Тарас Витковский - Самозванец. Повести и рассказы

С этих пор я сделался собирателем легенд, охотником за мифами и коллекционером удивительных историй, приключавшихся в Покровском-Стрешнево.

Существует, по-видимому, целая каста таких коллекционеров — по тайным, но верным признакам они узнают себе подобных и общаются друг с другом, нарезая бесконечные круги вокруг пруда или заседая в беседке над родником. Мне даже посчастливилось присутствовать на одном заседании. Стояли оттепельные сумерки, нерешительно помаргивали фонари, спрятанные между заснеженных ветвей. В беседке, помимо меня, находились: старик спортивного вида с термосом, полным какао, майор медицинской службы, женщина, похожая на пожилую фею, гражданин со шкиперской бородкой и замашками китобоя, молодой человек, походящий на Диделя-птицелова, и совсем крохотная девушка с простоватым, круглым лицом и тоненькими ручками, какими не удержать ничего тяжелее шоколадки.

С важностью посвященных они передавали друг другу крышку термоса, полную дымящимся напитком.

— Сегодня первая история — моя, — объявил шкипер-китобой. Вот что он рассказал.

В беседке над родником в ранний туманный час сидели двое. На женщине был серый пыльник, в руке она держала венок из привядшей уже сентябрьской травы. Ее собеседник, снявший на минутку очки в толстой оправе, тер переносицу. Только что выкуренная теплая, еще трубка лежала у него на коленях.

— Что же было дальше? — спросила женщина. — Сейчас совсем рассветет, времени мало. Слышите? Первый троллейбус.

Мужчина глянул на часы:

— Нет, до первого троллейбуса еще не скоро. Это поливальная машина на Ленинградском шоссе.

— Так что же было дальше? — не унималась женщина. — Не молчите, ну же?..

— Дальше... Мы прискакали на побережье. Гнали всю ночь и все утро. Опоздали конечно же. Только паруса и было видно с берега. Долго было видно. Карл обезумел совершенно, помчал в рыбачий поселок. Конь под ним пал... Ну, он пешком пошел, побежал, вернее. Запугал каких-то рыбарей, отнял у них баркас... Они убежали за подмогой. Карл пытался сам снять баркас с берега в воду и без сознания упал. Прибежали рыбаки с острогами и баграми — вора ловить, а он лежит, как неживой. Они его за руки — за ноги подальше от поселка и снесли. В бурьян положили. Там я его и нашел.

— А вы? — спросила женщина.

— А я как сел на камень у самой воды, так и сидел до прилива. Тут еще дождь начался... Вымок до нитки, простыл. Ну, это все ерунда, теперь-то чего уж... Мне вот что интересно — кого же из нас вы все-таки любили тогда? Меня или Карла? Если меня, то почему помогли Карлу пройти сквозь Чертов Лес? Если Карла — зачем спасли меня, когда я тонул у мельницы?

Женщина усмехнулась.

— Карл был хороший флейтист, — сказала она почти нежно.

— Почему «был»? Он и сейчас замечательный флейтист.

— Сейчас это не имеет значения. А вы были очень красивы и очень молоды...

Мужчина засмеялся:

— Да уж, вот это точно не имеет теперь значения. Так все-таки?

— Какой вы глупый и скучный. Ну как я могу ответить? Мне ведь нечего вам сказать.

— Даже теперь?

— Даже теперь... А вы думали, что я скажу — я любила вас?

— Нет, не думал.

— Слава Богу.

— Но я ведь тоже не говорю, что ждал встречи всю жизнь. Не ждал. Я знал, что она будет... — Мужчина осекся, в горле у него першило — он слишком много выкурил за ночь.

— Скажите, только честно, — спросила женщина, теребя венок, — когда вы ночевали в заброшенной деревне, вам было страшно?

— Не помню... было, наверное. Честно, не помню. Я очень много выпил перед этим... С тех пор, кстати, не пью, представляете?

— А со мной выпьете?

— С вами? Когда я с вами теперь увижусь...

— А мы сейчас. — Женщина из-за пазухи извлекла флягу, оплетенную лозой, и медленно отвинтила крышку. — Вино забвения. По-моему, оно ко времени.

— Выпью, пожалуй, но после вас. Мне нужно придумать подобающий тост. Можно?

— Думайте, а я пока скажу свой. Итак — милый мой рыцарь! Вы не сдержали обещания. Вы не служили мне всю свою жизнь. Нс хранили мне верности. После нашей разлуки вы и подвига-то не совершили ни разу. И все-таки я рада нашей встрече. Я была чертовски глупа, ловила свое счастье, как бабочку, иногда мне казалось, что истинных сокровищ и чудес у меня больше, чем звезд на небе. Но время как-то незаметно прошло, и где же они, эти сокровища? Остались где-то в давно погибших мирах. Все, что у меня есть на сегодняшний день, — это два лысых, очкастых неудачника. И я счастлива. Всё!

Она сделала два глубоких глотка и облизнула губы.

Мужчина забрал у нее флягу и понюхал горлышко, улыбаясь одними глазами.

— Что до меня, — сказал он, — то неудачником я себя не считаю. Как-никак людоеда-оборотня я одолел. Я знаю, что это было давно, но ведь было. А вас я любил неистово, и это тоже было. Сокровищ я никаких не нашел, но и не терял ничего. Самое главное — не чувствовать себя обманутым. Все было хорошо.

Женщина смотрела, как он, приложившись к фляжке, медленно цедил вино.

— Карлу нужно оставить, — сказала она.

— Тут почти половина осталась, — ответил мужчина, отдавая флягу. — Крышка у вас?

— Мне пора. — Женщина поднялась со скамейки. Фляжку она снова упрятала за пазуху. — Проводишь до остановки?

Они медленно побрели по асфальтовой дорожке, присыпанной листьями. Потом свернули, прошли берегом водохранилища и вышли на остановку «Кинотеатр ,,Лебедь“». К ней уже приближался по Ленинградскому шоссе новенький синий троллейбус.

— Ну, пока! — сказала женщина уже с подножки. — Постой-ка. Держи. — И протянула венок своему спутнику.

Троллейбус стукнул дверьми и укатил.

Мужчина с венком в руке перешел по подземному переходу на другую сторону, направившись домой, мимо магазина «Магистраль». У входа в магазин курил сонный секьюрити. Поравнявшись с ним, мужчина хлопнул себя по лбу и рассмеялся.

— Ну надо же. Венок! Значит, все-таки я, а не Карл! Бедный, бедный Карл! Ну надо же!

Удивленный секьюрити долго глазел ему вслед.

* * *

Выдержав приличную паузу, медицинский майор закурил, сощурился и вопросил:

— Вы ручаетесь за точность этой странной беседы?

— Разумеется! — горячо сказал китобой.

— И давно произошла она?

— Минувшей осенью.

— Так... — Майор глубокомысленно покачал головой и призадумался. Несомненно, некий смысл был в его вопросах и в ответах шкипера, но Виталик его не уловил. Поразмыслить над этим он не успел, потому что пожилая фея, смущенно кашлянув, заговорила:

— А у меня есть история касательно кряжистого дерева, что растет в двадцати шагах отсюда. Старожилы знают — еще несколько лет назад этого дерева тут не было. Но оно довольно старое. Вот какие события предшествовали его появлению.