Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

Гостомысл уже заметил некоторое охлаждение отношений между дружиной словенской и дружиной вагров. Виной всему, видимо, были разговоры Русалко, инициатором которых стал сам Гостомысл. И, во избежание осложнений, которые всегда бывают на вече, княжич послал большой полк под командованием воеводы Военега в Бьярмию, с приказом привезти княжескую казну. Такой приказ оправдывал и большое количество воев сопровождения. Мало ли, русы снова напасть надумают. Сболтнет кто лишнее, слух поползет. Казну следует защитить, и доставить в строящийся заново город. Без этих денег город не построить. Там сам Гостомысл людям говорил.

Военег был надежным воеводой. На него можно было возложить груз ответственности.

А пока же тратил свою княжескую казну, тайно от короля Карла Каролинга, и уж, тем более, тайно от его алчных военачальников, вывезенную из Старгорода князь Бравлин Второй. Но Гостомысл узнал из донесений Русалко, что князя не зря любили вагры. Значительную часть своих средств князь направил не на строительство, а на содержание своего народа. Княжеские люди по приказу Бравлина выдавали серебряные монеты ваграм, в зависимости от величины семьи, чтобы семья могла прокормиться в чужом краю, и не стать нахлебником и попрошайкой среди тех, кто и без того непонятно как и на что существовал, кто не знал, как себя и своих детей прокормить, где их согреть. Такое поведение Бравлина было достойно уважения.

Питание в Славен, у которого почти полностью выгорели хлебные склады, как назывались помещения, где всегда хранился не только хлеб, но и запас других продуктов питания, привозили и русы, и полудикие зыряне, тоже умеющие чувствовать не только свою боль. В трудную минуту эти же зыряне отвернулись от Буривоя, и примкнули к более сильному войску князя Войномира. Но когда встал вопрос о том, что словене могут полностью погибнуть от голода, эти самые люди, которых словене считали предателями, издалека, через снега и ветер, везли им и муку, которую втридорога до этого покупали у тех же словенских и варяжских купцов, или просто меняли на несопоставимые по стоимости меха диких пушных зверей, везли и мясо, и рыбу, которые в течение зимы, в основном, и были их основной пищей. И не продавали, а просто кормили словен, как кормили всегда своих попавших в беду соотечественников. И даже русы, которые могли бы нажиться на поставках одних только продуктов, продавали их строителям города и их семьям за бесценок, то есть, себе в убыток торговали. И только одни вагры могли себе позволить продукты питания покупать. И все благодаря князю Бравлину, который о своем народе заботился. И Русалко уже несколько раз приносил Гостомыслу разговоры из народа. Вагры со смехом вспоминали, как в Старгороде они жаловались друг другу на налоги, которые платили в княжескую казну, возмущались, называли налоги поборами. А сейчас, в трудные времена, эти налоги возвращались к ним же в руки без всяких усилий с их стороны. Недовольство проявляли только словене. Они ждали, что и им хоть что-то достанется от своего княжича. Но княжич пока даже не получил доступа к княжеской казне. И вообще задумывался о том, кому должна эта казна достаться – ему, как наследнику Буривоя, или новому выбранному князю. Все-таки, казна формировалась не только из того, что Буривой захватывал на войне, и даже не большей частью из этого. Основной доход княжеской казне давали налоги с торговых людей и ремесленников, идущие сначала в посадскую казну, а потом, после вычета процентов, и в княжескую. Сейчас же из всех ремесленников остались только одни зьдуны [43] Зьдун (старослав.) – гончар. Людин конец Славена, а потом и Новгорода еще называли Гончарным концом, потому что там располагались гончарные мастерские. При каждой мастерской была и своя лавка. , которые платили налог с продаж своего товара. Сейчас их товар пользовался популярностью, особенно простейшая глиняная посуда, но зьдуны по большей части продавали свои изделия за символическую плату, которая позволяла им без излишеств детей прокормить, а то и вовсе раздавалась бесплатно тем, кому и платить было нечем. Налогов зьдуны в такое время не приносили. Но как-то помогать своему народу требовалось, и Гостомысл даже чувствовал потребность в этом. И потому с нетерпением ждал, когда привезут княжескую казну, хотя и не решил еще, как с ней поступить. Конечно, этот вопрос следовало обсудить с самим князем Бравлином, но Гостомысл не знал, как к такому вопросу подступиться. А решить его следовало до того, как пройдут выборы нового князя, чтобы князь знал, какими средствами он располагает.

Пока же, решая вопрос окормления, Гостомысл на средства собственной семьи организовал несколько охотничьих ватажек, и отправил их в леса на добычу любого зверя. Так в прошлую зиму, помнил княжич, делал князь Буривой в крепости Карела, когда еще не было угрозы власти князя над краем, а Войномир только начинал свои быстрые рейды неподалеку от Русы, перерезая пути из Славена в Бьярмию. Тогда эти действия Войномира и принудили Буривоя создать охотничьи ватажки. Сработало это и в Славене. Все добытое шло строителям города. Точно так же артель рыбаков прорубила на Ильмень-море длинные проруби, и запускала туда свои неводы. Рыба шла по тому же назначению, что и добыча охотников. Причем, делились продукты не по вкладу каждого в строительство, а по количеству членов семьи. Конечно, не обходили заботой и те семьи, что остались без кормильца. Буривой воевал, по сути дела, все время своего правления. А когда идет война, люди обязательно гибнут. Но не бывает такой войны, когда гибнут только с одной стороны. И даже если князь словен побеждал, все равно появлялись новые семьи, заботу о которых обязана была взять на себя княжеская казна. А уж когда появился и раскрылся у варягов молодой князь Войномир, на чью сторону стремительно перебежали от Буривоя спехи [44] Спехи – в славянской мифологии, духи-помощники в человеческих делах, духи, несущие удачу. , карны и жели [45] Карны и жели – в славянской мифологии, духи расплаты, печали, жалости. все чаще и чаще стали стучать в двери словенских домов, и все больше детей становилось сиротами.

Могли бы быть по поводу добытчиков и неприятности, поскольку охотники заходили в своих странствиях на территорию княжества русов. Несколько раз встречались с варяжской стражей. Но те тоже сочувствуют голодным людям, и расходились миром. И даже рыбаки русов, что всегда у своего берега проруби долбили, и неводы запускали, приезжали к словенам-рыбакам, своим уловом делились. Это со стороны могло бы показаться странным. Зачем тогда, спрашивается, варяги жгли Славен? Гостомысл ждал какой-то хитрости от князя Здравеня, подозревая в поставках еды подвох или просто попытку заслужить доброе слово на будущее. Но, кажется, правильный ответ на этот вопрос дал князь Бравлин. Он вспомнил: