что ли припас? Между тем юноша подозвал одного из мальчишек и указал на растущие по краю пустоши рябины. Тот кивнул и через минуту вернулся с гроздьями красных ягод. И вот у снеговика Петро появились глаза, рот и даже пуговицы.

«Мог бы и мне предложить», – подумала девушка и кинула в юношу снежком. Комок попал ему в затылок. Увлеченный забавой парень не обратил на это никакого внимания. У него действительно здорово получалось! Гаврило развел руками, показывая, что ничего поделать с товарищем не может. Эх, знали бы они, что с ней только что было, может быть, по-другому себя вели!

– Вот и все, – закончил мудрствовать над снежным истуканом Петро, водрузив тому на голову свою шапку с желтым околышем. На залихватский свист парня сбежалась малышня.

Любава кинула взгляд в сторону Гаврилы и невольно улыбнулась. Его творение явно валилось на бок. Ну, с ее снеговиком все понятно, значит, вопрос по победителю закрыт. Мысли о встрече с нимфой она решила оставить на потом.

Петро воскликнул:

– Ну что, детвора, у кого снежный истукан лучше?

Те закричали вразнобой:

– У тебя, у тебя, дядька, твой лучший. А пол уш дашь?

– Так сразу и полуш?! Я к вам от чистого сердца, а вы баш на баш предлагаете.

Любава протиснулась сквозь толпу ребятни, подошла к победителю и, заглянув ему в глаза, спросила:

– И что желаешь? Чего потребуешь?

Наверное, вышло не слишком скромно. Но она об этом не думала. В голове прояснилось. Обида прошла. Казалось, стоило поднять руки – и она полетит. Сердца окружающих громко стучали. Она слышала, как их кровь проходит по венам. Люди были чужды холоду, они слишком нуждались в тепле, но не она. Она особенная! Ее чаяния сбылись. Белесая нимфа, студёный ветер, право на чужие жизни – ее сделали избранной. Девушка пока не понимала, за что и почему, и что именно она обрела. Но верила, с этим уже можно выходить против той чудовищной тьмы, что грозила поглотить все ее Прираречье.

Петро стряхнул с усов прилипший снег, для вида подумал, хитро улыбнулся и молвил:

– Хочу в полночь полюбоваться небесными сполохами.

– Ночью? – изумилась Любава. Все бы хорошо, да не по обычаю девушку приглашать на встречу при свете звезд, если, конечно, не собираешься к ней свататься. «Может, он что удумал, – пронеслось у нее в голове, – а может быть…»

– Ты боишься остаться с нами одна? Не веришь в мою честность? Если веришь и готова выполнить уговор, буду ждать на площади в крепости в полночь. Придешь, значит, слово держишь, а нет – засмею.

Любава подняла глаза и твердо ответила:

– Ничего я не боюсь, встретимся в полночь, сами не проспите.

– Жених и невеста, тили-тили тесто, – закружили вокруг них дети.

***

Снег скрипел под сапожками Любавы. Кристальный воздух обжигал дыхание. Свет луны то струился вниз, то пропадал, когда хозяйка ночи скрывалась за облаками. Сполохи пока не появились. Было некое очарование в том, чтобы, нарушив запреты, так поздно выйти из дома на пустынную улицу. Впрочем, путь был недалек: тюрьма воеводы, пара амбаров, три двора, а там и площадь, на которой уговорились встретиться. Ворота крепости наглухо закрыты, на стенах дежурит опытная стража, что ей может угрожать? Однако окружающая темнота пугала, тишина вызывала беспокойство, и лишь скрип снега успокаивал.

Так зачем явилась белесая женщина? И почему к ней? Уже дома, в своем тереме, Любава попробовала вызвать сапфировых змеек, но не получилось. Постепенно чувство легкости пропало. Как ни старалась: и кричала, и требовала, и танцевала, и прыгала, даже постояла на голове, – ничего необычного не происходило. И теперь она вообще сомневалась в том, что ей что-то даровали. Особенная, как же, навоображала себе!

Мать с отцом никогда о подобном не рассказывали, да и в роду у них колдуны с ведьмами не наблюдались. Хотя… Матушка родила ее в Кряжных дебрях, под ветвями громадных елей, среди снега и стужи. Родила после того, как батюшка вытащил ее из самого сердца Лихолесья. Должна была Варена стать невестой Полкана – существа с головой и торсом человека на туловище лошади, а стала женой ватамана повольников, Космы, с тех пор прозванного Селикатовичем. Тогда он еще не был мирным купцом.

Так, может быть, подумала Любава, она снова грезила, как тогда с чудаком у статуи черной женщины с белыми крыльями? Он, помнится, все говорил про сны, а потом сам оказался сном. И никакой нимфы и не было?

Невеселые мысли прервал неразборчивый громкий звук: стон?.. мычание?..

Девушка прислушалась. Впереди определенно кто-то был. Она отступила к забору, но не остановилась. Шаг. Еще шаг. И тут разглядела вцепившихся друг в друга мужчин. Они, борясь, медленно развернулись к ней. «Да это же какой-то незнакомец душит Петро», – с ужасом поняла она.

– Что ты делаешь?! – закричала растерянно. Где-то залаяла собака.

Убивец присмотрелся, а как заметил в темноте девушку, отпустил шнур, которым удавливал Петро, и пошел к ней. Юноша обессилено повалился в снег.

Любава попятилась, она не верила своим глазам. С ней этого не могло случиться, здесь, рядом с батюшкиным домом, посреди ее родного города. Судорожно огляделась, в отчаянии стараясь понять, что делать. Темнота тянулась к ней по лунной дрожащей дорожке, и никто не спешил на помощь.