Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

И в один прекрасный день Крейсич действительно так и сделал, он сбежал во время полдника, прихватив с собой книжку с кодами, книжку с пустыми страничками в конце, на которых были записаны формулы всех известных Крейсичу секретов. Конечно, никто и не мог бы перехватить его, когда он выходил из дома и потом, когда садился в самолет, но информация о том, что он покинул страну, была абсолютно точной и поразительно оперативной, и весь Таймдейл знал об этом уже через два часа после бегства. Но он уже покинул страну, что же можно было предпринять? Когда Петерс объявил новость, в чайной комнате воцарилось молчание. Все уставились на Морнена, и было в их взгляде нечто такое, от чего старик должен был рассыпаться на куски. Однако он выглядел совершенно невозмутимым.

— Какой информацией он владеет? — спросил один из ученых.

— Всей, — ответил Петерс.

Разумеется, они говорили о Крейсиче. Здесь никто не мог думать ни о ком другом. Потом перебросились парой фраз о сейфе, и кодовой книжке, и о ключе, имевшемся у Крейсича, единственном ключе, кроме того, что был у Петерса. И вновь повисло тяжелое молчание, и все посмотрели на Мэтью Морнена. Ибо все предосторожности, касающиеся ключа, кодовой книжки и сейфа, были продуманы им. Именно Морнен устроил, чтобы у Крейсича был ключ и чтобы в кодовой книжке были пустые странички, где было записано все, что Крейсичу известно об исследовании атома в Таймсдейле, и все формулы. Сама по себе эта книга была товаром, который сейчас Крейсич положил на какой-то иностранный прилавок, чтобы получить миллион фунтов. Если бы Морнен не настаивал на том, что ключ должен быть у Крейсича, казалось бы, говорило это молчание, если бы он не устроил все так, что вся известная Крейсичу информация была аккуратно записана для него в этой книжке, если бы все, что Морнен сделал со времени своего прибытия, не привело к таким последствиям, катастрофа не была бы такой необратимой.

Тут Петерс нарушил молчание, обратившись непосредственно к Морнену:

— Что делать?

— Будем его ловить, — сказал Морнен.

— Но он уже где-нибудь во Франции, — сказал Петерс, — и скоро будет пересекать Швейцарию, направляясь на восток.

Тут Морнен раскрыл свои планы и все манипуляции с кодовой книжкой. Книжка была очень компактной. Существовали секреты, Крейсичу не известные. Но все, что он знал, включая уникальный код исследовательской станции, все было в этой книжке. А Морнен зашил в задний переплет книжки тяжелые куски железа, чтобы, если ее кто-нибудь выбросит, желая не дать ей попасть в руки иностранного агента, или если поблизости будет водоем, она обязательно потонула. А возле Таймдейла не было водоемов, кроме мелководного Арена, в котором плескались деревенские мальчишки, поэтому польза железа, напиханного в книжный переплет, не показалась всем столь очевидной. Но поскольку люди, направившие Морнена в Таймдейл, наделили его всеми полномочиями, даже у Петерса не было возможности вмешаться в действия Морнена.

Все сидели мрачные и безмолвные, пока Морнен длинно объяснялся, но Петерс прервал его словами:

— Уже через два часа у них в Латвии будет вся информация.

— Да, — сказал Морнен. — Но им не удастся ее использовать. Давайте я вам дальше все объясню. Видите ли, эта задумка с железом, которая вам представляется довольно глупой, на самом деле состоит из двух вещей: одна из них — то, что мы называем «Атом Зет», о котором все детали записаны в книжке. Однако он не знает, что у него с собой находится собственно и сам образец «Зета». Разумеется, всем вам известно, на что он способен. Мы уже далеко опередили те ранние эксперименты в Хиросиме и Нагасаки.

Слушатели разом заохали и заговорили.

— Минуточку, — сказал Морнен. — А еще в заднем переплете книжки есть радиоустройство с дистанционным управлением. Мы не собираемся приводить его в действие в Швейцарии, и, надеюсь, мы правильно предполагаем, что он с книжкой пробирается в Латвию.

Все закивали.

— Отлично, джентльмены, — продолжил Морнен, — дайте ему время туда добраться. Я попросил станцию в Апволде передавать для него сообщение с интервалами в пять или десять минут, а именно — «Дядя Роберт предлагает втрое больше. Слушайте сегодня в 20 часов». Это послужит для него приманкой, чтобы слушать внимательно. Таких людей, как он, интересуют только деньги. И перспектива увеличить свое вознаграждение в три раза против того, что ему предложили, что называется, с той стороны, должна его заинтриговать, и он захочет услышать, сможет ли он безопасно провернуть эту сделку. И затем в 20 часов Апволд пообещал переключиться на частоту, приводящую в действие механизм, зашитый в переплете книжки. Малые устройства эта частота не затронет. Но в Апволде, как вы знаете, одна из самых мощных станций в мире.

Должен пояснить своим читателям, что всем в Старом Доме Священника известно, что «Дядя Роберт» — это главное секретное слово тайного языка, использовавшегося учеными, и что такие фразы как «Дядя Роберт будет к чаю в пять часов», означают кое-что совсем другое. Все эти фразы вместе с их интерпретациями содержались в кодовой книжке, поэтому можно было быть уверенным, что в 20 часов Крейсич склонится над украденной кодовой книжкой, чтобы интерпретировать детали блистательного обещания утроить сумму, предложенную Латвией.

— А он получит сообщение из Апволда? — спросил Петерс.

— Думаю, да, — ответил Морнен. — Известно же, что во всех тюрьмах преступники внимательно прочитывают все газеты, которые им дают. И этот человек будет особенно озабочен в процессе своего побега, и будет стараться держаться в курсе всех новостей. А кодовая книжка со всеми формулами, взорвется в 20 часов в любом случае. И думаю, мы больше о Крейсиче не услышим. Ну, больше ничего я сделать не смогу. Моя работа окончена. Пожалуй, пойду, посижу у речки.

И потом пришли новости про несчастный случай в отеле в Латвии, и больше ничего обитатели Старого Дома Священника в Таймдейле не слышали о формулах, известных там под именем «Атом Зет». А что до Крейсича, так я назвал эту историю «Пропавший ученый». Он действительно пропал, во всех смыслах. И сомневаюсь, чтобы хоть какие-то из атомов, из которых он когда-то состоял, уцелели в своем первоначальном виде.

Есть в Лондоне один клуб, а в нем — уютная комната, самая маленькая в этом клубе, в которой нет легких стульев, а есть глубокие, мягкие, удобные кресла, расположившиеся полумесяцем перед большим камином, а в камине в холодное время всегда ярко горит огонь, и частенько кто-то стоит перед ним, и это не всегда один и тот же человек. И когда он заводит беседу, ее подхватывают все, от кресла к креслу. Это моя самая любимая комната в этом клубе.