Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

Конунг молча вернулся к своему полку, угрюмый, несмотря не такую радующую душу погоду.

Вечерний привал тоже был устроен значительно позже обычного. Ехали, пока было видно дорогу. Могли бы, честно говоря, и дальше ехать, потому что ночь пришла светлая, звездная, но Гостомысл решил, что людей и лошадей лучше иметь свежими, и ни к чему им уставать в походе до того, как полки вступили в битву.

Палатки у свеев были. Не было только печек в палатках. И потому они дольше сидели у костров, и не спешили ложиться спать. Но даже по форме палаток Гостомысл понял, что они пришли в свейский полк из арсенала князя Бравлина. Бравлин вообще, как понял Гостомысл, отличается заботливостью к своим людям, даже, если эти люди – вчерашние враги. Это было то качество, которого не доставало самому князю Буривою, и чему Буривой детей своих не учил. У князя Буривоя были свои методы. Он предпочитал все тягости похода переносить вместе со своими дружинами. И спал, и ел все то же самое, что и его вои. Этому он сыновей научил. И только в сече выделялся среди других тем, что рассылал приказы отдельным полкам. Но дрался с противником, как и все, заражая других своей боевой свирепостью. И даже всегда прорывался туда, где было сложнее всего, где его вои терпели наибольший урон.

На второй день пути, примерно в середине дня, князь-посадник Гостомысл понял, почему дорога опустела. И виной всему было вовсе не обостренная чуткость торговых людей. Только-только полки Гостомысла миновали большую придорожную деревню, как Русалко поднял руку, показывая пальцем вдаль.

– Скачет кто-то нам навстречу.

Гостомысл сразу увидел всадника, и по блеснувшему на солнце шлему понял, что это вооруженный вой. И вой откровенно спешил, гнал коня, не жалея ни его, ни своих сил. Князь-посадник остановился. За ним остановилась и вся колонна. Вой приблизился, и спрыгнул с коня.

– Дозвольте спросить, с кем я дело имею? Впрочем, княже, я видел тебя. Я был вместе с воеводой Франкошней, когда ты мимо нашей крепостицы проходил. Ты – князь Гостомысл из Славена?

– Из Новгорода. Так наш город теперь зовется, – поправил воя князь-посадник. – Куда ты так коня гонишь? Ты – смолянин?

– Да, княже. Десятник Красимил, из городской дружины. Меня воевода Франкошня послал гонцом в Муром. К тебе, если ты там еще, и к князю Вячераду с воеводой Зайцем.

– Никого ты можешь там не застать. Хотя, князь, возможно, и на месте. А что случилось?

– Особо ничего страшного. Просто по округе рыщет конный отряд – шесть сотен хозар. Франкошня подозревает, что это разведка перед нашествием. Хозары обещали же нынешней весной пожаловать в наши края. А пока только разведчиков отправили. Они всегда так. Сам наш воевода с тысячей воев выехал их перехватить, если найдет. Но их еще найти надо. Они на месте никого не ждут.

Гостомысл думал не долго, и принял конкретное решение.

– Передайте по строю. Конунга Адальстейна ко мне!

Все молча ждали, когда конунг появится. Даже гонцу вопросов пока не задавали. Но Адальстейн прискакал быстро.

– Слушаю тебя, княже…

– Вот что, конунг. Тут нас соседи предупредили, – Гостомысл кивнул на гонца смолян, – что поблизости разведка хозарская появилась. Шесть сотен. А мы город оставили почти без защиты. Там сейчас одна стража, и воеводы нет. Должны сегодня прибыть пять сотен твоих соотечественников, но они без оружия, только с рабочим инструментом. И в городе оружия не много. Сейчас раздели свой полк, и пусть пехотинцы быстрым маршем возвращаются. Назначь к ним командира. Князь Вячерад, вероятно, в городе. Пусть твои пять сотен пехотинцев поступают в его распоряжение. Гонец до князя раньше доберется. Предупредит. Вячерад будет вас ждать. Все! Время не теряй. Фураж, что пехота везла, забери с собой. Их в городе снабдят. Отправляй…

Князь-посадник после этих слов отвернул коня в сторону гонца. Конунг понял, что разговор с ним окончен, и погнал коня к своему полку.

– А ты, гонец, продолжай путь в Муром, предупреди князя, и сообщи, что я отправил на его стены пятьсот свейских пехотинцев. Пусть примет их, и расставит на участки, где стены еще не восстановлены. Там обязательно усиление требуется. И скажи, что я постараюсь вернуться быстрее. Не забудь предупредить, что идет только хозарская разведка. Но хозары еще не знают о судьбе хана Полея, и могут пожелать к нему наведаться. Встретить их следует достойно, чтобы память оставить.

– А что с ханом Полеем, дозволь спросить, княже? – полюбопытствовал гонец.

– До вас весть никак не дошла? – удивился Гостомысл, знающий, как быстро все новости проходят путь от города к городу. Впрочем, разборка с хозарами в самом Муроме не афишировалась.

– Уехал Полей… – сказал сотник стрельцов Русалко. – До ближайшей от городских стен березы. Решил с нее ворон покормить…

Гонец все понял.

– Хорошее дело. Всем хозарам там место. Берез в наших краях на всех хватит. Что-то от тебя, княже, воеводе нашему Франкошне передать требуется?

– Пожелания удачи. Я скоро буду в Смоленске. Тогда с воеводой и поговорим…

Дальнейшее передвижение по дороге прошло без приключений и любопытных встреч. А скоро, как сообщил проводник Кля-младший, подошло и время с дороги сворачивать прямиком в лес, что к дороге примыкал.

– Этот лес шириной в сто шагов, – сообщил Кля-младший. – Только в лесу снег глубокий. Дальше везде путь легче будет.

И он первым пустил свою неказистую с виду лошадку прямиком в сугробы. Лошадь сначала провалилась чуть не по грудь, но быстро выбралась, совершив три довольно резвых для ее внешнего вида скачка. И спокойно начала торить тропу в глубоком снегу. Гостомысл поехал вторым. Новгородская рать не отстала. Таким образом, свейский полк попал на уже почти утоптанную дорогу, по которой можно было спокойно скакать. Но, поскольку передовой отряд во главе с князем продвигался не быстро, и свеи вперед не рвались, и никого не торопили.

Но Кля-младший оказался прав. Лес был, в самом деле, не широким. А за лесом снег был не таким высоким. К тому же проводник вывел колонну на лед какого-то то ли большого ручья, то ли узкой в истоках реки, и повел по льду, где снег вообще был утрамбованным и плотным, и даже позволял передвигаться рысью, хотя и не быстрой. Так и поехали, хотя передвижение по льду ручья было не долгим. Ручей впадал в ручку, а речка, по словам проводника, вела в другую сторону, потом текла параллельно Ловати, и впадала в ту же Ловать далеко внизу, много ниже поселения меря, которое требовалось посетить.

Пришлось полкам лед покинуть, и перейти на снежную целину. Но воевода Заяц был прав, когда говорил, что Кля-младший, возможно, лучше отца чувствует глубину снега. Проводник повел колонну так, что ноги коней в сугробы проваливались лишь так, что можно было даже верхнюю линию копыт различить. По сути дела, и вовсе не проваливались. Правда, с наступлением теплых дней снежный наст намок, осел и уплотнился, что тоже помогало передвижению, да и сугробов больших уже видно не было. А свежий снег не шел уже давно. Но ехать то ли по погоде, то ли по умению проводника, было не трудно, и полки, новгородский и свейский, продвигались быстро. Правда, несколько раз путь пересекался снова полосами леса, где снег лежал глубокий и первозданный, но эти полосы, к счастью воев и лошадей, всегда были узкими, и преодолевались быстро. Даже князь-посадник Гостомысл не мог не отметить: