Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 22

Эйян выглядела примерно так же. Она тоже улыбнулась, ослепив инуита блеском зубов.

— Ты... вы... — Он произнес длинное слово на родном языке. Тауно решил, что оно Означает «магические существа».

— Мы ваши друзья, — ответил Тауно на том же языке; теперь настал его черед говорить, запинаясь. Он назвал свое имя и имя сестры.

— Этого человека зовут Миник, — отозвался юноша. Он приободрился, в отличие от своих спутников, встревоженно плававших неподалеку. — Не хотите ли подняться в умиак и отдохнуть?

— Нет... — возразил кто-то из инуитов.

— Они не скандинавы, — ответил Миник.

Остальные с неохотой уступили. По инуитским понятиям подобная негостеприимность считалась просто неслыханной. Ее не мог вызвать просто страх перед колдовством — они жили в мире духов, вечно требующих ублажения, а сейчас перед ними были лишь два человекоподобных существа, ничем им не угрожающие и наверняка способные рассказать удивительные истории. Да, между ними и обитателями Вестри Бигд наверняка произошло нечто ужасное. И все же...

Эйян заметила ее первой.

— Тауно! Среди них белая женщина!

До сих пор Тауно слишком опасался гарпунов и потому не разглядывал внимательно приближающуюся лодку. Теперь он заметил, что примерно в середине, разглядывая его с тем же изумленным видом, что и прочие, сидит более рослая женщина, а по откинутому капюшону ее парки рассыпаны золотистые локоны.

Брат и сестра осторожно, чтобы не опрокинуть лодку, перебрались через борт и с еще большей осторожностью уселись на корточках на носу, готовые в любой момент прыгнуть в воду. Лодка оказалась загруженной тушками гагарок и была скользкой от крови. Тауно и Эйян пригляделись к единственному в умиаке мужчине, сидящему пассажиром на корме — седому, морщинистому, с щербатыми зубами. Тот помахал руками, глубоко вдохнул, по-собачьи тявкнул, потом столь же неожиданно успокоился и объявил:

— Я не чую в пришельцах зла для нас.

Он повернулся к Тауно и Эйян:

— Этого человека зовут Панигпак, и его считают ангакоком, — представился он. Ангакок — колдун, знаток духов и демонов, целитель, предсказатель, шаман, при необходимости насылающий порчу на врага. Несмотря на скромность старика, обычную для его народа, и высохшее с возрастом тело, во всем его облике ощущалась гордость дикого зверя, вызвавшая у Тауно образы волка и белого медведя.

Женщины ахали, не переставая болтать, некоторые хихикнули, заглушая страх. Их глаза напоминали черных жуков, проворно бегающих над широкими и высокими скулами. От них пахло теплом человеческих тел, дымом, жиром и мочой, которой они мыли волосы. Каяки мужчин сбились в стайку вокруг лодки. Они вели себя немного более сдержанно — но совсем ненамного.

Спокойной оставалась лишь светловолосая женщина. Одета она была как и прочие — кожаные куртка, штаны и унты — и так же измазана жиром, но глаза у нее сияли голубизной. И ее глаза, и ясное открытое лицо, и ее рост, и стройность — все возбудило в Тауно страстное желание, которое не смогла бы утолить ни одна эскимосская женщина. Он опустил руку между бедер, скрывая последствия подобных мыслей, и заговорил:

— Простите кое-кому неуклюжесть речи. Мы учились говорить у племени людей, живущих далеко отсюда. С ними мы охотились, ловили рыбу, ели, менялись подарками и стали друзьями. Здесь мы не станем задерживаться. Мы ищем свою семью и просим вас лишь рассказать то, что вы, может быть, о них знаете.

Дул ветер, катились волны, качалась в ледяной воде лодка. Но когда светловолосая девушка заговорила на своем родном языке, Тауцо показалось, что вокруг стоит тишина:

— Кто вы? И что вы? Вы... не настоящие морские люди. У вас ноги без перепонок.

— Выходит, ты кое-что знаешь о нашем племени? — радостно спросил Тауно.

— Только легенды, услышанные на родине. И ничего больше.

— Да, ты права — мы не настоящие морские люди, — вздохнула Эйян. — Но видишь, как ты смутила нас — а мы привели в недоумение тебя.

Женщина прижала к себе младенца — почти у всех женщин в лодке были с собой дети. Ее ребенок тоже был светловолос.

— Можем ли мы говорить свободно? — прошептала она.

Некоторые мужчины заворчали, услышав непонятную речь — мало, что ли, странности самой встречи с незнакомцами? Тауно оценил своевременность ее предостережения. Эти незнакомцы, сказала она, лучше говорят на датском. И разумнее позволить им говорить на этом языке, тогда они смогут все объяснить быстро и правильно, верно? А потом она перескажет их слова. Женщина обратилась за поддержкой к Минику и Панигпаку. Умные глаза ангакока уставились на незнакомцев. Подумав, он дал согласие.

Тауно понял, что Миник — муж светлокожей женщины. Как такое могло произойти?

— Я... урожденная Бенгта Хааконсдаттер, — запнувшись, произнесла женщина, потом помолчала и нахмурилась. — Я была Бенгтой Хааконсдаттер. Теперь я Атитак. А моя дочь... — она крепко прижала к груди младенца, — ...ее звали Халлфрид, но мы зовем ее Алоквисак в честь бабушки Миника — она погибла на ледовом поле еще до того, как мы к нему пришли.

— Так тебя украли? — негромко спросила Эйян.

— Нет! — Бенгта протянула свободную руку и крепко сжала плечо Миника. Муж покраснел, смущенный публичным проявлением чувств, что не было в обычаях инуитов, но руку жены не отстранил.

— Расскажите мне о себе, — попросила Бенгта.

Эйян пожала плечами.

— Мы с братом — наполовину люди, — начала она и коротко поведала о себе с братом и об участи, постигшей ее соплеменников. — Вы ничего не слышали о приплывшем издалека морском народе? — спросила она под конец слегка дрогнувшим голосом.

— Нет, — негромко ответила Бенгга. — Но еще недавно я жила такой жизнью, что попросту могла и не услышать.

— Спроси своих подруг, милая. Скажи им, что морские люди не враги им. Совсем наоборот — жители моря и те, кто дышит воздухом, вместе способны на такое, что в отдельности им не по силам.

Инуиты принялись оживленно обмениваться фразами на своем певучем языке. Время от времени Панигпак задавал полукровкам вопросы, иногда ему помогала Бенгта. Постепенно из кусочков начала складываться картина. Нет, это племя инуитов ничего не знает о каких-либо пришельцах. Правда, они почти все время охотятся на берегу и редко выходят далеко в море, и уж тем более никогда не заплывают настолько далеко, как то делают белые люди — те в прежние времена плавали в парусных лодках за горизонт, вылавливая в море бревна (Бенгта назвала какую-то Маркландию), и до сих пор имеют обыкновение летом отправляться на своих яликах в безрассудно долгие плавания. (Всю зиму они теснятся в домах, а инуиты как раз зимой и путешествуют — на собачьих упряжках по земле или по льду вдоль берега.) Поэтому жители Бигда могут знать, что происходит вблизи какого-нибудь островка, а нам, людям в каяках, это неведомо. И коли такие новости есть, отцу Бенгты они известны наверняка, ведь он самый могущественный человек в поселке.