Анатолий Махавкин - Черепа [litres]

И вот добрался я до закрытой двери, и тут какого-то хрена меня в холодный пот кинуло? Ну ведь нет ни чёрта страшного, ничего такого, обычная двустворчатая дверь из светлого дерева, а у меня аж ноги подламываются. А когда такое случается, что нужно делать? Правильно: или драпать, или дать себе пинка и гнать вперёд.

Драпать смысла не было, поэтому я толкнул дверь и оказался в большой круглой комнате. На стенах чьи-то портреты висят, но чьи – непонятно, потому как у всех рожи смазаны, точно кто-то краску растёр. Окон и светильников нет, но почему-то светло. В центре стоит здоровенное кресло с высоченной спинкой, вроде тех, где короли свои задницы греют. На спинке – странный герб типа кружка из двух половинок, чёрной и белой.

В кресле сидел мужик, и его рожа почему-то показалась мне очень знакомой. Где-то видел, а где – вспомнить не могу, хоть убей. Вроде молодой, а вроде и нет, сразу не разобрать. Волосы светлые, ниже плеч, а морда такая приторная, как всем бабам нравится. В руках этот тип держал какую-то хрень вроде булавы, но маленькой и по виду золотой, с цветными камешками.

Перед креслом стояли трое. Все высокие, широкоплечие и в походной одежде. На таких посмотришь – и сразу понятно: опытные рубаки. Одно, как мечи придерживают, о многом говорит. Ты деревенскому дураку вон железяку сунь, он в ней сразу запутается. А тут совсем другое дело.

Ладно. Но ещё одна закавыка. На полу валяется дохлая баба, и башки у неё нет. А я вот поглядел на бабу и понял, что уже видел её где-то. И даже несмотря на отчекрыженный котелок, всё одно узнал. И как только начал окончательно распознавать, тот тип, что сидел на кресле, посмотрел на меня и улыбнулся. А после протянул свободную руку и достал из-за кресла отрубленную башку. Ну точно, как я и думал. На меня уставилась белыми глазами её величие Вазерома королева Хлоя.

– У тебя есть выбор, Крест, – сказал мужик, и его голос так больно отдался в черепушке, словно изнутри шестопёром бахнули. – Или ты делаешь мне этот подарок, или я отдам тебя и весь твой отряд им. – И показал своей булавой куда-то за мою спину.

В этот момент по моей шкуре протопталось настоящее стадо ледяных кабанов. Но я, один чёрт, обернулся и увидел, как из открытой двери на меня бросилась куча разинувших пасти демонов.

Я отскочил и тут же приложился затылком о дерево, возле которого спал. Ни хрена не понял и попытался стукнуть кого-то, кто мелькал перед глазами. Джессип спокойно отбил удар и, отступив на шаг, прищурился:

– Приснилось чего? – На губах блондинчика блуждала странная улыбка. – Ты тут так подпрыгивал, точно на муравейник сел. С добрым утром.

На лбу застывал пот. Я провёл пальцами по глазам и покачал головой. Надо же! Не чтобы как Куску, а вечно всякая дрянь достаётся.

– Есть такое, – проворчал я, поднимаясь и потягиваясь. Кости жалобно хрустели, намекая дураку, что спать нужно хотя бы лёжа, ежели уж не вышло на соломенном тюфяке. – Ты-то чего подскочил?

Только-только начинало сереть, и на небе ещё вовсю моргали звёзды. Холодный ветер гонял меж деревьев клочья противного тумана, и где-то в лесу кричала какая-то напрочь одуревшая птица. Кроме меня и графа, все спали. Костёр давно потух, но парни всё одно лежали кругом кострища, точно думали получить какое-никакое тепло. Королева спала, свернувшись калачиком, и на ней, кроме собственного плаща, лежал ещё и Джессипов.

– Твой человек разбудил. – Граф прикрыл рот ладонью. – Кажется, ты его называешь Рогатым. Сказал, что от главной дороги слышен подозрительный шум. Похоже на столкновение.

– Тебя-то он на хрена поднял? – Оборву Рогатому уши: забыл, кому подчиняется?

– Так ведь ты не просыпался, – хмыкнул граф. – Я же говорю, сидел, привалившись к дереву, подпрыгивал, но не просыпался. Твой боец начал так громко ругаться, что разбудил меня. Я велел ему возвращаться обратно и следить за развитием ситуации. Мало ли, как там всё обернётся. Но пока тихо.

– Ясно. – Я мазнул по влажной от росы траве пятернёй и протёр рожу. Стало полегче. – Пойду посмотрю, в чём там дело. Шухера без повода не бывает.

– Я с тобой. – Кажется, граф хотел туда идти и без меня, потому как успел нацепить меч, да и вообще гляделся бодрячком, точно и не спал вовсе.

– Забыл тебя спросить.

Однако предварительно не мешало бы кого-нибудь разбудить. На всякий случай. Я пнул Шамана. Тот подскочил и дико уставился на меня. Хавальник открыл.

– Тихо ты! – Я подобрал своё оружие и поёжился. Сыро, мать бы его так! – Там какой-то замес на тракте. Мы сходим оценим. А ты сиди и слушай. Ежели что-то важное, дам знать. Свистну один раз – подрывайте задницы и валите как можно быстрее и дальше. Два раза – опять же буди всех и ко мне на помощь. Понятно?

Шаман торопливо кивнул. Я зевнул до хруста в челюсти и пошёл вперёд. Деревья в тумане напоминали мертвяков из детских страшилок. Ну там, где они выбирались из могил, чтобы пожрать человечины. Мы пацанами до хрена такой чепухи наслушались. После никто не мог уснуть, а самые зелёные всё хныкали да мамок звали. Дык откуда им взяться?

Ладно, насчёт кипиша. О, точно! Стоило нам выйти к дороге, как я услышал звуки близкой потасовки. Кричали мало, больше звенело да глухо ухало. Иногда кто-то коротко взвизгивал и тут же утихал. Ржали лошади, значит, рубились конники. И явно не какие-то залётные гоп-стопили караван. Во-первых, торговые по ночи не лазят, а во-вторых, когда купчину режут, тот скулит о пощаде так, что уши закладывает.

– Идём, – мотнул я башкой и показал, как идём: не выходя на дорогу, у самого края леса. В утреннем сумраке заметят не сразу, ежели увидят вообще. – Где Рогатый, мать его?

Внезапно мимо проскакала взмыленная лошадь. С неё, зацепившись ногой за стремя, свисал мужик с раскроенной пополам черепушкой. Видать, только что получил подарочек: кровища хлестала вовсю, а сам конник помалкивал – значит, готов. Одежда не армейская, но уж больно ладно всё выглядит, одно к одному. Да и видал я такие кольчуги прежде. Кажется, догадываюсь, кто там рубится с одной стороны. А вот теперь совсем интересно: кто так справно мутузит королевских ловчих?

– Егерь, – проводил конника взглядом Джессип. На физии графа читалась оторопь. – Что происходит?

– Ща узнаем, тут уже недалеко. – Я взвёл арбалет. – Оружие приготовь. Чуйка у меня, что потребуется.

Навстречу кто-то бежал. Бежал быстро и совершенно не скрываясь. Граф вынул из ножен свою железяку, а я поднял арбалет и поймал смутный силуэт на конец болта, положил палец на спусковую скобу. Ещё чуть…

– Крест!

Я едва не нажал на спуск, даже понимая, что вижу Рогатого.

– Твою мать, я чуть не обосрался!

– Ты, мать твою, только что едва на тот свет не отправился, дубина, – опустил я оружие. Блондинчик за спиной тихо хрюкнул. – Какого дьявола происходит? И чего ты носишься, будто кобель, которому хвост прищемили?