Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

Рассвет в это утро не торопился. Скорее всего, виной тому была близость моря, в котором стоял не густой, но все же туман. На расстояние, примерно, человеческого роста отходя от поверхности воды, туман медленно удалялся от берегов, освобождая все большее и большее пространство. Туман, видимо, и помешал паромщику увидеть, что на берег прибыл большой отряд. А паром находился в это время на другом берегу. Всадники остановились. Ни князь-воевода, ни боярин Пламен, не покинули седел, как это сделали простые вои, уставшие от скачки, и решившие размять ноги. Только Пламен сделал рукой знак одному из своих воев сопровождения, тот быстро подскочил к своему седлу, снял с него крутой, сильно изогнутый винтом рог дикого тура, и протрубил трижды призывный сигнал. Туман далеко унес звук, и на другом берегу пролива его должны были услышать. Обычно славяне пользовались берестяными рожками, имеющим совсем иное звучание. Но Дражко видел и такие музыкальные инструменты. В частности, такими пользовались франки, рядом с которыми князю-воеводе пришлось уже несколько раз воевать. Звук славянского берестяного рожка был несравненно более слабым и тонким, хотя и более музыкальным, более нежным. Но такой звук до противоположного берега достиг бы едва ли.

Так и стояли, дожидаясь парома.

– Как Вандал перенес гибель Веданы? – поинтересовался Дражко у боярина. – Тебе ничего не передавали?

– Передавали. Говорят, сильно переживал. Но хоронить ее не пошел. Наверное, плохо себя чувствовал.

– В море сжигали?

Обычно подобная церемония выглядит очень печально и торжественно. Для сжигания человека вместе с лодкой выбиралось всегда только вечернее время. Вместе с погребальной лодкой на воду спускались и другие, которые уважительно сопровождали погребальную, и не возвращались в порт, пока та лодка не сгорит окончательно, и море не поглотит в своем необъятном чреве останки и человека, и лодки.

– Да. Так обычно с кормчими поступают. Ведана же была кормчим. Лодку загружают хворостом, поливают земляной смолой [53] Земляная смола – нефть. Сама нефть известна человечеству уже в течение восьми тысяч лет. В древнем Вавилоне при строительстве городских стен и дворцов широко применяли нефтяной битум, время от времени целыми большими лужами появляющийся на поверхности земли. Под лужами битума обычно располагалась нефть. Такие лужи звали колодцами. Добычу нефти из колодца неподалеку от имения царя Дария в Ардерикке, селении на побережье Евфрата, описывает еще Герадот. Древние египтяне использовали нефть для освещения зданий и для бальзамирования тел. Древние славяне и соседствующие с ними угро-финские племена использовали нефть для лечения болей в суставах и для других нужд. Скандинавы пропитывали нефтью борта своих драккаров и паруса, чтобы они отталкивали воду. Некоторые ученые предполагают, что миф о Прометее рассказывает об открытии Прометеем месторождений нефти на Кавказе. Но это только околонаучная, малодоказательная версия. , в центр ставят носилки, поджигают, и толкают лодку подальше от берега. Чем дальше уплывет, тем лучше, считается, убитого примет море. Ведана уплыла далеко. Дальше, чем обычно уплывают такие лодки.

– А ее мать? – вспомнил вдруг Дражко.

– Она была сотником в моей дружине. И давно уже погибла. Ее вознесли, как воя, на костер на земле. Вандал разрешил сжечь ее в кольчуге, как мужчину.

– Так кто был отцом Веданы? Все говорят, что сам верховный волхв.

– Люди любят поговорить о том, чего не знают. Ведана считала, что не знает своего отца, хотя мечтала с ним встретиться. Только он сам не знал, что это его дочь, и много раз грозился покарать Ведану. Как после смерти отца многажды грозился точно так же его признанный сын, ее брат, который тоже о родстве не знает. Из тех, кто это знал имя отца, остались только я и Вандал. Он воспитывал Ведану, как дочь. Оттого, наверное, и разговоры пошли. Она сама много раз его об этом спрашивала, и он честно говорил ей, что он только воспитатель.

– Он воспитал жесткого и безжалостного воя, но не молодую женщину, – оценил Дражко заботу волхва-воспитателя.

– Как умел, так и воспитывал. Ведана стала повторением своей матери, когда та была молодой и свободной. Это потом она изменилась, после того, как Вандал выкупил ее из данского плена. Стала тихой и замкнутой. Даже злой. Настрадалась. Но могу тебе, княже, одно сказать – Ведана была совсем не таким страшным зверем, как о ней рассказывают. Характером, конечно, в молодую мать пошла – вспыльчивая, и, чуть что, сразу за меч хваталась. А отвагой в отца. Ее отец, как говорили, страха не ведал ни в какой сече, и тем прославился. Сын его не такой. Сына я лучше знаю – он более коварный и злой, чем отважный, хотя трусом его тоже не назовешь. А Ведана отвагой в отца пошла. И в мать. Так, во время датского похода, когда она в глубину датской территории углубилась, осталась с тремя сотнями в поле. Всего у нее было, кстати, только семь сотен. Но четыре сотни пошли другой дорогой. А с берега, из города, встретить наших руян, вышло две тысячи конных данов. Вои Веданы были на уставших конях, вооружены, как моряки, без тяжелых доспехов. Только бежать и смогли бы. Тяжелая конница даже за уставшими конями не смогла бы угнаться. А Ведана повела свои сотни в атаку. Даны все видели, и решили, что это только авангард большой армии, и сами бросились в бегство. А потом и прибрежный город сдали на милость победителей. Ведана пообещала запретить грабеж, если город откупится. Они откупились, и она увела свои сотни. Даны до сих пор считают, что она тогда привела целую армию. И на всю эту армию выплачивали отступные. Как она запросила. На шесть тысяч воев. Вот такая она была…

– Именно – была… Но зачем ей мог понадобиться яд? И что за человек был, которому она яд передала. Яд предназначался князю Войномиру.

– Я думаю, что история с ядом – плод фантазии жалтонеса Рунальда.

– Не берусь говорить точно, но я сам общался с Рунальдом. Он не показался мне лжецом. Он, конечно, человек со странностями. Тем не менее, его странности терпели и римский папа, у которого он служил, и князь Бравлин Второй, человек очень даже не глупый, и в людях толк знающий. Терпел, и пользовался услугами Рунальда.

– Сейчас уже едва ли откроется тайна с этим убийством, – со вздохом сказал боярин. – И был ли яд, мы тоже не узнаем.

– Откроется, – уверенно сказал князь-воевода. – Узнаем. Возможно, уже открылась. И мне везут весть об этом, – Дражко повернулся в сторону приближающегося топота копыт. Из тумана стрелой вылетел конный стрелец, увидел на берегу раздуваемые ветром усы воеводы, и направил коня к нему. Говорить начал с седла:

– С донесением от бургграфа Славера. Дозволь говорить, княже…