Инна Порядина - Маркус и золотая чаша

Я оставил девочку-корда на уступе, собрался силами и выдвинулся. Спускаться по тропинке тоже было не просто. Верёвочные ноги, хоть и не ощущали острых камней и палочек, цеплялись за всё подряд. «Того и гляди растреплются в паклю», — думал я, осторожно выбирая место для очередного шага. Почему до сих пор корды не сшили носки? Я так живо представил себе эту картину (Маркус в носках), что даже заулыбался.

— Эй, — крикнула сверху Лэйзи, — не отвлекайся давай, лучше вперёд смотри!

И вот, когда до воды осталось буквально сто крошечных шагов, меня охватила паника. Неужели это я, вечно всего опасающийся Лёша, стою перед огромным синим морем и собираюсь броситься в волны из-за самой обычной ракушки розового цвета? Как бы на это посмотрели родители? Мама бы стала оттаскивать меня назад? Бабушка пригрозила бы пальцем и сдвинула к переносице брови? А папа? Папа бы непременно сказал: «Вперёд Лёша! Только заранее все предусмотри и рассчитай как следует!» Фил бы не поверил, что я рискну достать раковину для девочки, а вот Ирка бы подпрыгивала на месте и кричала: «И я такую хочу, и мне принеси, и мне принеси!»

«Так, — подумал я, — если то же самое проделывал Маркус, я непременно смогу. Надо всего лишь дождаться подходящего момента».

Я уселся на камни и стал наблюдать, как накатывают и убегают прозрачные волны, собираются в барашки и оставляют после себя кусочки водорослей, обломки досок, деревянные щепки и множество чудесных ракушек розового, жёлтого, синего и белого цвета.

Море успокаивало, убаюкивало и завораживало меня, и пусть оно казалось не таким волшебным, как тогда, когда я его увидел с высоты, сейчас оно было живым, и я это ощущал.

Наверное, вот там в глубине ходят огромные рыбины, стоят с открытыми крышками сундуки, спруты шевелят длинными щупальцами, примеряют жемчужные бусы и ожерелья с драгоценными камнями, из мозаичного кувшина торчат водоросли или даже — хвосты русалок. Так хотелось, чтобы всё вокруг было необыкновенно сказочным, как и мир кордов, который прятался в глубине ущелья, надёжно спрятанный от человеческих глаз.

— Лёша! — крикнула Лэйзи, и весь воображаемый подводный мир в миг рассеялся. — Я хочу ракушку! Если не можешь её принести, так иди обратно!

«Назвался груздем, полезай в кузов», — сказала бы бабушка, а я всего лишь крикнул «могу!» и пошёл к воде. Не мог же я сам себя подвести. Как меня называла Лэйзи? Геройский и особенный? Вот только таким и надо быть.

Вдруг надо мной что-то громыхнуло. Да так громыхнуло, что я подскочил.

— Лёша! — опять крикнула Лэйзи. — Гроза начинается! Брось ты эту затею, скорее беги сюда! Не нужна мне эта ракушка!

«Какая гроза? — посмотрел я вверх. — Солнце же». И в этот самый момент небо стало затягивать тучами. Я стоял на берегу моря, мечтая о сундуках с русалками, а над головой начиналось представление: тут и там засверкали молнии, куда-то побежали белые пушистые облака, и стал подниматься ветер.

— Лёша! — бегала на уступе, сверкая яркими пятками, Лэйзи. — Лёша! Скорее беги обратно!

Но со мной что-то случилось. Я стоял, заворожённо смотрел на ещё совсем кротких морских барашков и выбирал, какую из раковин принести девочке-корду. Я не мог позволить себе вернуться ни с чем, то есть с пустыми руками. «Один человеческий шаг, — смотрел я на расстояние до розовой и, кажется, самой прекрасной во вселенной раковины, — и бесконечное множество шажков корда. Смелее, Лёша, беги!» И я побежал.

Я старался не смотреть на волны, огибал большие пятнистые камни и скользил верёвочными пятками на мокрых щепках, медленно-медленно приближаясь к заветной раковине. Вот она кажется ещё ярче и прекраснее, волна отходит, и меня уже не остановить. Я замер, перевёл дух и оценил расстояние: примерно пятьдесят шагов. Будь я в человеческом теле, сделать это было бы так просто. Прежний я не задумался бы ни на секундочку, а Лёше-корду всё-таки пришлось.

Справа от меня — большой плоский камень, а за ним лежит и блестит мокрыми боком розовая ракушка. «Каких-то пятьдесят шагов, — подбадривал я себя, потому что рядом не было никого, кто бы мог поддержать, — разбегаюсь, прыгаю на камень, и раковина у меня в руках».

Неожиданно сверху упала большущая капля, и пока она была одна. Но через пару секунд на голову мне упала вторая, третья, и я понял: медлить больше нельзя. Я припустил к ракушке, старательно размахивая руками и быстро-быстро перебирая верёвочными ногами, чтобы успеть вернуться обратно до сильного дождя. Но капли опережали мою нечеловеческую скорость, падали и падали, разбиваясь о камни в водяную пыль.

Как-то внезапно стало так сложно, что последние десять или двадцать шагов я решился не пробежать, а пройти. Раковина сверкала ярким розовым боком на фоне темно-бирюзового моря, и её окатывали белые водяные барашки.

«Раз, — я начал считать, как советовала Лэйзи, — два и три». Волна накатывала и вновь уходила, оставляя на раковине мокрый след. «Раз, два и три», — заворожённо повторял я опять и не отрывал от моря взгляд.

— Лёша-а-а! — вырвал меня из оцепенения окрик Лэйзи, и я, больше ни мгновения не раздумывая, прыгнул.

Булыжник, которого коснулась моя нога, оказался очень скользким, я пролетел вперёд и упал в воду. «От воды корды становятся тяжёлыми и камнем идут на дно», — прозвучал в голове голос Маркуса. Так оно и случилось: спина и ноги стали железными, волна потащила меня к русалкам и сундукам, и я уже не мог ей сопротивляться.

— Ещё один тюфяк! — раздалось где-то у уха, и меня внезапно потянули вверх. — Помоги мне!

Я открыл глаза, увидел чёрное небо и два сияющих глаза на его полотне. Это был Нот.

— Руку дай! — кричал корд. — Руку дай!

Он тянул меня за голову, а тело пыталась забрать волна. «Разорвут же», — испугался я и с трудом вытащил из воды тяжёлую руку.

— Вторую! — заорал Нот, и я ещё медленнее вытянул другую.

— Толкайся давай! — командовал корд. — Толкайся!

Наверное, случилось чудо или море в этот раз решило не забирать разноцветного корда, но в то же мгновение налетела волна, и меня вышвырнуло на галечный берег.

«Хва-ау!» — разрезала небо молния.

«Жва-а-а-х!» — сказала волна и швырнула меня ещё дальше.

— Сюда! — услышал я голос Маркуса, и меня потащили по камням.

С неба хлынула вода, её было так много, что я уже не понимал, где низ, а где верх. Море, слившись с дождём в одно целое, заполнило собой весь мир.

Я уже лежал в укрытии, а снаружи бушевала непогода, разбрасывая куски ракушек и водорослей, наводя свой, известный только ей одной, порядок.

Я закрыл глаза. Веки были такими тяжёлыми, что я услышал, как они хлопнули и погрузили меня в ещё более тёмный мир.