Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

Проводник Кля шел не на лыжах, и потому был достаточно далеко от дороги, тем не менее, он каким-то непонятным Гостомыслу нюхом или просто взглядом опытного человека-лесовика чувствовал, где толщина снега будет мешать лошадям передвигаться, где позволяет им идти без натуги, и не уставать. Чтобы подобное чувство обрести, требуется многие годы прожить в лесу. Кля этим чувством обладал. И потому верхом вел отряд точно так же, как до него вел меря Казце. Только Казце от лошади отказался, чтобы лучше снег чувствовать, а мурома Кля чувствовал его и с седла. Гостомысл старался держаться поближе к проводнику, чтобы иметь возможность что-то спросить про обстановку в городе. Рядом с князем-посадником ехали, как обычно сотники Бобрыня и Русалко.

– У меня только что мысль возникла, – хватился вдруг Гостомысл. – Мы же не проверили, может, кто-то из дружины воеводы Жаня или кто-то из отряда булгар убежал. Тогда можно ждать, наверное, возвращения княжеской дружины с большими силами. И местные мужики просто не смогут им противостоять.

Едущий впереди Кля обернулся.

– Ты, княже, просто не знаешь князя Изявлада. Он никогда не придет к своим на помощь. Что могут ему передать, даже если кто-то убежал. Скажут, что пришла какая-то дружина, всех перебила… А у него силы были посланы в поселение немалые. Эти силы перебить – тоже не просто. Изявлад никогда не встречался с такой убойной мощью, как сотня стрельцов. Я сам впервые увидел это в действии, и у меня чуть глаза от удивления не лопнули, честное слово. А Изявлад подумает, что идет какое-то большое нашествие. Он давно боится, что его княжество присоединят к себе или русы, или словене, или кривичи, или даже те самые булгары, которые ему служат, власть в городе захватят, а его в подвале закроют. Князь всех боится. Особенно тех, кто к нему ближе. И единственное, на что он решится, это запереть ворота, и не будет никого пускать. Ни в город, ни из города. Будет готовиться к отражению штурма. Еще когда его отец князь Ростислав правил, булгары подходили большим полком, пытались Ростов штурмом взять, но без стенобитных машин не смогли. Изявлад тогда мальчишкой был, по стенам с детским мечом бегал, грозил булгарам. Грозить он уже тогда умел. С тех пор всем только и грозит. А как до дела доходит, сразу за стены прячется, и нос свой из терема не высовывает. Двери у него в тереме железными полосами окованы, на окнах стальные решетки. Да и у города стены крепкие. Трижды Ростов отбивался от хозар, дважды от булгар. Тогда, говорят, княжеские наемные булгары со своими люто дрались. Князя не предали. Потому он на них в сече и полагается. Но при этом сам их боится. Ему предсказание какое-то было, что его же служилые люди его и убьют. А князь в предсказания верит. Сейчас, если ему весть принесли, сидит в своем тереме, и всю дружину на стены послал. Воевода Жень погиб. Другого такого послушного изверга у Изявлада нет. Другим он не слишком верит. И гонцов, думаю, погнал по граничным крепостицам, чтобы все снимались, крепостицы жгли, и в Ростов к князю бежали. Вон – уже жгут… – показал Кля рукой на далекий лес, за которым что-то сильно горело. Дым шел широким столбом, и поднимался в небо высоко.

– Может, сигнальная крепостица знак другим подает? – предположил Русалко. – Нас заметили, и сигналят…

– Слишком велик сигнал, несуразно угрозе… – не согласился Бобрыня, который значительную часть своей службы провел в сигнальных крепостицах, и понимал, какой там может быть дым, как он градируется согласно величине угрозы. – Это, точно, крепостицу подожгли. Самому поджигать приходилось, знаю, что говорю. И знаю, когда земляная смола по стенам разлита, а не в бочке с соломой на вышке зажжена [54] Наивысший знак угрозы подается самым сильным сигналом. В бочку с соломой заливают нефть, и поджигают. Дым от нефти – черный, от соломы – белый. Эти два дыма друг с другом не мешаются, а поднимаются характерными и узнаваемыми перевитыми полосами. Правда, качество сигнала часто зависит от ветра, но знающие люди умеют сигнал читать и в ветер. .

– Не рано ли? – выразил свое сомнение Гостомысл. – Вчера только дружину Жаня перебили. Только-только весть до Ростова дойти должна.

– Не-ет… – не согласился Кля. – Со страха беглец будет без передыху лошадь гнать. В середине ночи должен был добраться до городских стен. И сразу гонцы в разные стороны полетели. Как раз к утру должны успеть. А рассвет уж давно минул. Пока собрались, пока жен с детьми на санях с пожитками усаживали, самое время жечь подошло…

– А больших крепостиц поблизости нет? – спросил Русалко. – А то нарвемся не готовыми на большую дружину. Конечно, и не особо страшно, но все ж лучше настороже быть. Может, разведчиков вперед выставим? Что скажешь, проводник?

– От десяти до тридцати воев в каждой крепостице. Всего крепостиц по пути на Ростов семь штук. Дожидаться одна дружина другую не будут. Никогда не дожидаются. Им вообще Изявлад запрещает друг с другом общаться. Он всегда специально ставит рядом служить людей из разных мест, чтоб не сговорились против него. А нам вообще путь в сторону лежит. Первую крепостицу поблизости обошли, вот эту, что горит. Вторую обойдем дальше в стороне. А дальше все останутся там, где мы даже дым не увидим. И вообще, как я думаю, беглец мог не в Ростов ускакать, а сразу в крепостицу. А гарнизону, может, заранее приказ такой дан – крепостицу в случае чего сжечь, и в Ростов отправляться. С нами они никак не встретятся. В Ростов после пересечения Итиля след ошую идти. А в муромскую да в мещерскую сторону – прямо. Разойдемся обязательно. Разве что, Изявлад велит и полуденные с закатными крепостицы пожечь… Но кто тогда его будет о хозарах предупреждать. Не решится, думаю… А мы эти крепостицы полуденные ночью минем. Стороной обойдем. Я обходил уже многажды раз.

– Ну, если так, едем смело. Далеко ли до Итиля? – поинтересовался Гостомысл.

– Завтра перед обедом на лед выйдем. Да Итиль здесь мал. Где берег пологий, там и не заметишь, как перейдешь. Только по стуку копыт лед под снегом и определишь.

Тем же порядком продвигались дальше, соблюдая быструю, но не утомительную рысь. Дневной привал устраивали на открытом месте. Растопили печи, но палатки не ставили. Палатки поставили только на ночной привал, который устроили в лесу. Не забыли и часовых выставить по периметру. Утром, после завтрака, отряд быстро втянулся в привычный по прошлому дню ритм передвижения. Примерно перед обедом Гостомысл, как и предупреждал проводник, по стуку копыт определил под снегом лед.

– Итиль? – спросил князь-посадник.

– Итиль, – кивнул Кля. – Дальше только через Клязьму перейдем, и там уж напрямую до Мурома дорога будет. Но Клязьма еще меньше Итиля. Только там берега круче. Придется место для спуска и для подъема искать. А как поднимемся, недалеко и дорога будет. Только я обычно этой дорогой не хожу. Она людная. Я зимником через болота – напрямую. Мы как пойдем?