Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

– Что его хотят лишить княжеского стола, – сердито, хотя и приглушенным шепотом ответил боярин Самоха.

– Кто? – удивился посадник Русы.

– Члены посадского совета.

– А он хочет стать князем, вопреки закону? Он что, не знает закон? Тогда вече вправе изгнать его. Случаи уже бывали…

– Знать должен. Он человек грамотный. Но и в Гостомысле тоже живет привычка. Он уже привык считать себя будущим князем, и полон уверенности, что все так и будет. Да и обстановку в городе он знает. Кроме него, возглавить Славен некому. Из бояр никого князем выбрать невозможно. Друг друга съедят, и не уступят один другому. Если кто-то захочет, много людей на лед с моста сбросят, драки по кварталам пойдут…

– Тут разговор не о боярах идет…

– Я тебя понимаю, посадник. Но, думаю, что деньги здесь не помогут. Народ Славена не захочет видеть князем Здравеня, – боярин Самоха сказал это твердо и с несчастным вздохом отодвинул от себя мешочек с золотыми монетами.

– Речь не идет о Здравене, – Ворошила протянул руку, и подвинул мешочек снова в гостю.

– Тогда я просто не понимаю, чего ты хочешь.

– Может быть, ты даже прогадал, не согласившись на пять дней. Княжич Гостомысл прибыл в Славен не один. Князь Бравлин Второй – самостоятельный и опытный человек. И он, наверняка, сам желает стать князем Славена. Или Нового города, который он желает построить и назвать его не Старгородом, как называлась столица вагров, а Новгородом. Большой сильный город, в котором поселятся два народа, уважающие друг друга.

Боярин Самоха явно был озадачен таким предположением посадника Ворошилы.

– Да, Бравлин – уважаемый князь. И уважаемый в своем народе, может быть, больше, чем в нашем народе был уважаем Буривой. И наши люди с первого же дня к нему присматриваются. Мне уже говорил воевода Первонег, что Бравлин всем командует. Спрашивает разрешения княжича Гостомысла, и тот соглашается, легко дает себя уговорить. Даже для Гостомысла Бравлин значит много. И уважение Гостомысла заметили простые словене. Но Бравлин из чувства благодарности не захочет противопоставить себя Гостомыслу. Я разговаривал и с тем, и с другим.

– Посадник Лебедян сумел бы поставить дело так, чтобы в Словене был сильный князь.

Ворошила вздохнул непритворно. Он не сотрудничал с посадником Лебедяном. Вернее, тот не желал с Ворошилой сотрудничать, будучи целиком и полностью преданным своему городу и своему князю, и блюдя их интересы. Но кто сейчас скажет об этом боярину Самохе! А Самоха всегда Лебедяну завидовал, и считал, что сам мог бы быть посадником, может быть, даже лучшим, в силу своего более молодого возраста и, следовательно, человеком с большей жизненной энергией, с более современным взглядом на саму жизнь города.

– Что-то ты сказал о пяти днях… – напомнил боярин.

– Да. За пять дней, если посадский совет и вече провести в это время, не успеют подтянуться полки из Бьярмии. Тогда у людей Бравлина будет простое численное превосходство. И они выберут князем именно Бравлина. А потом, когда полки подтянутся, уже будет поздно разбираться… Бравлин получит от посадского совета символ власти, и полки будут обязаны подчиниться ему.

– А Гостомысла куда ж?

– Можешь хоть на свалку, вместе с мусором. А еще лучше, пусть живет в почете. Он – человек не бедный, и беззлобный. Сделайте его воеводой города взамен старика Первонега. Тем более, Первонег провинился – позволил город сжечь. Но это уже вопрос князя и посадского совета, в котором ты, надо полагать, посадником станешь.

– Бравлин – князь. Гостомысл – воевода. У того и у другого свои сильные полки. А не столкнутся они? Не перебьют друг друга?

Самоха спрашивал, хотя сам уже разгадал хитрый замысел варягов – столкнуть словен с ваграми на поле боя, и самим потом остаться самой большой силой окрест Ильмень-моря. Но своих подозрений хитрый боярин открыто высказывать не стал.

– Они друг к другу, как ты сам говоришь, слишком хорошо относятся, чтобы в сечу вступить. Словами, думаю, крепкими обменяются, может быть, дружить перестанут, но это тебе, как посаднику, только на руку будет. Если они враждовать начнут, тебе легче будет словенами управлять. По своему усмотрению. Да и ваграми тоже…

– Тогда я не понимаю, в чем здесь выгода Русы… – признался Самоха. – А наши соседи, насколько мне известно, без выгоды пальцем не пошевелят.

– Выгода здесь есть и может быть только одна. Ты сам, наверняка, слышал уже много раз, что весной следует ждать нашествия хозар…

– Слышал. Всегда отбивались, и в этот раз отобьемся.

– Если только стены построить успеете. Гостомысл не успеет. А Бравлин успеет. Он с собой, мне докладывали, целую толпу градских инженеров привез. Он более опытен, чем Гостомысл. А еще, наша разведка из Бьярмии доносила, урмане со свеями объединяются, и в наши земли зимний поход готовят. Урмане еще сомневаются, а свеи готовы хоть сейчас выступить. Урмане, похоже, только на весну нацеливаются. Но тоже все понимают – кто раньше нападет, тот больше и заберет. А нам… Против тех и других одновременно драться – тяжко. И потому Русе выгодно иметь сильного соседа. Помощь соседнему княжеству, забота о нем – так работает наше чувство самосохранения. Понятно я объяснил? Так что скажешь, боярин? Сможешь побыстрее совет собрать, и вече провести? До того, как полки из Бьярмии явятся. Вече до посадского совета…

Боярин-советник думал не долго, и вместо ответа взял со стола, и под кушак отправил мешочек с золотыми монетами. Посадника Ворошилу такой ответ удовлетворил. Действие было несомненно яснее, чем самые красноречивые слова.

– Пять дней. Не раньше, и не позже… Раньше ты членов своего совета собрать не успеешь.

– Никак не успею…

– Может, сам в сани сядешь, да съездишь за теми, кто дальше других от пожара убежал? По дороге и поговорить с человеком сможешь. А кто с тобой не согласен будет, тот пусть и не доедет до дома. Все одно половину совета собрать сможешь. Это уже по закону будет. А у каждого члена совета своя поддержка на вече. Что они скажут, так вече и решит.

– Да, пожалуй, я съезжу, и даже знаю к кому. И пару десяток воев охраны с собой возьму. Верных людей. Что скажу – они сделают, что велю забыть, то и забудут.

– Вот и хорошо. Тех, кто в нашей земле поместья держит, не дергай. Я сам с ними побеседую. У меня найдется для каждого нужное слово. А пока сбитня на дорогу выпей, и поезжай, пока время темное…

Боярин Самоха встал. Ворошила постучал кулаком по столу. В ту же секунду, словно рядом стоял, в дверь вошел Самовит, выслушал приказание Ворошилы, молча и неуклюже вышел, и уже через мгновенье вернулся с подносом. Принес два жбана горячего сбитня. Видно, самовар со сбитнем так и держали горячим. Баклажки предназначались для хозяина и для гостя. Они сразу и выпили. Сбитень был терпок и приятен на вкус.