Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

Мой проводник прокатился еще немного, потом, покружившись на одном месте, окончательно улегся на землю и опять стал обычным жгутом из голубовато-зеленого шелка. Но если силы, к которым я обратился, откликнулись и послали мне проводника, значит Каттея действительно здесь проходила. И может быть, даже не так давно. Но зачем? И как она перебралась через эту бездну, к которой меня привел мой проводник?

Я поднял шелковый шарф сестры, сложил его и опять спрятал на своей груди. А потом побрел по краю расщелины. Может, думал я, здесь где-то есть спуск. Но нет, ничего похожего. Пришлось опять вернуться к тому месту, где упал зеленый круг.

И тут в косых лучах заходящего солнца я увидел на скале какие-то выбоины, словно раньше здесь стояло что-то очень тяжелое. Я посмотрел на другой край ущелья — там виднелась такая же площадка. Видно когда-то в этом месте через ущелье был перекинут мост. Я пощупал бедро — рана меня не тревожила. Интересно, что за расстояние между краями расщелины и можно ли через него перепрыгнуть? Да, на такой прыжок можно было решиться только с отчаяния. Но моя бесконечная тревога за сестру сделала меня безрассудным.

Я привязал свой меч к мешку с припасами, ухватился 'за лямку и, раскрутив его над головой, швырнул, как пращу, на другую сторону пропасти. Ударившись о камень, меч зазвенел, и я увидел, что мешок, перелетев через пропасть, упал на площадку, неподалеку от ее края. Сейчас очередь за башмаками. Я связал их ремнем и швырнул вслед за мешком. Теперь я стоял босиком. Это было даже приятно. За день солнце нагрело камень, и он отдавал это тепло мне. Я отошел далеко назад, почти к опушке каменного леса. Постоял там, собирая всю свою силу, мужество и решительность. Разбежался, оттолкнулся что было сил от каменного края и — прыгнул! Прыгнул, слабо надеясь на удачу.

Перелетев через пропасть, я, как и моя котомка, со всего размаху шмякнулся о камень, чуть не переломав себе кости. От боли перехватило дыхание, и я долго лежал не двигаясь, пока мысль о том, что я все-таки перебрался через бездну, не наполнила меня ликованием. И хотя все тело ныло, я поднялся, кое-как доковылял до башмаков, обулся, опять закинул за спину свой мешок и огляделся.

Те выбоины, которые я заметил на той площадке, здесь были еще более четкими. Борозды от них тянулись к высокому каменному выступу, словно совсем недавно здесь протащили что-то очень тяжелое. Я пошел вслед за бороздами, и они привели меня к спрятанным за скалой бревнам, которые были связаны ремнями. Мост не разрушили, его просто припрятали. Значит, кому-то он будет еще нужен. Может, для безопасности Зеленой Долины его лучше уничтожить? Но как? Оттащить назад и сбросить в пропасть? На это у меня не хватит сил. Поджечь? Но по дыму враги меня тут же найдут. Если сказать правду, не 'верилось мне, чтобы вся та нечисть, которая взяла нашу Долину в осаду, смогла бы пройти через каменный лес.

Когда-то я охранял границы Эсткарпа и теперь наметанным глазом разведчика приметил и другие следы, которые оставили те, кто здесь хозяйничал. Под скалами ветром намело немного земли, здесь даже росли карликовые деревца. И вот на земле я увидел следы копыт рентана, а на колючем кусте клок его шерсти. Обнаружив этот след, я пошел по нему через пустынный каменистый склон и вошел в лес. Деревья его были затейливо искривлены. Поначалу они были не выше меня, но постепенно становились все больше и больше, пока не превратились в мрачную чащу. Листьев на них было мало, но все равно солнцу в этот лес доступа не было.

С кривых ветвей повсюду свисали подушки мха. Местами он свешивался длинными лохматыми хвостами, а кое-где походил на дряхлый, превратившийся в лохмотья полог. Те, по чьему следу я шел, продираясь сквозь цепкие ветки, невольно стягивали его с деревьев, и теперь он грудами валялся на земле, распространяя в воздухе пряный запах.

Куда ни глянь — везде один мох. Он плотным ковром покрывал землю, мягко пружиня под ногами. Тут и там над его бархатом поднимались на тонких стеблях бледные, светящиеся цветы, которые при моем приближении начинали медленно колыхаться. Кое-где под деревьями тускло мерцали какие-то огни. И чем дальше я шел, тем глуше становилась чаща, тем ярче было их фосфорическое свечение. Издали они казались шестиконечной звездой, но стоило над ними наклониться, как свет их все тускнел, и они постепенно угасали, оставляя после себя только комок серой паутины.

Надвигалась ночь. Тропа в сумерках была едва различима. Но оставаться на ночь в таком жутком месте мне совсем не хотелось. До сих пор, правда, я не заметил здесь ни единого живого существа. Но тем не менее понимал, что в таком месте без сюрпризов не обойдется. Так или иначе, а ночлег нужно было найти и поскорей. Назад пути все равно нет. Я торопливо шагал вниз по склону, но странный лес становился все гуще. Я невольно прислушивался к каждому шороху. Подул ветер, он шевелил свисающие с веток гирлянды мха, чем-то зловеще шуршал. И казалось, я слышу чей-то невнятный шепот, чью-то непонятную речь, будто за мной крадутся, тихо переговариваясь, какие-то неведомые существа.

Наконец я увидел огромное дерево, все в гирляндах и клочьях мха, и решил устроить под ним привал. Пора было и поесть, глотнуть из флаги воды, отдохнуть. Ныли бесчисленные ушибы, ноги отказывались меня держать, я мечтал об отдыхе. Кроме того, в темноте так легко угодить в ловушку. А под этим большим деревом, привалившись спиной к его толстому стволу, я чувствовал себя в относительной безопасности. Ветер принес откуда-то едва уловимое благоухание. Это тоже успокаивало. Я достал припасы. Походный паек, который обычно брали в дорогу зеленые, хорошо поддерживал силы, так что ел я совсем мало. Но мой желудок упрямо требовал большего количества пищи. Давала о себе знать и привычка жевать, глотать. И хотя умом я понимал, что еды достаточно, скудный ужин оставлял чувство неудовлетворенности.

И вдруг на меня накатила такая усталость, с которой я не мог совладать. Она была сродни той, что свалила меня прямо на дороге после того, как я одолел лестницу. Заснуть здесь, в этом странном и чужом лесу — просто безумие... безумие... Я еще пытался сопротивляться, но волны сна накрыли меня. Они накатывали одна за другой, и вскоре я растворился в них полностью...

Но что это? Вода... Со всех сторон подступает и захлестывает вода. Вот она сомкнулась надо мной окончательно, я тону в реке, я потерял Орсию...

Охваченный ужасом, почти задохнувшийся, я проснулся. Было сухо, никакой воды, никакой реки. Но дышать невозможно. Я погрузился в сухие волны мха и почти утонул в них, он дошел уже почти до подбородка, а тот, что свесился с дерева, мягкой подушкой накрыл мне лицо. Я изо всех сил рванулся, чтобы освободиться из мягкого плена, сбросить с себя это лишающее жизни одеяло, ко не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Меня словно связали. Мох мягкими путами приторочил меня к дереву, не давал от него оторваться. Неужто я и в самом деле утону в этой сухой трясине? Я снова попытался вырваться, и снова ничего не вышло.