Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 22

— Слава тебе, дева Мария, — прошептала Ингеборг, перекрестившись.

— Я тоже ей благодарен и поставлю ей много свечей, но сперва давай отпразднуем нашу радость. Вечером мы устроим пир. Я распоряжусь, чтобы повара приготовили все, что тебе угодно, будем пить вино, лакомиться, слушать музыку... Что же ты не радуешься, Ингеборг? Ты заслужила это счастье.

Он обнял ее за талию, она посмотрела на него затуманенными от слез глазами.

— Научи меня, как быть счастливой, — попросила она.

Нильс замер, глядя на нее. До него внезапно дошло, что она красива лицом и фигурой, блеском карих глаз, пышностью волос. Они целовались и раньше, но кратко, по-дружески. Теперь и он, и

Ингеборг избавились от унизительной нужды. Раньше он лишь на краткие мгновения гадал, какой станет его жизнь, если он перестанет постоянно вспоминать Эйян. Теперь он это знал, и рядом оказалась Ингеборг.

— Ты прекрасна, Ингеборг, — произнес изумленный Нильс.

— Не надо, Нильс. — Она попыталась высвободиться, но он прижал ее сильнее. От ароматов женского тела у него закружилась голова. Поцелуй казался нескончаемым.

— Нильс, — выдохнула она дрогнувшим голосом, спрятав лицо у него на груди, — понимаешь ли ты, чего ищешь?

— Да, Ингеборг. Да, дорогая моя.

И он увлек ее на постель.

...Позднее, когда они лежали, отдыхая в объятиях, она сказала:

— Прошу тебя, Нильс, умоляю, — выполни одну мою просьбу.

— Считай, что уже выполнил, — ответил Нильс, поглаживая нежную кожу ее спины.

— Никогда не называй меня «любимой» или «дорогой», или любым подобным словом.

Нильс удивленно приподнял голову:

— Что? Почему?

— У нас есть только мы с тобой. С золотом или без него, мы еще долго не найдем себе друзей, которым сможем доверять. Я верю тебе. И пусть между нами не будет лжи.

— Но ты так нужна мне!

— И ты мне. Очень, очень нужен. — Ее губы скользнули по его щеке. — Но ты слишком молод для меня, слишком хорош...

— Нет.

— И тоскуешь ты по Эйян.

На эти слова он не нашел ответа. Ингеборг вздохнула.

— А я тоскую по Тауно, — призналась она. — Боюсь, ни у кого из нас нет ни единого шанса. Ну что ж, быть может, я сумею помочь твоему сердцу отыскать обычную, земную девушку.

— А ты сама? — спросил он, вдыхая аромат ее волос.

Ингеборг пожала плечами:

— Я крепкая, выдержу. К тому же, что бы ни случилось, мы будем принадлежать другу другу — пока останемся честны.

Мраморный камин наполнял помещение теплом, а гобелены и персидские ковры на полу придавали ему уют. Прозрачные оконные стекла открывали, почти не искажая, вид на внутренний двор. Цветы в нем давно уже отцвели, но в хрустальной вазе на столе красовались розы из теплицы. Вдоль стены выстроились полки с многочисленными греческими и латинскими книгами. Павле Субич, бан Хорватии, был в душе скорее человеком Запада, чем Востока.

В шелковом одеянии, высокий, седой, с аккуратно подстриженной бородой, он выглядел почти столь же рослым, как и Ванимен, хотя царь Лири, облаченный в подаренную ему одежду, все же превосходил его ростом и статью. Разговор настолько взволновал собеседников, что они давно уже спорили стоя.

— Да, я надеюсь, что твое племя останется в моих владениях, — сказал бан Павле. — Возможно, я не дал ясно понять, насколько сильно мне этого хочется. Ваши уникальные способности — как рыбаков, моряков и кормчих — будут для нас очень ценны. Но знай, что назревает новая война с Венецией, и в ней вы станете воистину бесценными помощниками. — Павле вгляделся в лицо Ванимена. — Разумеется, я щедро вознагражу вас за службу.

Ванимен нахмурился.

— А зачем нам ввязываться в чужую драку? — резко возразил он.

— Она станет и вашей, если вы будете нашими земляками.

— В самом деле? Мы вовсе не это искали, приплыв сюда.

— Знаю. Вы хотели воссоздать свою прежнюю жизнь, а при ней люди были вам не нужны. Что ж, вы нашли нечто лучшее — спасение на Небесах, бессмертие души и отеческую любовь Господа. Но не забывай и о других, ощутимых преимуществах, которые сами по себе укрепят ваш дух. Например, ты не так давно упоминал, насколько трудна и опасна подводная жизнь, как часто вам приходится скорбеть, теряя близких. Ты ведь не станешь отрицать, что твоим соплеменникам — и их детям — более не грозят акулы?

Ванимен стал расхаживать по палате, заложив за спину руки.

— Мы охотно станем вашими друзьями, — сказал он. — Подарите нам островок, возле которого мы сможем жить по-своему, и мы станем вашими надежными помощниками в работе, торговле, морских плаваниях — да и даже во время войны, если она неизбежна. Но не требуйте от нас большего, иначе вы превратите нас в существ, чуждых самим себе. Ну почему вы так стремитесь крестить нас?

— Потому что я должен это сделать, — ответил Павле. — Я погибну в глазах Церкви, короля и людей, если позволю существам полумира основать в моих владениях колонию. И кто тогда станет вашим защитником? Ты даже представить себе не можешь, какие я приложил усилия, дабы новость о вашем появлении не распространилась. Кроме как в окрестностях Скрадина, она пока что существует лишь в виде слухов. Поступив так, я выиграл время для более близкого знакомства с вами. Но эта передышка не может тянуться вечно.

Даже когда вы к нам присоединитесь, я постараюсь распространяться об этом как можно меньше. Не будет никаких публичных объявлений, никаких посланий королю или папе. Большинство из вас останется жить там, где вы поселились сейчас, или же переберется на ближайшее побережье — если им более по душе морская торговля. А те, кто отправится в дальние плавания с военными кораблями или купцами, ищущими приключений, покинут наши земли по одному или по двое — так они избегнут излишнего к себе внимания.

Согласие пойдет на пользу как мне, так и вам, Ванимен. Если известия о вас широко распространятся* возбуждение людей легко может стать опасным. Страх неизвестного свяжет вас в умах невежд с дьяволом. И все может кончиться тем, что на вас начнут охотиться. Те, кому повезет, будут жестоко убиты, а невезучих сожгут, привязав к столбу.

— Да, — мрачно пробасил Ванимен, — ты прав... и тем не менее хочешь, чтобы мы стали такими же, как и вы?

Он остановился, выпрямился во весь рост и заявил:

— Нет. Уж лучше мы вернемся в море и поищем новый дом в другом месте. А заодно избавим тебя от лишних хлопот.

— Предположим, я запрещу вам покидать нас, — негромко сказал бан.

— Тогда мы станем сражаться с твоими солдатами и или прорвемся, или умрем свободными, — столь же тихо ответил Ванимен.

— Успокойся, — грустно улыбнулся Павле. — Я не стану вас удерживать, и если вы действительно решите уйти, то отпущу. Но где вы станете искать новый дом и как? Вам придется уплыть далеко от нашего побережья, и скорее всего у берегов Средиземного моря вы не отыщете ничего. Если решите вернуться в океан, то сможете плыть на юг вдоль Африки, платя при этом ужасную дань жизнями погибших. И сможете ли вы, уроженцы Севера, выжить в тропиках?