Алексей Келин - Семейные обязательства

- У меня возок за углом, с печкой, - все так же без улыбки ответил Жар-Птица. – Не хрусти костями, все равно не поверю. Небось, сам тролля и завалил?

- Сам, не сам – дело такое...

Отец Никодим остановился и сделал вид, что любуется обледеневшей вишней. Ветром с нее скинуло весь снег, и стали отчетливо видны веточки-сосульки. Так бывает, если после слякоти резко подмораживает – вода не успевает стечь и становится ледяной глазурью на деревьях.

- Боишься чужих ушей? – спросил охранитель из Гарца.

- Боюсь, - кивнул отец Георгий. - Я теперь пуганая ворона, от каждого куста шарахаюсь. Тебе, отец Никодим, я верю. Если доживу до завтра – поверю окончательно.

- Ты мне льстишь, - покачал головой старик.

- Приучили к низкопоклонству в столице, - кивнул отец Георгий. – Вот, возьми ключ и запомни. Дело номер сто сорок пять – семь – восемнадцать. Если я через месяц не подам сигнал — по этому номеру в хранилище улик в архиве своего отделения найдешь шкатулку. Там документы. Доказательства воровства столичных иерархов и подготовки Архиепископом Гетенбергским государственного переворота. Делай с ними, что сочтешь нужным.

- Солидно, - хмыкнул отец Никодим. – И откуда в моем архиве такие богатства?

- Церковная почта, - улыбнулся отец Георгий. – Мы постоянно обмениваемся посланиями и посылками. Если в отделение Охранителей Гарца, в числе прочих пакетов, приходит коробка с сопроводительным письмом: «приобщить к делу номер…» - секретарь берет и приобщает, не задумываясь. Я таких посылок пару десятков уже отправил.

- Ладно, - кивнул отец Никодим, почесывая переносицу. – С этим понятно. Но мне нужны подробности. В тебе-то я уверен, а вот в твоих источниках информации – нет. Пойдем, будешь мне экскурсию проводить. И не забывай махать руками в сторону достопримечательностей, ты ж теперь столичная штучка, мне, остолопу провинциальному, успехами хвастаешься.

- За нами наблюдают? – буднично спросил отец Георгий.

- Угу. Викарий на крылечке, у тебя за спиной. Уж больно старательно дышит вашим столичным угольным дымом. Мне одно пока непонятно, - тем же несерьезным тоном спросил отец Никодим, - ты же за здравие Владыки Гетенбергского свечки ставил, считал себя обязанным ему по гроб жизни. И такие перемены?

Отец Георгий опустил глаза.

- Если бы Владыка отправил на смерть только меня – я бы пошел, не задумываясь. Но…

- Как патетично, - фыркнул отец Никодим. – В компании тебе неинтересно? Хочешь в одиночку стать героем? Или помирать боязно?

Отец Георгий слепил небольшой снежок и подбросил на ладони.

- В корень смотришь, отец Никодим. Трус я. И гордец. И совесть моя не чиста – Владыка на меня рассчитывает, а я его замысел планирую развалить по кирпичику. Он думал, что я так и остался туповатым служакой с глупыми идеями о всеобщей пользе. А во мне прежнего только и есть – ненависть к тем, кто ради своей выгоды людей в жертву приносит. И не важно, на алтарях, в грязной подворотне или на поле боя. Выслушаешь?

- Куда ж я денусь. Только давай покороче, я скоро зубами стучать начну.

- Вот, согрейся, - отец Георгий протянул собеседнику фляжку. – Крепленое, тебе понравится. – А я вкратце расскажу, что у нас тут происходит. Меня в столицу вытащили, чтобы руками никому не нужного дурака из захолустья, - на этих словах отец Георгий чуть запнулся, а охранитель Гарца фыркнул и сделал большой глоток из фляги. Крякнул и махнул рукой — продолжай, мол.

- Моими руками, - вздохнул отец Георгий, - упечь в дальние монастыри пару мелких церковных казнокрадов. Вот, мол, смотрите, какие нехорошие люди, но церковь с симонией борется изо всех сил. На самом деле в императорской благотворительности – бардак, выделяются немалые суммы на уже не существующие приюты, больницы и так далее. Эти деньги оседали у Архиепископа и еще нескольких сановников, в документах все есть, найти было не сложно. Но это полбеды… имперская канцелярия взялась за проверку затрат. Мы, конечно, служители Господа, но все мы грешны, а кто платит – тот и музыку заказывает. Если император, а точнее канцлер, начнет полностью контролировать крупные денежные потоки Церкви, ни о какой самостоятельности иерархов и речи больше не будет. Раньше Синод формально слушался Императора, но, по сути, у него был совещательный голос. Александр хочет абсолютной власти. Владыка Гетенбергский резко против, и даже не в деньгах дело, а в самой сути церкви.

- Император – потомок Мстислава, Святой, что бы он ни творил. Владыка решил пойти против воли Божьей?

Отец Георгий снова вздохнул.

- Отец Императора Александра, принц Ульрих — огненный маг, - медленно, отчетливо сказал он.

Отец Никодим помолчал несколько секунд, потом показал глазами вправо. К ним прогулочным шагом направлялся спустившийся с крыльца викарий.

- Аж в пять этажей?! – во все горло ахнул охранитель Гарца. - И как такая махина не развалится?!

Отец Никодим с деревенской простотой поймал проходящего мимо викария за рукав мехового пальто и спросил все так же удивленно: - Неужто не врут, а? Домину высоченную строить собрались?

- Его преосвященство совершенно прав. Проект, разработанный лучшими имперскими инженерами Университета Гетенберга, действительно предполагает пять этажей. Прошу простить, я не слишком сведущ в строительстве, - прошелестел викарий, - вам лучше обратиться на инженерную кафедру, вам все расскажут.

Он почтительно поклонился епископам и ушел в сторону ворот.

- Ну дает наука! – громко восхитился отец Никодим еще раз.

- Думаешь, он тебе поверил? – со скепсисом спросил отец Георгий.

- Нет, конечно, - отмахнулся отец Никодим. – Зато на какое-то время мы без слежки. Потом кто-нибудь обязательно устроит у меня обыск, так что ключик возьми обратно, уж как-нибудь вскрою я твой ларец. О принце – уверен?

- Сам видел, но не сразу понял. Он потому и отрекся. Императрица должна была бы его казнить или заставить постричься в монахи, но материнская любовь победила. Просто отправила подальше, а наследником объявила внука.

- Дела-а-а-а… - протянул отец Никодим. – Вот не повезло Изольде с детьми. Сначала старший с заговором, потом младший с магией. Владыка, выходит, хочет вернуть святость правлению? А ты, значит, против? Ну и кто из вас добрый служитель Господа, а кому власть земная глаза застила и пора в схиму, грехи замаливать? Не переборщил с преданностью императору?

- Мне. Мне пора каяться и замаливать грехи. И за сомнения, и за все остальное... – отец Георгий опустил голову и негромко закончил: - Господь с ним, с Александром. Второй войны принцев империя не выдержит.

- Считаешь, что имеешь право решать? Возгордился... Впрочем, не первый раз ты из себя пытаешься изобразить вершителя судеб. Когда-то колдуна на костер не отправил, теперь вот страну спасать собрался. Растешь, - хмыкнул охранитель Гарца. - Не боишься, что без святого на троне вся империя души загубит?