Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

– Здрав быть и ты, Франкошня. Я многажды слышал о тебе, как о большом полководце и стратеге, и помню, с каким уважением о тебе отзывался мой батюшка Буривой. Я тоже рад познакомиться с тобой не с чужих слов, а в настоящем времени. Но как ты оказался в таких далеких от Смоленска краях?

– Я в сопровождении сотни конников объезжаю свои подчиненные крепостицы, и проверяю их готовность к встрече с противником. А какой ветер привел сюда тебя, княже?

– Я по просьбе князя словен и вагров Бравлина Второго отправился в долгую поездку по соседям, с желанием навестить Ростов, Муром, Смоленск и Полоцк, чтобы обговорить возможность совместных действий по отражению хозарского нашествия, обещанного на нынешнюю весну и лето. И думал застать тебя в Смоленске.

– Решающий голос у нас принадлежит, как ты, наверное, знаешь, князю Судибору, но твои предложения готов выслушать и я, чтобы доложить их своему князю. Тогда он встретит тебя уже с готовым решением твоих вопросов, и, возможно, подготовит для тебя ряд встречных предложений. У меня же сейчас только два вопроса возникло в голове. Первый… Почему не ты стал приемником своего отца на княжестве. Вопрос, возможно, не самый вежливый, но в народе многое говорят о разброде, что произошел в вашем городе. Правда ли это?

– Ты уже слышал, скорее всего, что Славен сгорел почти полностью. Только один Людин конец остался целым, а это лишь шестая часть старого города.

– Да, до нас донесли такие вести.

– Я в это время был далеко в закатных странах, где в земле вагров меня лечили после ранения отравленной стрелой. Но это не то, о чем я хочу рассказывать. Я хочу рассказать только, что вагры в то время вели войну с королем франков Карлом Каролингом. Война длилась уже двадцать шесть лет. Маленькое княжество сумело противостоять гигантскому общеевропейскому монстру так долго, что уже само по себе вызывает удивление и уважение. Сопровождающие меня сотня воев и сотня стрельцов успели встать на сторону вагров. Особо отличился сотник стрельцов Русалко, с которым ты только что познакомился. Я же был в полном беспамятстве в самые тяжелые для княжества вагров времена. Но князь Бравлин проявлял обо мне заботу, даже тогда, когда все его надежды отстоять княжество рухнули. Однако встать на ноги я сумел позже. И тогда же предложил Бравлину гостеприимство в своем княжестве. От имени отца предложил, не зная еще, что отец умер, а мой младший брат погиб. Не зная еще, что сам лишился крыши над головой, потому что Славен был сожжен. Бравлин сумел договориться с королем Карлом, и тот выпустил самого князя с большей частью его народа.

– Странное решение короля… – вставил реплику воевода Смоленска.

– Ничего странного. Даже остатки княжества вагров в глазах Карла представляли угрозу его тылам. Король собрался начать большой поход против аваров, и желал обезопасить свои тылы. И уход Бравлина вместе с народом стал лучшим выходом из положения. А король подарил земли княжества вагров вместе с эдилингией нордальбингов князю бодричей Годославу, своему союзнику. Я же повел народ вагров вместе с князем в свои земли. И только по дороге узнал, что случилось с отцом, с братом и со Славеном. Мне было это трудно перенести, и поддержал меня конечно же князь Бравлин Второй. Он вывез с собой своих опытных строителей и большую часть своего закаленного в постоянных походах войска. И пообещал отстроить новый город, и защитить его вместе со словенами. Сейчас город строится. И защитить его против нашествия свеев Бравлин сумел.

– Но он отнял у тебя княжение…

– Это не так. Наши ближайшие соседи – варяги-русы – стремились стать единственной силой на берегах Ильмень-моря, не понимая, что слабые соседи будут нуждаться в защите, а сильные сами смогут защитить. Они и пытались стравить меня с Бравлином, и словен с ваграми. Мы узнали об этом. И сумели с Бравлином договориться. В итоге он стал князем, а я – князем-посадником. И доказали русам, что сильное княжество иметь под боком хотя и опасно, но в то же время и выгодно. Когда конунг Эйстейн Оборотень привел в нашу землю, пока еще не построены стены Нового города, свою девятитысячную армию, мы взяли в помощь от Русы только две тысячи воев, и полностью уничтожили свеев, захвати в плен самого конунга и четыре тысячи его воев, которые сейчас сооружают наш городской вал.

– Значит, Славен снова жив?

– Он еще живее. Он – многократно сильнее! Только он называется уже не Славен, а Новгород. И княжество наше теперь называется Новгородским. Я ответил на твой вопрос, воевода?

– Вполне, княже. И с откровением, которого я, признаюсь, не ждал. Обычно князья дерутся друг с другом за свою власть. Вы с князем Бравлином подали хороший пример другим. Я расскажу об этом своему князю, который обеспокоен судьбой нашего полуночного соседа. Наш князь понимает: чем сосед сильнее, тем нам живется спокойнее. Сильные соседи – добрые соседи. Это так же точно, как в отношение людей. Сильные люди – добрые люди. Я рад, что встретил тебя, и узнал правду из первых уст. Теперь не буду верить всяким досужим болтунам.

Гостомысл всегда смущался, когда его хвалили в глаза, и потому задал свой вопрос:

– У тебя, я слышал, было два вопроса? Попробую и на второй ответить, как на первый.

– Ты назвал города, которые собираешься посетить. И сейчас едешь, как я понимаю по направлению, из Ростова. Для нашего княжества отношения с князем Изявладом и воеводой Жанем всегда оставались и остаются сложными. Удалось ли тебе наладить отношения с Ростовом?

Гостомысл начал отвечать, не раздумывая над ответом. То, что он со своим отрядом сделал в прибрежном поселении меря, не являлось преступлением, хотя и могло осложнить отношения с Ростовом. Более того, князь-посадник уже начал сам усложнять эти отношения, призывая народ меря переходить под руку Новгорода:

– Вопрос достаточно прямо задан, и я отвечу на него тоже прямо. Я считаю, что Ростовское княжество в том виде, в котором оно существует сейчас, не имеет права быть!

– Это, княже, серьезное заявление. Ты, я вижу, недобро пообщался с князем Изявладом.

– Я с ним вообще не виделся. Видел только его воеводу Жаня. Но Жань теперь убит. Убит своим же народом. И меря вбили ему в спину осиновый кол. Знаешь, что это за примета?

– Слышал, – ответил Франкошня, ожидая продолжения рассказа.

Гостомысл рассказал, что произошло в большом поселении у реки. И, не скрывая своих чувств, сообщил о своем обращении к народу меря через жителей этого поселения.

– Меря всегда были народом терпеливым и трудолюбивым. Их много живет в наших землях. Для меня не новость, что у Изявлада служат наемники из булгар. Ими легче управлять, чем своим народом. И они пойдет на любую подлость по приказанию того, кто им платит. Но своих людей превращать в рабов – это уже чересчур. Я думаю, княже, что ты поступил правильно. Хотя твое воззвание к народу меря одобрить не могу. Тем не менее, могу тебя заверить, что ты только напрасно потратил бы время, навестив князя Изавлада. Он не откажется от помощи, если это не будет ему стоить слишком дорого, Но Изявлад не желает брать на себя никаких обязательств, и союзником он может стать слишком ненадежным. Те же хозары, если заплатят ему, он вместе с их войском пойдет на любого соседа. В Муроме тебя ждет совсем другая картина. Правда, тамошний князь Вячерад молод, ему еще и двадцати лет, кажется, нет, но он чистосердечен, и сильно страдает от своей зависимости. И поддержка у него сильная. Вернее, у тебя будет сильная поддержка, при посещении Мурома. Воевода княжества Заяц. И боевой, и смелый, и сметливый. Мне лично с ним общаться всегда было легко. Я думаю, у тебя получится договориться о союзе с Вячерадом. А потом мы ждем тебя у себя в Смоленске. Князь Судибор, я думаю, всегда будет рад заключению союза. А я постараюсь его соответствующим образом подготовить. А пока можешь располагаться в нашей крепости. Там есть, где устроиться, и есть возможность согреться. Я сейчас уеду дальше со своей сотней. И тебе останутся натопленные помещения. Я прикажу, чтобы твоему отряду открыли ворота.