Дэн Патрик - Колдовская метка [litres]

– Какая переписка? – удивился Стейнер. – Мой отец не знаком с Фельгенхауэр.

Однако Марек всегда скрывал правду; возможно, это одна из его тайн.

– Она хорошо прятала письма, но Ширинов умело обыскал её покои, и мы их нашли.

– Ширинов, – усмехнулся Стейнер. – Он ещё тот безумец.

– Мой товарищ ждал этого годами, а понижение чина по твоей милости только придало ему решимости. Впрочем, как и мне: я ещё больше желаю найти свою сестру и вернуть её в лоно Империи.

Зоркий сделал шаг вперёд, подняв объятые пламенем руки. Пленник вжался в стену, но жар всё равно опалил его, и камера наполнилась слабым запахом опалённых волос.

– Я ничего об этом не знаю, – возразил Стейнер. – Вообще ничего не знаю. Просто оставьте в покое мою сестру!

Но Хигир не отступил, а протянул огненные ладони к лицу юноши. С него градом лился пот, а дыхание стало трудно, но выхода из камеры, как и от Зоркого, не было. Стейнер глядел в хмурую маску на отражение огня. За прорезями для глаз скрывалась темнота, и пленник представил, как оплавятся и сгорят его уши.

– Я ничего не знаю о Хельвике, – закричал он. – Я простой кузнец! Мне ничего не известно о Вьюге!

– Ты, грязная свинья Нордвласта, ты отнял её у меня! Ты паразит Обожжённых республик. Почему ты не поддерживаешь наше желание объединить Империю? Все страны должны служить Императору!

– Иерарх Хигир, – раздался голос снаружи камеры.

Зоркий выпрямился и повернулся.

В дверях стоял солдат, держа в руках шлем. Он взглянул на Мертвосвета и прочистил горло. Нет, этот был не имперцем: золотистые волосы и борода вкупе с бледно-голубыми глазами предполагали его принадлежность к Ваннеронду или Дракефьёрду.

– Прибыло грузовое судно, – доложил солдат на северном языке. – На несколько дней раньше. Через несколько часов оно пришвартуется. Ординарий Ширинов требует вашего присутствия.

Стейнер перевёл взгляд с солдата на Зоркого, ощущая капли пота на щеках. Хигир вылетел из комнаты, оставив за собой лишь горящий стул, окутанный дымом. Солдат остался. Его взволнованные глаза переместились с горящего стула на заключённого.

– Как ты можешь служить им, когда они творят с людьми такие зверства? – спустя мгновение спросил Стейнер.

– Как будто у меня есть выбор, – ответил солдат, качая головой.

Мужчина ушёл, и тогда Стейнер задумался, как скоро Ширинов отправится в Циндерфел.

Стейнер выпрямился. Пот остыл быстро, хотя несколько минут назад кожа чуть не плавилась от жара. Прижав лоб к холодному камню, он осмелился посмотреть в узкое окно.

– Чёрт побери.

Кузнец закрыл глаза. Подтвердились его страхи: неспокойное море ничуть не мешало имперской галере резать волну за волной, вздымая белые паруса на сильном ветру.

Гремя цепью, Стейнер осмотрел замок. Нет, сбежать невозможно – здесь нужен инструмент, а не замёрзшие пальцы. Корабль продолжал сближение с островом, превращая сердце пленника в камень. Он схватился за цепь, дёрнул её и выругался, но металлические звенья накрепко засели в стене башни.

Внезапно блики света отвлекли внимание от узкого окна. Стейнер ожидал увидеть вернувшегося Мертвосвета, но к своему удивлению встретился с Огненным духом, который возвышался над ним, озаряя камеру оранжевым пламенем.

– А я и думать забыл, что ты здесь. – Юноша повернулся к окну, взглянул на корабль. – Ширинов воспользуется кораблём и уплывёт на материк.

Стейнеру не было известно, понимал его дух или нет, но всё равно продолжал беседу:

– Я обязан вернуться, чтобы защитить семью.

Огненный призрак кивнул, и они оба обратили взоры на бушующее тёмно-зелёное море и приближающийся имперский корабль.

– Не только семью, но и всех в Циндерфеле и Хельвике. – Стейнер потянул цепь. – Я бы остановил Зорких и больше бы не позволил забирать детей Норд- власта.

Огненный дух стоял так близко, что пленник почувствовал запах пепла и горячего металла. Запах отцовской кузницы успокоил его, отчего мысли стали яснее. Он вспомнил о Кими и её амулете.

– Я бы и духов освободил, – прошептал он. – И даже знаю способ.

Призрак отступил к двери, не сводя глаз со Стейнера.

– И драконов бы выпустил, если бы мог.

Корабль подплыл настолько близко, что стал виден экипаж на палубе. Все они хлопотали, бегая туда-сюда под проливным дождём. Они же заберут Ширинова в Циндерфел.

– Они ведь не те жестокие монстры из легенды? – Стейнер обернулся, но Огненный дух исчез. Не оказалось его ни в тени, ни за дверью.

– И даже не попрощался. – Пленник припал к стене, осознав безысходность своего положения. – Выковано просто отвратительно, – подметил он, перебирая звенья цепи.

Вновь дверь его камеры настежь распахнулась. Краткий проблеск надежды потух в ту секунду, как Стейнер увидел на пороге Аурелиана с победоносной улыбкой на лице и светлыми глазами, полными злорадства.

– Советую и тебе посидеть в заключении, – выпалил кузнец. – Ко мне сроду столько гостей не захаживало.

– Гостей? – Аурелиан неуверенно глянул на Стейнера.

– В основном гости приходят в масках, – продолжал пленник, стараясь не вспоминать об огненном допросе Хигира. – А теперь придётся любоваться твоим глупым лицом.

– Решил, что невежливо уезжать не попрощавшись. – На лице Аурелиана вспыхнула очередная усмешка.

Стейнер побелел, как бумага.

– Уезжаешь? – с трудом произнёс он.

– Стейнер. – Аурелиан покачал пальцем. – Никто не может покинуть Владибогдан. Тебе это известно, как никому другому. – Он прошёл через камеру и повернулся. – Но иерарх Ширинов…

– Ординарий Ширинов, хочешь сказать? – перебил кузнец. – Фельгенхауэр понизила его в звании.

– А, Матриарх-Комиссар, – улыбнулся Аурелиан. – Она не вечно будет рядом, Стейнер. Её и сейчас нет. Ширинов не станет терпеть должность ординария.

Юноша кивнул. Он знал, что этим и закончится. Эти мысли заботили его даже больше, чем скудные порции еды, тяжёлый труд или тоска по дому и семье.

– Не обижай Хьелльрунн, Аурелиан. Она всего лишь…

– Ребёнок? Все мы дети. – Помощник Ширинова упёр руки в бока и злобно улыбнулся. – Если я выживаю на этом чёртовом острове, то и она сможет. Империя не станет делать исключений, впрочем, как и я.

Дверь захлопнулась, прежде чем Стейнер успел ответить. Покачав головой, он свернулся калачиком возле стены, дрожа и тихо бормоча проклятия. Со временем кузнец задремал, но шум волн и дождя проникли в его грёзы, испортив пробуждение. Пока он спал, солдат притащил жаровню и накрыл покрывалом плечи.