Анатолий Махавкин - Черепа [litres]

Тут помощник тоже не сплоховал, приставив к нашим дворянчикам Фингала и Пузыря. Парни явно маялись навязанной обузой и с тоской поглядывали в сторону костров. Поэтому я велел им топать и набивать пузо, пока есть такая возможность.

Величие сидела на берегу крошечной речушки и болтала в воде ногами. Ежели не знать, кого видишь, легко принять за обычную бабу. А с другой стороны, чем королева не обычная баба? И спит, и ест, и гадит, как другие. И в психи кидается чисто, как все те, с кем прежде довелось пожить вместе. Разве что тех успокоить было легче. И по хлебальнику получали именно они, а не я.

Рядом с величием стоял Джессип и что-то ей втолковывал с самой кислой рожей из всех возможных. Его если и слушали, то очень невнимательно. Королева держала в руках знакомую книжицу – ту, которую я достал из тайника в башне. Однако, хоть Хлоя и листала страницы, но, судя по физии, интересовалась содержимым книги не больше, чем базаром блондинчика. Как мне показалось, больше всего величие занимало болтание босыми ногами в реке.

Когда мы с Психом подошли, Хлоя подняла голову, посмотрела на нас и вновь опустила взгляд на воду. Ну а чё, интересно же – там плыли листики, какие-то деревяшки и мелькали серебристые рыбки. Всяко забавнее, чем наши рожи.

– Рыбу ловить не пытались? – спросил я у Психа, и тот помотал башкой. – Так пошли народ, чего добру зря пропадать?

– Лады, – сказал помощник. – Так ты меня только за энтим сюдой тянул? Тогда я пошёл.

– Я те пойду! Вали вона к этим и сиди там смирно, чисто мыша. Дорогу далыпую надо обозначить, а то меня такие путешествия чегой-то начали раздражать.

– Чабреца пожуй, – посоветовал Псих и отошёл на пару шагов. – Грят, успокаивает. Для мужской силы опять же вроде полезно.

– Меня успокаивает, когда я кому-то болтливому зубы во рту считаю, – сказал я и начал стаскивать рубашку. – Пошёл, грю.

Казалось, будто я весь просмердел дымом пожарища. Не знаю почему, но терпеть не могу именно эту вонь. Даже кровищу нюхать не так противно. Ну и вообще, я хоть и не то чтобы, перемазавшись, сразу лезть мыться, как эти чокнутые из ордена очищения, но твёрдо запомнил: ежели залезать в воду хуч раз в пяток дней, хворь пристаёт намного меньше. А ежели ещё и в холодной воде плескаться, то получается совсем не хворать. Ну, не считая той заразы, которая от баб. Там ничего не помогает.

Штаны всё-таки стянул, отойдя шагов на десять. А то гляди, ещё величие так возбудится, что в речку кинется и начнёт домогаться. Вот как с ней после поступать, а? А кроме шуток, просто не хотелось слушать очередное занудство типа стыд потерял и всё такое. Они же дико занудные, дворяне эти. Вона с деревенскими бабами мы плескались, как нечего делать. Так забавно было слушать их верещание.

Я залез в реку. Ну, не такая холодная, как Кравана, и не такая быстрая, но тоже ничего так. В ногу ткнулась холодным рылом какая-то рыбина и, плюхнув хвостом, поплыла дальше. Гляди, наглая какая! Ой, теперь точно рыбки захотелось. Я сделал пару гребков, выплыл на середину потока и обнаружил, что течением меня снесло аккурат под её королевские очи.

– Крест, – окликнула меня Хлоя, и я повернулся мордой к величию. – Что это у тебя на спине за узор такой? Татуировка?

– Типа того, – согласился я и оскалился. – А ты как думала, с какого перепугу у меня такое погоняло? Крест – он крест и есть.

– В смысле, назвали так, потому что сделали татуировку креста?

Псих щурился, чисто холощёный кабан. Он-то знал мою историю.

– Как-то глупо получается. Да и название так себе. Обычно бандиты вроде тебя берут себе клички гораздо пафоснее. В прошлом году я подписывала указы на казнь троих из вашей братии. Один назывался Орлом, второй – Императором и не меньше, третий – Драконом. А ты – какой-то Крест.

– Скромный я.

Псих загоготал.

– А вообще, никакая это не татуировка. Подарочек от добрых святош, которые зажали кусок хлеба да шмат вяленого мяса.

– Что значит «зажали»?

– То и значит, – подплыл я ближе. Вода в речке была достаточно прозрачной, и на щеках Хлои появились красные пятна. Но взгляда не отвела. Джессип негодующе поджал губы, а Псих сощурился ещё больше – разницу прикидывал. – Когда был совсем зелёным соплежуем, пробрался на подворье аббатства двенадцати спутников и попытался стащить чегой-то пожрать. Оно бывает такое, что жрать захочется, когда три дня не жрамши, аж пузо к спине липнет. Дурной был, молодой, вот и запалился.

– В смысле – поджёг аббатство?

– В смысле – попался. – Ох уж эти дворянчики с их дурацким базаром! – И решили добрые святоши преподать великому грешнику такой урок, чтобы вор запомнил его на всю жисть. Ежели, конечно, грешник этот урок переживёт. – То ли от холодной воды, то ли от воспоминаний, но меня передёрнуло. Всё, пора вылезать. – Короче, привязали они меня пузом к деревянному чурбаку, притащили к здоровенному кресту и принялись читать байки о дурном воспитании и наказании за плохое поведение.

– Но это же, насколько я понимаю, не всё?

– Не, точно не всё, – криво усмехался я. – А чтобы их байки запоминались получше, из спины у меня ремни резали в этот момент. В виде креста, чтобы доброму духу сподручнее было в тело грешника входить. Медленно так резали, чтобы на все байки хватило. Когда отрубался, отливали водой и резали дальше. Ну чё, правы оказались – на всю жисть запомнил.

– Это точно были монахи? – Физия величия окаменела. – Ты ничего не путаешь?

– Аббатство двенадцати спутников, насколько мне известно, пятнадцать лет назад сгорело дотла, – подал голос Джессип, рассматривая меня так, словно видел первый раз. – Половина монахов погибла в огне. Тебе, как я погляжу, не впервой решать проблемы при помощи огня.

– Опять стыдишь?

– Нет. Просто пытаюсь поставить себя на твоё место.

– Ну и на кой оно тебе? Не пытайся, оставайся на своём.

Я отплыл к тому месту, где оставил своё барахло, и торопливо оделся. Потом почесал в затылке: ну вот на хрена я им это рассказал? Вроде и не пил, чтобы язык зачесался. Псих-то об этом как узнал? Когда я насосался по самое горлышко. Жалости, что ли, добивался? Ха! Не нужна мне их жалость. Вообще ничья не нужна.

Когда я подошёл, королева вытащила ноги из воды, и теперь блондинчик помогал ей натягивать дорожные башмаки. Пока они этим занимались, я попытался намалевать на земле карту. Получалось не так хорошо, как тогда у графа. Да что там, совсем фигово получилось. Я и сам с трудом мог понять, где что находится.

– Конский зад напоминает, – сказал Псих, внимательно рассматривая рисунок. – Вона – ноги, вона – хвост, а энто – дырка.

– Да пошёл ты! – Теперь и самому начало казаться, будто я вижу намалёванную коняку. – Как могу, так и рисую. А ты сиди и помалкивай.