Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

– Я уже сказал, чтобы ты себя чувствовал здесь, как у себя дома, в своем тереме… Зови…

Дворовый человек снова убежал. И уже вскоре в дверь вошел, слегка стесняясь присутствия незнакомых людей, хитроглазый Космина – разведчик из сотни Русалко, посланный князем в качестве гонца к князю Бравлину. Космина оказался не только сообразительным, но и быстрым. Успел и в Новгород, видимо, наведаться, и Гостомысла догнать.

– Извини, княже. Я выйду поговорить с гонцом, – уважительно приложил Гостомысл руку к груди. – При всех гонец говорить, вижу, стесняется…

Гостомысл, слегка обеспокоенный, встал. Космина вышел первым. Воевода Заяц стыдливо прикрыл дверь изнутри, чтобы не подумали, будто он подслушивает, как только что делал это княжеский дворовый человек.

– Быстро ты обернулся! Случилось что в Новгороде? Рассказывай!

– Я до Новгорода, княже, не добрался. Раньше князя Бравлина с малой дружиной встретил. А вестей – полная шапка. Во-первых, самое важное… В Русе умер старый князь Здравень. Объелся на ночь, говорят, из-за стола подняться не смог, и прямо за столом умер. А наследников мужского пола не оставил. У него только пять дочерей. Там, в Русе, сразу, уже на следующее утро собрали вече, чтобы нового князя выбрать. Но выбрать не смогли…

– А что так быстро? Людей собрать с разных концов княжества, чать, не успели.

– Это так, княже… Посадник Ворошила поторопился. Он сам хотел князем стать. И боялся, что варяги из Бьярмии приедут, и решат звать на возврат князя Войномира. Потому и спешил. От Бьярмии в городе только князь Астарата с малым полком оказался. Сам стать князем Русы не пожелал, решил, что слишком стар для беспокойного поста, но против Ворошилы сильно высказался, и полк его против был, и Ворошила посадником так и остался. Решили они там пока без князя жить, чтобы посадник делами управлял. Ворошила, получается, все ж власти своей не потерял. Называться будет не князем, но править городом будет, практически, он сам. Один. Собрали они посадский совет. А тут к ним на совет приезжает князь Бравлин. И предлагает княжества объединить под своей рукой. Сказал, что сил у него сейчас хватит, чтобы силой своего добиться. Но он не хочет силой. Может вообще просто сжечь Русу в отместку за разор Славена, но и этого не хочет, потому что весной ожидается нашествие хозар, а против хозар крепкие стены нужны и объединенное войско. Сказал, что объединенное войско уже хорошо себя показало, когда свеи пришли. И с хозарами след так же выступать. Долго он с посадским советом ругался. Объединения они никак не хотели. Но части своего княже наш добился. Взял на себя до будущего лета командование объединенными дружинами словен, русов и вагров, чтобы подготовиться к хозарскому походу. И воеводу Блажена из дружины погнал, чтоб не мешался под ногами. И князю Астарате тоже велел дома с женой сидеть, хотя все знают, что Астарата от жены всю жизнь на войну сбегает. Но Астарата решил в Бьярмию поехать, и обещал оттуда большой полк в помощь Бравлину прислать. В самой Бьярмии сейчас спокойно. Можно людей снимать. А Бравлин, чтобы время не терять, пока лед позволяет, поехал с малой дружиной готовность крепостиц на Ловати проверять. Там на льду мы с ним и встретились. Между двух крайних крепостиц как раз.

– Ну, это новость не самая плохая, – отметил Гостомысл. – Тебе за такую новость большой жбан хмельного меда полагается.

– Остальные новости не хуже, княже… – попроси для меня сразу три жбана. Пусть принесут, пока я сказывать буду.

Гостомысл согласно кивнул, открыл дверь в рабочий покой князя, и попросил воеводу Зайца обеспокоиться промывкой горла гонца. Заяц пошел по коридору к выходу, и отдал приказание тому же, похоже, дворовому человеку. К такому выводу пришел Гостомысл, видя, как поднялась для пинка нелегкая нога воеводы. На кого она поднялась, увидеть из-за сумрака не удалось, но можно было догадаться. После этого воевода вернулся в княжеский рабочий покой, а Космина продолжил свой доклад Гостомыслу:

– Вторая новость не хуже первой, как я сказал. В замок конунга Эйстейна Оборотня доставили его письмо. Выкуп за конунга обещают привезти уже вскоре. Все в полном объеме, как князь Бравлин и требовал. И выкуп, и штраф за нарушение договора. Конунг у нас пока камни на городской вал таскает. Очень ему эта работа, слышал я, не нравится. И он второе письмо к жене послал с требованием поторопиться. Сам писать не умеет. За него написали, он только перстень свой приложил к печати, и отправил с купцами.

– Хорошая новость, – согласился князь-посадник. – Второй жбан ты заработал. Зарабатывай и третий.

– За третью новость мне бы следовало два жбана просить, княже, но, боюсь, с четырех жбанов свалюсь. А вдруг тебе утром захочется меня снова к Бравлину послать…

– Думаешь? Ну, говори…

– Свеи пленные работают хорошо, но жалуются на тяжелую жизнь постоянно. Не привыкли их руки к человеческой работе. Вот князь Бравлин, чтобы не мучились, и предложил им сменить десятилетний срок рабства на пятилетний, но тогда они должны сами выбрать из своих рядов полторы тысячи лучший воев, которым Бравлин даст доспехи и оружие, чтобы они воевали там, где им прикажут. Но чтобы помнили: это полторы тысячи будут ответственны за всех остальных, кто на строительстве останется. Любой случай неповиновения или, чего хуже – предательства, и полторы тысячи будут уничтожены стрельцами, как на Волхове, а все остальные будут за них срок отбывать. Полный срок. Велел выбирать самых надежных, которые не только меч с алебардой знают, но и честь свою высоко держат. Свеи согласились, говорят, с большой радостью. Князь Бравлин меня и отправил с вестью, если, скажем, князю Мурома нужна такая полуторатысячная дружина, дружина сразу выступит в поход. Но это все, княже, на твое усмотрение и на усмотрение местного князя. Если посчитаешь, что не след сюда свеев посылать, Бравлин не пошлет. А твои действия с народом меря Бравлин полностью одобрил. Будет необходимость, он в Торжок дополнительную дружину отправит, чтобы Ростов припугнуть. Уже думал, чтобы воевода Военег свой полк из Карелы в Торжок перевел, если ты, конечно, возражать не будешь. Князь Бравлин много раз это повторял – «Если ты, княже, возражать не будешь». Он, я заметил, твоим мнением дорожит…

На лесть князь-посадник был не падким. Постарался просто не услышать льстивые слова гонца, словно они и сказаны не были. Хотя и понимал, что князь Бравлин может так говорить хотя бы для того, чтобы показать простым людям, простым воям, что два князя дружат и друг к другу относятся уважительно. Тогда это было правильным действием.

– Да. Такая весть два жбана меда стоит без сомнения, – улыбнулся князь-посадник. – Но ты верно посчитал, что утром тебе в обратный путь отправляться. Раз уж ты дорогу знаешь, тебе и скакать. В поддержку Русалко тебе десяток стрельцов даст, чтобы дорогой ничего не случилось.