Михаил Логинов - Забытый край [СИ]

— Я тебе уже говорил, что не смыслю ничего в подобной жизни… или забыл… не знаю даже.

Кондратий оглянулся и грозно глянул. Стенсер успел разглядеть на его лице странность: короткая борода превратилась в буроватую шерсть.

— Объясни мне, чем я могу помочь этому летающему мальчишке, и я не останусь у него в долгу.

— А самому спросить сложно?

— И то верно, — сказал Стенсер.

Странная метаморфоза, случившаяся с Кондратием, отступила также неожиданно, как и началась. Они вновь шагали по полевой дороге, и великан был, как и прежде, улыбчив и удивительно весёлый.

— Никак перепугал, да? — добродушно спрашивал Кондратий. — Но ты не бойся, не нужно!

Стенсер кивал в ответ, но никак не мог отделаться от мысли: «Куда мы так далеко идём?»

Как выяснилось некоторое время спустя, они шли куда-то ближе к центру полей. Сразу несколько дорог сходились в одном месте. И поля вокруг этих дорог были заметно чище, — бурьяна почти не встречалось.

Молодой мужчина порядочно устал и солнышко слишком уж давило на мозг, — не было ни сил, ни желания внимательно оглядываться кругом. Ужасно хотелось пить.

— Гляди, — сказал Кондратий, кивнув в сторону одного из полей.

Стенсер не сразу начал всматриваться в золотые переливы пшеницы. Но, когда он всё же начал, оторваться уже было сложно. Сочная, почти спелая пшеница, покачивалась на лёгком ветру, — над ней стояло марево. И среди такой красоты скользила аккуратная девичья фигурка в белых, лёгких одеждах. Стенсер испытал тоже самое, что и ночью, когда видел полуночницу, — манящее чувство. Но, это точно не была она. Стенсер твёрдо в этом был убеждён. Кондратий подтвердил эту уверенность с нежностью сказав:

— Полуденница!

— Ну, здравствуй, человек! — первое, что сказала полуденница, идя среди спелой пшеницы.

Стенсер шагал вслед за ней, стараясь не отставать, и даже пытался подойти поближе, но всегда расстояние между ними было не менее десятка шагов.

— Здравствуй, полуденница, — поприветствовал в ответ молодой мужчина.

Он невольно засматривался на странный, дрожавший ореол, который неотступно следовал вслед за лёгкой, невесомой фигуркой.

— С чем пожаловал?

Стенсер задумался: «Как и что мне ей сказать?», но чувствуя, что молчание слижком уж затягивается, сказал:

— Полуночница покоя не даёт. То кто-нибудь из полуночников за мной шастает, то вон, — указал на плохо затянувшиеся раны, раскинувшиеся на груди. — Как сказал Кондратий, полуночная гончия… немного жизнь мне попортила.

— Да-а-а, — протянула молодая девушка, — моя сестрица никогда не отличалась терпением и здравомыслием.

«Сестрица?» — с тревогой подумал молодой человек. — «А не угодил ли я туда, куда не следовало?»

— Мне даже интересно, — продолжала девушка, — чем ты ей так приглянулся.

Девушка повернулась и одарила молодого мужчину нежной улыбкой, но не остановилась, — продолжала идти вперёд спиной.

— Впрочем… — продолжала она, — имеет ли это значение?

Вновь повернувшись к Стенсеру спиной, девушка сказала:

— Кондратий рассказывал о тебе. Не так много, как хотелось бы, но всё же… скажи мне, человек, зачем ты пришёл в брошенную деревню, что ты тут ищешь?

Стенсер пожал плечами, и только после сообразил, что девушка не могла этого увидеть.

— Сам не знаю. Память, так сказать, отшибло и я не помню даже своего настоящего имени.

— Любопытно, — сказала девушка, — весьма любопытно.

Она раскинула руки в стороны и продолжала шагать, поглаживая пшеницу.

— Ты знаешь об одичание духов?

— Да, — ответил мужчина, — уже слышал об этом.

— Насколько мне известно, не только слышал, но и помогал вернуться к прежней, привычной и благополучной жизни.

— Пожалуй, что так.

— Заметил ли ты, как одичал Кондратий?

«А он что, одичал?» — мысленно удивился Стенсер.

— Неужели не заметил никаких странностей? — со смехом спросила девушка. — Впрочем, не со мной тебе об этом говорить… да и захочет ли? Лучше не спрашивай, а то ведь и за обиду принять может!

Стенсер же всё-таки подумал: «А не настоять ли? Глядишь, и в ответ помочь смогу!»

— Но скажи мне, человек, — продолжала она. — Что ты знаешь обо мне, моей сестре и подобных нам?

«Каких таких?» — мысленно изумлялся мужчина. В слух он сказал: — Прошу меня простить, но я, кажется, ничего не знаю.

— Духи, это нечто среднее, между нами, и вами, людьми. Когда нет подобных мне, то духи начинают дичать, когда нет людей… — девушка замолчала, но ответ был обоим понятен. — И всё же, даже мне без людей становится тоскливо и скучно. К чему что-либо делать, если никто этого не оценит?

— И что же ты и тебе подобные делаете без людей? — спросил Стенсер.

— Засыпаем. Впадаем в спячку и… ничто над нами не властно, лишь скука может нам испортить настроение.

Стенсер почему-то задался вопросом: «А что случиться, если у неё, или её сестры испортится настроение?» и до того взволновался, что не смог не задать вопрос.

— Поверь, смертный, — шутливо отвечала девушка, — тебе лучше об этом не знать!

И странное дело, чем мужчина был ближе к этой привлекательной девушке, тем хуже ему становилось. Она поглядывала время от времени на него, и, видя, что человек заметно тяжелее шагает, сказала:

— Я помогу тебе справиться с моей сестричкой.

Стенсер обрадовался, услышав это.

— Но взамен ты поможешь мне. — прибавила полуденница.

Неожиданно мужчина погрустнел.

«А я уж размечтался… — печально думал он. — А на деле никто не поможет мне просто так!»

— Не беспокойся, — рассмеялась девушка, в очередной раз, оглянувшись. — Ничего особо сложного не будет. Но, об этом ты уж с Кондратием потолкуй, а то тебе совсем уж плохо стало.

— Да разве! Я в порядке… всё ведь хорошо! — заплетавшимся языком, говорил человек.

Девушка в очередной раз рассмеялась, и сказала:

— И всё же, пока я не проснусь полностью, лучше не приходи ко мне больше. Если что-то будет нужно, ты уже знаешь, с кем тебе нужно поговорить?

— Да, конечно, — ответил Стенсер. — С Кондратием.

Девушка вновь обернулась, но впервые остановилась. Пристально поглядела на молодого мужчину и нежно улыбнулась.

— И всё же я на самом деле рада знакомству!

Стенсер всего лишь моргнул, а от девушки не осталось и следа. Только особо густое марево пробежалось над верхушками пшеницы. И так неожиданно ноги стали слабыми, а тело ощутимо отяжелело.

— Что, происходит? — спросил Стенсер, но, к его удивлению, ответил, подхвативший его одной рукой, Кондратий:

— Так жаль, что она ещё слаба… ну ничего, уж мы-то ей поможем. Ты и я, понимаешь? Я здесь, среди полей, а ты там…

Стенсер попытался устоять самостоятельно, но не смог и рухнул. Великан протянул полный воды деревянный черпак.