Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 22

— Не хотел, — согласился Хаакон. — Суть в том, что я хочу заключить с вами сделку... — Он подался вперед. — Дело вот в чем. Возле одного острова к западу отсюда живет племя... наверняка морских людей. Я своими глазами видел их совсем недавно, незадолго до того как начались наши несчастья. Я ловил там рыбу. Вместе со Стурли и Миккелем, — добавил он к удивлению домочадцев, — но вы помните — их прикончил тупилак. Мы очень... встревожились от увиденного, потому что не знали, как должны поступить в таком случае христиане, и решили, что лучше будет пока помалкивать до разговора со священником. Я имею в виду мудрого священника, а не Сира Сигурда из нашего прихода, который не способен прочесть ни строчки и перевирает мессу. Я знаю, что он это делает, потому что был в церкви в Остри Бигде и очень внимательно следил за тем, как себя ведут и что поют священники. К тому же он наверняка не сможет своими молитвами освободить нас от тупилака. Все, кто здесь живут, быстро скатываются в невежество, ведь мы большую часть года отрезаны от мира... — Его лицо исказилось. — Да, скатываются в язычество.

Ему потребовалась целая минута, чтобы восстановить спокойствие.

— Так вот, — продолжил он, — мы намеревались просить совета у епископа в Гардаре, а тем временем помалкивать об увиденном, иначе кто-нибудь начнет делать глупости или что похуже. Но тут появился тупилак, и мы... у меня не было возможности поехать. — Он посмотрел в глаза своим гостям. — Конечно, я не могу поклясться, что то были именно те, кого вы ищете. Но они появились здесь совсем недавно, и мое предположение вполне разумно, так ведь? Сомневаюсь, что вы сами сумеете отыскать тот остров. Между этим местом и Маркландом расстояние большое. Вам, во всяком случае, придется провести долгий и опасный поиск, даже дважды опасный из-за тупилака. А я умею править по звездам и солнечным часам и отвезу вас прямо туда. Но... никто из Вестри Бигда не сможет выйти в море и уцелеть, пока не будет уничтожен тупилак.

— Расскажи нам о нем, — негромко попросила Эйян.

Хаакон откинулся на спинку стула, залпом допил пиво, дал знак заново наполнить всем кубки и быстро заговорил:

— Лучше я начну сначала. С того начала, когда люди впервые нашли и заселили Гренландию. В те дни они заплывали гораздо дальше, чем сейчас — не одолев пути в Винланд, каким бы хорошим он ни слыл по рассказам, — но еще долгое время они добирались до Маркланда и добывали там древесину для нашей безлесной страны. И каждый год приплывал корабль менять железо, лен и прочие товары на наши меха, шкуры, гагачий пух, китовую и моржовую кость, клыки нарвала...

Тауно не смог сдержать улыбки. Ему доводилось видеть, как клыки нарвала продавались потом на ярмарках под видом рога единорога.

Хаакон нахмурился, но продолжил:

— Мы, гренландцы, никогда не были богаты, но процветали и увеличивались в числе до тех пор, пока те из нас, кто был жаден на землю, не отправились на север и не основали этот третий поселок. Но тут климат стал ухудшаться, сперва медленно, потом все быстрее — летние холода и град вынуждали нас заготавливать с каждым годом все меньше сена, а в море властвовали шторма, туманы и айсберги. Кораблей приплывало все меньше и меньше, как из-за опасностей в пути, так и из-за войн и неурядиц на родине. Теперь между их появлениями могут пройти годы. Не получая того, что нам нужно для жизни и работы, мы не можем получить с наших земель все необходимое, становимся все более бедными и отсталыми, все менее способными справляться с трудностями; А теперь... появились скрелинги.

— Они ведь миролюбивые люди, разве не так? — мягко спросила Эйян.

Хаакон изрыгнул проклятие, Джонас сплюнул на пол.

— Они коварны, как тролли, — прорычал старший. — Из-за своего колдовства они способны жить там, где не могут жить христиане, и это навлекло на Гренландию гнев Божий.

— Как может такая красивая девушка, как ты, хорошо говорить о столь отвратительном племени? — добавил Джонас и попытался улыбнуться Эйян.

Ладонь Хаакона рубанула воздух.

— А что касается моего дома, — сказал он, — то тут история короткая. Целых двадцать лет племя скрелингов жило, охотилось и ловило рыбу неподалеку, к северу от Бигда. Они приходили к нам торговать, а норвежцы хоть и не так часто, но ходили к ним. Мне всегда такое не нравилось, но я не мог этого запретить, ведь они предлагали то, в чем. мы нуждались. Но заодно они совращали наш народ и вводили его в грех — по большей части наших молодых людей, потому что у их женщин нет стыда и они готовы расставить ноги для любого с ведома и одобрения своих мужей... да еще некоторые наши юноши хотели научиться охотничьим уловкам скрелингов, их умению строить дома из снега и использованию собак для бега в упряжках...

В его голосе зазвучала боль:

— Четыре года назад я выдал свою дочь за Свена Эгилссона. Он был хороший парень, и они... жили, как мне кажется, в счастливой верности, хотя его участок был скуден на урожай — на самой окраине Бигда. Никто ближе их не жил к скрелингам, разве что одна или две других христианских семьи. У них {Годились двое детей, мальчик и девочка, а батрак помогал им в работе.

Прошлым летом на нас обрушилась суровая нужда. Запасенная трава пропала, пришлось забить почти весь скот, и все равно нам пришлось бы голодать, если бы мы не смогли добывать кое-что в море. За летом последовала лютая зима. После бурана, бушевавшего несколько дней — вернее, неведомую часть бессолнечной ночи, такая уж здесь зима, — я не выдержал и отправился с несколькими людьми на север, посмотреть, как перенесла буран Бенгта. Мы обнаружили Свена, моего внука Дага и батрака мертвыми и похороненными под жалкой пирамидкой из камней, ведь земля — неосвященная земля! — промерзла настолько, что в ней было невозможно выкопать могилу. Бенгта и маленькая Халлфрид пропали. В их доме совсем не осталось топлива — ни щепки. А следы — отпечатки полозьев саней и собачий помет — выдали нам, что их забрали скрелинги.

Обезумев от горя и ярости, я повел своих людей к каменным хижинам, в которых эти существа обитают зимой. Оказалось, что почти все они то ли ушли на охоту, то ли еще где-то шлялись — не знаю. С ними ушла и Бенгта. Оставшиеся сказали мне, что пришла она по своей воле и принесла с собой живого ребенка — пришла к их мужчине, на его грязное ложе, хотя у него уже была жена... Мы убили их всех, кроме одной старухи, велев ей передать, что весной мы выловим и убьем без жалости всех остальных, если они не вернут украденную женщину и ребенка.

Огонь постепенно угасал, тени сгущались. Промозглая сырость глодала тело. Хаакон тяжело дышал. Эйян спросила сдавленным голосом:

— Неужели вам не пришло в голову, что они могли говорить правду? На телах умерших не было следов насилия, разве не так? Я сказала бы, что, когда у них кончились припасы, убийцами стали холод и голод или же болезнь — вы сами навлекаете их на себя, живя в такой грязи. Миник — тот инуит — мог прийти к ним, тревожась за девушку, и она спаслась, уйдя с ним. Наверняка они давно были друзьями.