Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

– Я тогда еще молодым был, когда у меня война началась с бодричами. Ими тогда еще отец Годослава правил. Два сражения было. Потом мир заключили. Поехал с я полком по берегу Лабы [46] Лаба – славянское название реки Эльбы. Эльба разделяла княжества бодричей и вагров. , посмотреть свои земли – что сгорело, что порушено… Вижу, костров на берегу много. Подъезжаем ближе. А там и наши полки, и полки бодричей, что из последнего сражения вышли, вместе наступление мира празднуют. Мне это странным показалось. Спросил я тогда одного из воев, как так получается, что вместе с врагами они у одного костра сидят.

Вой, видно, меда перепил. Бросил на землю щит, и меч тоже, рукой махнул, и молвит:

– Да хоть повесить меня вели, княже, а я скажу, что все думают. Это князья друг с другом дерутся, что-то делят, чего-то добиться хотят. А простой люд друг друга уважает, как брат брата! В сечу по принуждению идут. А после сечи вину друг перед другом чувствуют. Я вот убил вчера двух бодричей, и до сих пор каюсь. Да и в сече наши люди друг друга до смерти не всегда бьют.

– И что, – спросил Гостомысл. – Велел ты дерзкого повесить?

– Нет. Я только к костру подсел, посидел с воями, меду выпил, и поехал дальше. Но тогда уже понял, что создавать полки стрельцов, как делают это бодричи и русы, да и словене тоже, смысла нет никакого. Не будут они своих братьев расстреливать.

– Это понятно, вы же когда-то с бодричами одно сильное княжество составляли? Действительно, братья… – показал княжич Гостомысл, что знает историю закатных соседей достаточно, чтобы рассуждать о ней.

Но оказалось, что и Бравлин тоже хорошо знает историю восходных одноплеменников. Но здесь удивляться было нечему, потому что вагры считались дальними родственниками словен.

– Мы составляли союз княжеств. Это несколько другое. Под одним общим руководством, но все же княжества жили сами по себе. Вы с русами больше братья. Даже ваши города родные братья, сыновья Скифа Словен и Рус построили. Так что, княжич, и ты будь готов к тому, что князья и посадники по-своему мыслят, а народ – по-своему…

Князь Бравлин поднял глаза на вошедшего Гостомысла, жестом остановил кого-то из своих людей, что-то объясняющего, и пригласил:

– Заходи, княжич, тебя ждем…

Гостомысл вошел.

– А я все ждал, когда мне скажут, что посадский совет решил… – объяснил Гостомысл, почему сразу не пришел.

– А то ты не знаешь, что они решить должны? Сам позволил им определенное решение принять. Так чего ждать…

– Да, мне тут сказали, что там до утра спорили. Передрались даже. Стекла в тереме боярина побили.

– Ну, это и хорошо. Значит, есть у тебя еще надежные люди в посадском совете. Драться не боятся, значит, всегда и потом поддержат.

– Что звал, княже? – Гостомысл не хотел загадывать на будущее.

– Вот, мои строители составили план города…

– Так быстро!

– Это только начальные наметки. Что мы скажем, будут подробно разрабатывать. Стрипко! Показывай, разъясняй…

Вагр Стрипко был одет, как какой-нибудь горожанин-франк, не в привычной славянскому глазу одежде. И по этой одежде его все узнавали, и вагры, и даже словене. Он уже успел объехать верхом все районы бывшего Славена и его окрестности, держа прямо на седле дощечку, обернутую берестой, и что-то на эту дощечку зарисовывая мелкими обточенными углями, отчего пальцы инженера всегда были черными, несмотря на то, что он носил перчатки. Сейчас, в тереме, горницу в котором занимал князь Бравлин, Стрипко был без перчаток, и чернота его пальцев особенно бросалась в глаза.

Стрипко развернул большой скруток бересты, где был нанесен контур Волхова, и предполагаемые городские кварталы и городские стены. Только теперь уже чертежи были выполнены не углем, а обыкновенным писалом [47] Для выведения письма или рисунка на бересте славяне пользовались писалами – металлическими или берестяными палочками. Надписи и рисунки или продавливались, или выцарапывались. . Два таких писала, костяное и металлическое, оба с желобком посредине, Стрипко держал зажатыми в левой руке. Развернутую на столе бересту инженер прижал по углам баклажками со сбитнем, к которому вагры начали привыкать, хотя дома больше пили пиво [48] Пивоварение пришло к восточным славянам от их западных сородичей. До пива из напитков у восточных славян отдавалось предпочтение квасу, сбитню и меду, сладкому и хмельному, но мед не пили горячим. Считалось, что горячий мед становится слабоядовитым. Впрочем, о слабой ядовитости горячего меда специалисты говорят и сейчас, не рекомендуя потреблять мед с горячим чаем вместо сахара. При нагревании меда до температуры выше семидесяти градусов резко увеличивается содержание оксиметилфурфурола, который относится к девятой группе ядов и практически не выводится из организма, накапливаясь в нем год от года. Хотя некоторые специалисты это отрицают, и говорят только о потере медом при нагревании всех полезных свойств. . Но в Славене своего пива не варили, и у вагров не было пока возможности устроить пивоварни. Руки еще не дошли до такого дела.

– Стрипко предлагает начать строительство с возведения кременца [49] Кременец, кремль, крепость в центре города, вокруг которого и концентрируются остальные постройки. воз здесь, на берегу, рядом с Людиным концом. А вокруг него постепенно будет формироваться и весь новый город.

– Новгород? – переспросил Гостомысл.

– Если ты не будешь, княжич, возражать, мы бы хотели назвать его так.

Гостомысл уже думал об этом. Раньше словене гордились тем, что их столица носит название их же племени, как русы гордятся названием своей столицы. Но еще в планах Буривоя было объединение под одной рукой разных племен. И начать покойный князь хотел с Бьярмии, присоединив к землям княжества эти отдаленные места, где проживает несколько народов, потом думал об объединении с княжеством русов и кривичей. С кем-то по этому поводу пришлось бы повоевать, с кем-то можно было бы договориться миром. Но тогда уже название столицы не отражало бы суть княжества. И пришлось бы менять название, чтобы не обижать других. Проще было уже сейчас сменить название, воспользовавшись поводом. Тем более, с переселением вагров, княжество, в самом деле, обещало стать сильным, и способным к объединению живущих окрест племен. Да и вагров уважить следовало.

– Я не буду возражать. Но что скажет народ? Этот вопрос, мне кажется, достоин того, чтобы его обсуждать на вече.

– Города всегда называют те, кто их строит. Чья воля, а не руки строят… – твердо сказал князь Бравлин. – Кто хочет жить в другом городе, пусть себе строит…

– И здесь я соглашусь. Пусть словене теперь будут называться новгородцами…