Александра Баркова - После пламени. Сборник

А вот и близнецы. Ученики Охотника, будь он неладен. Эти поумнее, и моему ворону пришлось изрядно покружить, чтобы найти их. Мальчишки сильно отстали от старших — потому что шли аккуратнее. Но их привычка быть всегда и везде вдвоём уже стоила бы им жизни, пожелай я этого.

Глядя на эту четвёрку, я не сразу понял, что в них не так. А потом рассмеялся: каждый из сыновей Феанора был уверен, что к Тангородриму отправился он один! Каждый ушёл тайком. И не от моих орков эти принцы прячутся под плащами простых воинов. Они от своих дружинников таятся.

Некоторое время я наблюдал за ними, словно кот за мышатами, и от души развлекался. И прикидывал, не повязать ли их тёпленькими, раз уж они так любезно сами идут ко мне в руки. Я играл с этой мыслью, в глубине души уже зная, что не сделаю этого. Из-за Феанора. Просто не смогу снова причинить ему боль.

Между тем меня несколько беспокоило отсутствие ещё двоих братцев. Неужто остались в Хифлуме? Или просто скрываются лучше? Я заставил ворона спуститься пониже.

Карантир обнаружил себя только в предгорьях Эред Энгрин. Ученик Ауле, он слышал Музыку гор и укрывался ею, словно плащом. Неплохо рассчитано, и промах только один: Эред Энгрин сотворены моей Музыкой. Не Ауле.

А вот Келегорма я так и не нашёл. И это мне совсем не понравилось.

Пока я обдумывал, куда мог запропаститься ученик моего врага, Маглор добрался почти до подножия Тангородрима, и я отвлёкся. Право, зрелище этого стоило!

Принц стоял на открытом пространстве, совершенно уязвимый для любого, кому захочется прикончить его. Вот они, аманские квэнди! Изнеженные и бестолковые существа. Те, что пробудились когда-то у Куйвиэнэн, были не в пример смышлёнее и шустрее. Испортили Валар эльфов, испортили. А жаль.

Маглор неотрывно смотрел вверх. Я нарочно разогнал облака над горами, так что видимость была отличная. Стоял он долго, и мне уже начала надоедать его неподвижность. Впрочем, возможно, он разговаривал с Маэдросом в этот момент.

Прочие мальчишки были умнее — они хотя бы ограничились осмотром издалека. Хотя бы не стали приближаться на выстрел.

Впрочем, издалека им было даже лучше видно. Тангородрим вообще сильнее впечатляет с расстояния.

Четверо младших повернули назад, а Маглор всё ещё не двигался.

И вот тут я увидел Келегорма. Он возник словно из ниоткуда. Окликнул Маглора, тот вздрогнул, но даже не обернулся. Тогда младший обнял старшего за плечи и повел прочь. Тот не сопротивлялся.

Мой ворон бесшумно нырнул вниз и уселся на одну из скал, мимо которой проходили сыновья Феанора. Я поймал обрывок их разговора:

— …нет нужды теперь,— говорил Келегорм безучастному брату.— Моргот наверняка видел нас. Всех. Но почему-то не стал мешать.

Феанор был безучастнее, чем в те дни, когда он считал себя пленником. Неподвижный, он смотрел в потолок, и не думал ни о чём.

Он не жалел Маэдроса — сын сумел достаточно разозлить отца, чтобы тот перестал интересоваться именно им.

Он не жалел Маэдроса. Его горе было много больше страданий дерзкого сына.

Война. Неизбежная война между нолдорами и Ангбандом. Между моим другом и моими сыновьями.

— Война закончена, Феанор,— Мелькор вошел в комнату и устроился у изголовья нолдора.— Я же говорил, что остановлю её. С каких пор ты стал сомневаться в моих возможностях?

Голос Тёмного Валы звучал бодро, но взгляд, устремлённый на бледное лицо друга, выдавал тревогу. И ещё — решимость.

Феанор не повернул головы:

— Ты был столь же уверен, что Маэдрос согласится на переговоры.

Мелькор запнулся, но не более, чем на мгновение:

— Так он и согласился. Более того, именно благодаря ему нолдор не станут больше воевать со мной. Как я и планировал. Нет, Маэдрос своего решения не изменил,— сказал Тёмный Вала, предваряя вопрос друга.— Но от его решений больше ничего не зависит. Хоть я и оставил его в живых, как обещал.

— Хорошо.— Всё тем же безжизненным тоном.

— Так вот,— Мелькор словно не замечал состояния Феанора.— Теперь нас с тобой ждёт работа. Много работы.

Только тогда Феанор повернул голову и посмотрел на Мелькора.

— Вставай,— поторопил его Тёмный Вала.— Я должен отдать тебе кое-что. И тебе неудобно будет принять это лежа.

Требовательный тон Мелькора неожиданно пробудил доселе спавшее упрямство нолдора. Так что тот не спешил вставать. Даже не назло. Просто по привычке.

— Что ты хочешь отдать мне?

— То, что ты не ожидал получить обратно. То, что поможет тебе лучше любых целителей.

Мелькор усмехнулся и отошел к окну, выжидающе глядя на Феанора.

«Хочет расшевелить меня…» — подумал Феанор с благодарностью. И чувство признательности другу оказалось сильнее упрямства или ложной гордости.

Феанор встал и улыбнулся — печально и чуть снисходительно: дескать, тебе так нужно было добиться моего послушания?

Мелькор отбросил полу плаща, скрывавшую то, что он держал в руке.

— Он стосковался по тебе.

Рок Огня .

Феанор взглянул на свой меч так, как смотрят на друга после разлуки. Слов не было. Они были излишни.

Он подошёл, взял меч, обнажил на ладонь, прижался к клинку плотно сжатыми губами.

Тот, кто когда-то был Государем Форменоса, сейчас не думал о том, что получить меч из рук Властелина Ангбанда означает… нет, даже тени этой мысли не было у Феанора, видящего в поступке Мелькора лишь доказательство искренней дружбы, последнее, весомейшее доказательство того, что Феанор действительно не пленник, доказательство полного доверия, тем более дорогого сейчас, после безумного упрямства Маэдроса.

— Спасибо.

Тихим голосом. От сердца. И невысказанным прозвучало: «За меч спасибо, но за доверие — вдвойне».

…когда молчавшие — кричат, когда кричавшие — молчат; когда восставшие влачат существование крольчат…

Что со мной? Я брежу — или это реальность? Уступ шириною в полступни, а дальше — бездна, обрыв в никуда, и не видно земли, только седой туман где-то там, покуда хватает взгляда…

…судьбы оттиснута печать, и колесо не раскачать, и годы будут мимо мчать…

Годы? Годы или дни? Как долго я здесь? Без еды и питья. Почему я до сих пор не умер? Чья сила поддерживает во мне жизнь?

…часы нет силы замечать, и чашу счастья не почать, и частым криком отвечать через тягучее «сейчас»…

Жив я или мёртв? Может быть, это уже не Тангородрим? Может быть, это уже Мандос? Плотный, удушливый туман везде — и рядом, и во мне, и бездна под ногами и ничто вокруг…

…судьбы по новой не начать, и тщетно прятаться в мечтах, и остаётся только страх, и чаще слёзы горячат…

…щёки.

Я пла́чу? Значит, я ещё жив?