Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

А пока же возок неспешно двигался к своей цели. До Метоха ехать по такой погоде дней пять-шесть, наскоро мощеная лиственницей дорога позволяла двойке развить хорошую скорость и с легкостью проходить по полтора дня пути за сутки. Развязка неумолимо приближалась, и, видно, потому прежде скорбно молчавшие родители вдруг стали пытать наемника вопросами о том, чего воротить никак нельзя. Больше старалась Байя, она будто очнулась от долгого сна и ныне, ожив, обеспокоилась о судьбе проводника, разделявшего их общую долю. Именно это никак не давало ей покоя, сколько бы и как бы ни отвечал ей наемник.

– Напрасно ты не ушел на прошлом привале, – говорила женщина. – Для такого мастера как ты, оторваться от охраны не составит труда.

– Охрана сама рада моему уходу. Только я не один, уйду – вас обвинят в сокрытии орудия преступления, пусть даже мои слова для Синода только ветер, играющий смыслами.

– Со смыслами, – поправил Повед. – Байя права, тебе лучше уйти.

– Не хочу оставлять вашего сына одного.

– Вот этого я не могу принять, даже от тебя, – ведунья решительно тряхнула головой

– Потому что я наемник или не ретич?

– Потому что это мой сын, мы за него в ответе.

– Вы уже ответили как смогли. Теперь мой черед.

– Я не понимаю твоего упорства, – снова встрял проповедник. – Все пойдет так, как было известно изначально. Ты не сможешь ничего поменять, тем более сейчас. Только твой уход еще как-то…

– Знаешь, Повед, у меня тоже была семья. Сын. Сейчас ему – через месяц – исполнилось бы десять.

Кажется, сколько ни говорил он прежде, оба только сейчас услышали слова наемника. Или поверили им.

– Что с ним стало?

– В три года его, мою жену, ее отца и мать и нашу служанку, всех, кто находился в доме, убили.

– Кто? – Мертвец покачал головой.

– Я не стану рассказывать. Ни кто убил, ни как я тщетно пытался отмстить, ни что стало после. Нет, что стало после, вам известно.

– Двух лет недостает, – вдруг произнес Повед. И тут же добавил: – Прости, я не хотел.

– Все верно, в них я пытался мстить, выжить, выбраться, а потом встретил одного скитника неподалеку от Кижича. – Он не продолжал, вспоминая монаха-расстригу Ремету и его злые истины, неспешно проникавшие в разум поселившегося в избушке у дороги. Несколько месяцев наемник делил с ним хлеб и кров. Уходя в свой первый поход, пробовал на язык новообретенное имя, поворачивая его так и эдак, смакуя.

Некоторое время в возке молчали. Байя прижимала к себе сына, Повед, сидевший рядом с Мертвецом, медленно жевал губы, смотря под ноги. Потом произнес:

– Не знаю, сможешь ли ты нас простить. Я был неправ, не сказав тебе всего изначально.

– Поговорим об этом после того, как Сиромаха вылечат.

– Да, конечно. Я ничего не знал о тебе, наемник. И жена моя ничего не знала, кроме единственного – ты сможешь нам помочь.

– И я только сейчас начинаю понимать ваш изначальный план. Хотя начни вы мне рассказывать об особенностях ретского уклада, верно, не стал бы и слушать. Ведь я всего лишь орудие, даже не полукровка.

Байя куснула губы, Повед вздохнул.

– Все так. Нам пришлось молчать, чтоб еще и сбылось, ведь ты мог, осознанно или нет, изменить знаки. А без них…

– Да, вы бы не попались на полукровок, существ второго сорта, вас не отправили бы в Метох, а судили на месте…

– Нет, наемник, – снова заговорила Байя, – нас судили бы в Метохе непременно. Я не знаю, сможешь ли ты нас понять, я не прошу о прощении.

– Вы не вернетесь за сыном? – Родители переглянулись.

– Мы будем изгнаны без возможности любой новой встречи. Только сам Сиромах сможет навестить нас через три года и только раз в жизни. Ведь по прошествии этих лет он может решить, оставаться ему в монастыре или уйти. Совершеннолетие в наших краях наступает в тринадцать, – пояснила женщина.

– Сиромах, что ты скажешь? – спросил наемник. Мальчик долго молчал, потом решился.

– Ты принес жертву, даже не зная о ней. И все равно еще здесь. Я хотел бы уйти с тобой. Ведь его изгонят с вами, верно?

Путь до Метоха занял шесть дней. Распогодилось совершенно, а чем дальше на север, тем меньше кружила буря. На подъезде к столице снега выпало едва-едва, лишь оплывающие сугробы встретили путников на промокшей от заплакавшего под весенним солнцем снега дороге. Сам город, как и все прочие поселения ретичей, прятался от чужих глаз, укрываясь за стеной векового леса, им, как частоколом, ограждая себя. Мертвецу подумалось еще: вот он, неприкасаемый пришлец, забрался в самую сердцевину заново обретающей себя Рети – едва ли его выпустят из этих мест. Слишком многое повидал и увидит еще больше. Хотя ведь он наемник, а всем им свойственно рассказывать байки, похваляясь немыслимыми подвигами перед нанимателем. Недаром же в Урмунде в ходу поговорка: «Врет как наемник». Пусть и не совсем верная, обычно хвастались немыслимыми подвигами безусые юнцы, удачно выполнившие первые заказы монет за тридцать-сорок. Большего им и не предлагали, выбирая, к их раздражению, все больше немолодых, видавших виды воинов. Они редко лгут, да и берутся лишь за задания выполнимые, взвешивая все «за» и «против» не один час, а иной раз и не один день.

В дороге Сиромах часто спрашивал о жизни наемника. Нет, ему не нравилось само занятие, но вот опасности и путешествия, о которых он узнавал от Мертвеца, кружили голову. К счастью, лишь так, опосредованно, иначе сам наемник замолчал бы.

– А вы друг с дружкой встречаетесь? – задавал вопрос за вопросом мальчик. – И часто? А где?

– Да как получается. Чаще в трактире или в гостином дворе. Обычно мы не делим земли, не ссоримся за заказы, хозяев много, всегда можно или жребий кинуть или как-то полюбовно уладить. А вот сами наниматели порой стараются столкнуть двух-трех, чтоб выбрать. В смуты, лихолетья очень много тех, кто хочет заработать лишнюю сотню монет за вроде бы нехитрое дело. Хотя чаще всего это убийство. А я, как ты знаешь, убиваю чудовищ.

– Или ведьм.

– Чудовища в человечьем обличье куда страшнее, поэтому я стараюсь не браться за такие дела. Пусть этим занимаются другие. И платят. Когда-то бог-громовержец сказал воину: «Бери что хочешь, только заплати за это». Так мы и живем. Не только воины, все люди.

Сиромах не понял слов об оплате, но предпочел не спрашивать. Задал вопрос другой.

– Тебя ведь могут арестовать за твои деяния?

– Конечно.

– Тебе потребуется надежный защитник.

– В Рети нет ни защитников, ни обвинителей, как ты знаешь. Здесь я не человек даже, а орудие преступления. Это в Урмунде или Кривии все иначе. Но и там, здесь, да в любой стране, мне дозволено будет выбрать суд божий. Вне зависимости от того, какой бог стоит во главе страны.

– И ты бы выбрал его?