Анатолий Махавкин - Черепа [litres]

– Добро, пойдёт. До хрена настреляли?

– Окромя тех, что у телеги? Там с башен чегой-то пытались шмалять, так мы им ответку дали, чтоб дурака не валяли. Сидят пока, носу не кажут.

– Хорошо. – Я повернулся к своим и махнул рукой: – Погнали! Величие берегите, засранцы, ща нам гостинцы прибудут.

Около ворот кое-кому пришлось спешиться. Глыба, Угол и Пробой навалились и потащили бревенчатую створку вперёд. Тут же сверху завопили, и в нас полетели стрелы. Затарахтело о броню, у самого уха свистнуло. Ах ты, чёрт! Перья, успевшие залезть на коней, отвечали. Им, как могли, помогали те, кто умел обращаться с луком. С башен доносились вопли и ругань, но стрелять по нам перестали. Здоровяки допихали створку и побежали ко второй.

– Оставьте её, к чертям! Так сойдёт.

Мост через Кравану длинный, в четверть лиги, и достаточно широкий, чтобы на нём разминулись четыре большие телеги. Хорь чесал, типа хреновину эту строили два десятка лет и угробили цельную кучу народу, утопших в реке. Но получилось как надо. Под опорами в центре запросто проплывали корабли.

Пока скакали, я понял, что у нас есть две новости: хорошая и дурная. Дурная – ворота на выходе охрана успела закрыть и теперь солдаты валили на дорогу какой-то мусор, типа ставили заслон. Хорошая – ворота закрывались изнутри, а стало быть, оставалось перебить олухов и спокойно выходить наружу. Думаю, с этим мы управимся.

Когда мы приблизились на полсотни шагов, нас попытались остановить. Засвистели стрелы и заколотили о доспех. Судя по воплям, кому-то едва не прошибли башку, а кому-то точно продырявили плечо. Всё ж таки не всякая броня способна помочь, когда в тебя шмаляют из хорошего лука. А ежели попадут в меня – прострелят насквозь. Бывало и такое. Сейчас для нас спасение – быстрее добраться до ворот.

Энту хрень сообразили и солдаты, потому как шмалять принялись куда чаще. Свистело около уха так, типа гадские птички решили песняка давать! В башку попадут, считай – кончился Крест. Но мы были уже совсем рядом, и я видел, как некоторые стрелки бросают луки и бегут к башням.

Мы врубились в тех, которые остались, как врубается острый топор в трухлявое дерево. Разнесли, к чертям, весь деревянный мусор и превратили солдатиков в кровавые сопли. Быстрее, быстрее! Теперь в нас лупили лучники уже с этих башен. Рвач получил стрелой в шлем и хлопнулся на мост. Но ругался, значит – живой.

Кто-то из парней кинулся к башням и принялся выбивать двери, чтобы войти внутрь. Охранники сверху ругались и пытались их подстрелить. В дело снова вступили Перья, и пара жмуров вылетела наружу со стрелами в голове.

– Нет времени, идиоты! – отпустил я Глыбе подзатыльник. – К воротам, засранец, быстрее!

Выход был совсем близко, и от этого все потеряли осторожность. Даже наши дворянчики. Рядом оказалась Хлоя и начала громко орать. Про что, я не понял. Потому как вертел башкой во все стороны. Вона – наши здоровяки сбросили стопорный брус, вона – парни навалились на ворот, а вона – с противоположной башни кто-то целит из лука аккурат в королеву. М-мать!

Я врезал пятками Чёрту, и тот прыгнул вперёд так, что я оказался на пути летящей стрелы. Больно же, мать вашу! Получил в левое плечо, да так, что чуть не шлёпнулся с коня. В глазах заалело, и мелькнула перепуганная физия величия. Рядом оказался Триппер, шмаляющий из лука так быстро, что стрелы вылетали одна за другой.

Ворота открылись, и «Черепа» рванули наружу. Хлою опять окружили. Я вам, сукам, покажу, как приказы выполнять!

Ежели жив останусь.

– Крест, ты как? – На роже Психа читалась тревога. Нечасто её там увидишь. – Живой?

– Не дождёшься, гад. Всё нормально. Давай. Вали.

Остановились мы, только когда отъехали лиг на десять от Краваны. Свернули в лес и забрались поглубже в заросли, чтобы никто с тракта не увидел. Проклятущая стрела мешала, как тот чирей в заднице, но выдёргивать её я не торопился: дёрнешь – кровища хлынет так, что мама не горюй!

Я едва не скатился с Чёрта на землю и постоял, придерживаясь за седло. Таракан попытался поддержать, и я сказал, что помощник сейчас отхватит в ухо. Подбежал Свин с кучей тряпок и флягой самогона.

– Наскрозь – энто хорошо. – Наш доморощенный медик оскалился и кивнул: – Валяйте.

Тут же Угол и Пробой обхватили меня, а Шаман торопливо обломал древко стрелы. Я хрюкнул, но дёрнуться не смог: у этих здоровяков хрен подёргаешься! Шаман закусил губу, обошёл меня и потянул тот кусок стрелы, что ещё торчал в теле. Тут же пошла кровь, и Свин, плюхнув самогоном на рану, начал умело мотать тряпки.

– Дай сюда.

Меня отпустили, и я забрал флягу. Сделал большой глоток.

– Ух ты! Хорошая штука.

Свин окончил мотать и оценил свою работу. Сказал, типа заживёт, как на собаке. Сам знаю, не впервой. Но как же болит, зараза!

Парни, которые стояли вокруг, расступились, и подошла Хлоя. Вся белая, чисто тебе из снега сделанная. Блондинчик топтался сзади, и на его роже я заметил неодобрение. Четой это величие надумала? Благодарность объявит за спасение королевской задницы?

Меня приложили по роже. Ещё и ещё. Сильно так хлестала.

– Убийца! Зверь! Мерзавец! Кровожадная тварь!

Это – после каждого удара. И гляди же: не повторяется!

Когда Хлоя запыхалась и отошла, я целой рукой потёр побитую рожу и ухмыльнулся.

– Четой это ты? Можно было просто сказать: спасибо.

Королева резко подняла руки, и свет внезапно погас.

Посреди лба засела тупая боль, точно кто-то зарядил мне кулаком между глаз и поставил там здоровенный шишак. Вот только я никак не мог сообразить, кто это такой дерзкий и как оно вообще так вышло. Похмелья вроде не ощущалось, стало быть, отхватил не по пьяни. В бою? Ах да, мы же прорывались через Чарвес, и я получил стрелу в плечо. Но голова-то тут при чём? Ну да, вспомнил, я же поскубся с её величием, и она что-то там колданула.

Лады, тогда открываем глаза и смотрим, какие неприятности меня поджидают.

От яркого света стало натурально больно, но неприятностей я обнаружил всего две. Одна внимательно меня рассматривала, а вторая скалила чёрные зубы.

– Очухался? – спросил Псих и снял с пояса флягу. – На, хлебани. Кровь разгонишь.

– Пока не стоит, – тихо сказал Джессип, и Псих, пожав плечами, глотнул сам. – Пусть придёт в себя.

Я сел, ощутив, как комок боли прокатился внутри башки и стукнулся о лоб. Пощупал голову и не обнаружил там никаких шишаков. Тут же сообразил, что щупаю левой рукой, и посмотрел на плечо. Никаких навязанных Свином тряпок – только чистая кожаная рубашка. Видать, кто-то успел покопаться в моих запасах и переодел, пока я тут бревно изображал.

– С плечом у тебя всё в порядке. – Блондинчик встал и протянул мне руку. – Тут Хлоя была абсолютно не права, о чём я ей и сказал. Видимо, она это тоже поняла… Чуть позже. Поэтому посчитала своим долгом тебя излечить.