Рейчел Хартман - Серебряная кровь [litres]

Если, конечно, Орма меня узнает. Я постаралась отбросить этот страх в сторону.

Сидений на механическом пони не было – квигутлы не сидят так, как это делают люди. Мита сказал нам лечь на живот. Я осторожно залезла наверх, схватившись за два кожаных колечка, чтобы не сползти обратно. Бризи легла рядом со мной, стиснув мою руку острыми, как когти, пальцами. Мита прижался к задней части устройства, находящейся за ревущим мотором, и наклонился набок, чтобы нажать на рычаг. Безголовый пони лязгнул и покатился по коридору, выпуская пар из того места, где у настоящего пони была бы пятая точка. Мы ехали быстрее, чем могли бы идти пешком, по коридорам, слишком узким для драконов. Потолочные шарики, горевшие тусклым, ровным светом, проносились мимо нас. Я старалась не думать о том, что могу свалиться и оказаться раздавленной.

Через полчаса мы остановились в помещении с высоким сводчатым потолком, где стояло несколько шипящих и жужжащих устройств, подобных нашему. Мита помог мне слезть на пол. У меня дрожали колени.

– Лаборатория № 4, – проговорил он, – находится под отдельной горой. Мы ссейчасс на квигсском уровне номер пять, но любой туннель, в который не влезет дракон, безопассен. Пойду найду вам гнездо. Вы голодны?

Я покачала головой. Бризи глазела на квига. Увидев его при хорошем освещении, она снова пришла в шок. Я положила руку ей на плечо, и это вывело ее из транса.

– Извините, – сказала она по-порфирийски, ущипнув себя за переносицу. – Я часто слышала про квигов от матери, но у нас в Порфири их нет. Они такие… безобразные.

Я надеялась, что Мита ее не понял. По крайней мере, он никак этого не показал. Наш разговор прервало прибытие еще нескольких квигутлов. Они работали в лаборатории и выглядели чище своих товарищей из выгребной ямы. Не переставая оживленно переговариваться, они подошли к нам и стали обследовать нашу одежду, взяв в руки подол моей туники и отвороты штанов Бризи.

– Порфирийсский хлопок, – произнесла одна из них с видом знатока. – Вот чего нам не хватает, хорошшего волокнисстого растения. Мне не ошшень нравятся бычья шерссть и кора. Видите, какая хрупкая? – Она ткнула мне пальцем в лицо. – Кора бысстро сстирается.

– Как они это делают? – спросил другой, проводя пальцем по геометрическому орнаменту, который шел по краю моего подола.

– Это называется вышивка, – сказала я. Его вытянутые глаза вопросительно заворочались, и я поняла, что название ему ничего не дало. – Это делается с помощью иголки и шелковой нити.

Квиг засунул руку в рот, покопался в горловом мешке и вытащил оттуда шило.

– Иголка. Такая?

– Тоньше. Острее.

– Эй! – перебил меня еще один квиг, уже некоторое время невежливо меня обнюхивавший. – Она полукровка!

Квигутлы разразились одобрительными охами и ахами. В этот момент Мита решил, что пора положить развлечению конец, и начал их отгонять.

– Эсскар вернулассь, – сообщил он, уводя их в сторону. – У насс ссорок воссемь чассов. Еще усспеете нассмотреться на ткани.

– Когда отправимсся на юг! – закричала особенно маленькая девушка-квиг. Все на нее зашикали.

– Рассскажите вссем, – сказал Мита. – Только тихо.

Они проворно удалились. Я выдохнула. От их пристального внимания мне было некомфортно.

Мита пошел по другому коридору и открыл дверь в огромную комнату, доверху набитую чрезвычайно шумной техникой. Говорить там было невозможно, но он обратился к находившимся внутри квигам с помощью замысловатых жестов, пытаясь передать им что-то без слов – вероятно, то, что « Эсскар вернулась ». Судя по их виду, все они сразу поняли, что это значит.

– Генератор, – проговорил он, закрыв дверь. Это слово мне ни о чем не говорило.

Он повел нас с Бризи в туннель, где было гораздо тише; здесь потолок опускался еще ниже, и из него торчали полукруглые фонарики. Нам пришлось согнуть спины. Вместо дверей в стенах виднелись отверстия, примерно в полуметре над полом; воздух пах землей и сыростью.

– Это гнездовье, – сказал Мита, указав рукой на целую сеть отверстий, напоминющих дырки в сыре. Теперь он шел на четырех лапах, скромно сложив на спине заднюю пару рук, и принюхивался в поисках нужного прохода. Я поняла, что мне придется вести подсчеты.

– Мое гнездо, – проговорил он, приглашая нас внутрь. – Вы вссю ночь не сспали, хотя у васс и не ночной образ жизни.

Мы с Бризи протиснулись в отверстие и оказались в практически круглой комнате. Пол был выстелен шкурами животных и сухими листьями. Кроватей нигде не наблюдалось. Бризи без сил рухнула на землю. Я вручила ей свою сумку вместо подушки, и она благодарна ее взяла.

– Я сейчас вернусь, – прошептала я. – Мне нужно кое-что спросить у Миты.

Она не возражала. Возможно, она уже успела уснуть.

Я просунула голову в отверстие и прошипела:

– Мита!

Он не успел уйти далеко. Остановившись, он дождался, пока я доберусь до него, переваливаясь с ноги на ногу, словно утка. Я дважды ударилась головой, но не о низкий каменный потолок, а о свисавшие с него полукруглые фонарики.

– Эскар приказала мне кое-кого найти. Это один из заключенных.

– Мы называем их жертвами, – поправил меня он. – Да, я могу помочь поисскать.

Он вывел меня из гнездовья, и мы прошли по еще одному служебному туннелю в комнату с… Я предположила, что это был какой-то аппарат. Он состоял из зарослей светящихся металлических стеблей и любопытного тонкого куска серебристого льда, приделанного к стене. Мита плюхнулся животом на квигский стул, напоминающий небольшой спуск, который никуда не вел, а потом достал из спутанных серебряных стеблей гроздь чашечек и придвинул ее к себе. У них были тонкие, гибкие черенки, из-за чего они походили на цветы жимолости. В каждый из цветков он засунул по когтю, а потом пошевелил пальцами, и на куске льда появилась сияющая надпись.

Это был не лед, а стекло. Я почувствовала себя немного глупо.

Я видела письменный мутья в одном из маминых воспоминаний – она как раз использовала приспособление, которое назвала «блоком записей». Этот аппарат был очень на него похож, только гораздо больше.

– Так, – проговорил Мита и, прищурившись, посмотрел на панель. – Лучше сделать это сейчас, пока мы не перенаправили всю энергию. Какую жертву мы ищем?

– Моего дядю Орму, – сказала я. Услышав слово «жертва», я почувствовала, как потеют ладони. – Ты можешь связаться с ним с помощью этой… эээ… машины?

– Нет-нет, – пробормотал квиг. – Это медицинсские записси. Мы можем поссмотреть, в какой он камере и усспели ли они уже ссделать из него фаршш.

Я сжала губы. Пусть Мита делает… что бы он ни делал. Его вытянутые глаза бегали взад-вперед, пока он читал; на кончике языка потрескивали нетерпеливые вспышки. Наконец он произнес: