Кэтрин Эпплгейт - Последняя из рода [litres]

– Он сгорел.

После того как натайт немного подумал, нам перевели его следующую фразу:

– Тогда вы должны заплатить налог кровью.

Хара вспыхнула от негодования и замотала головой, но натайт не обратил на это никакого внимания.

– Что означает налог кровью? – словно читая мои мысли, спросил Тоббл.

– Судя по всему, ты скоро это увидишь, – хмуро сказала Хара. Она попятилась на край платформы. Натайт наклонился и выпустил одно из своих огромных щупальцев на спине и схватил её за руку.

Натайт приблизился и с поразительной скоростью, от чего я даже совсем не по-собачьи взвизгнула, вонзил зелёную иглу на конце щупальца в её запястье.

Хара вздрогнула от боли.

Натайт несколько секунд высасывал кровь. Затем убрал щупальце, и Хара отдёрнула руку – на руке остались слизь и две кровоточащие ранки.

– Ду астер кун валлек, – сказал натайт.

В переводе это означало:

– Теперь можешь переправляться на остров бесплатно.

Люди, которые прислуживали натайту, с помощью лебёдки спустили его обратно в воду.

– Они питаются кровью! – закричал Тоббл, когда мы вышли из здания, вздыхая от облегчения.

– Нет, – возразила Хара. – Просто собирают её образцы. Ведь они по составу крови способны определять, кому она принадлежит. Совершенно непонятным образом они могут мгновенно передавать эту информацию своим сородичам в любом конце света. Получив однажды сведения о тебе, они разрешают тебе спокойно пересекать море, даже если твоя рана затянется. Это как бы твой проездной документ.

– Это больно? – Тоббл даже вздрогнул, задав этот вопрос.

– Немного, – ответила Хара. – Но проблема не в боли. Проблема в другом. Отныне, стоит мне только оказаться на море, меня сразу узнают и при желании выявят моё местонахождение. – Потом она тихо добавила: – Не хочу, чтобы так было, уже не говоря о том, чтобы до конца жизни они следили за мной, если я плыву по морю. В прошлом я всегда старалась раздобыть фальшивый пропуск, обычно давая за него крупную взятку. В таком случае не надо проходить через… вот это всё. Но сейчас, когда со мной ты, Бикс, я не хотела рисковать, предлагая взятку.

Мы увели Валлино – он подозрительно фырчал, учуяв рану на запястье Хары.

У парома было два уровня. На нижнем – темно и полно очень уставших с виду людей.

– Кто это? – шёпотом спросил Тоббл.

– Рабы, – нахмурив брови, ответила Хара. – А некоторые, возможно, заключённые.

Мы прошли на главную палубу под открытым небом, тихим и холодным, и людей там было почти столько же, сколько на улицах Велта.

Немного погодя, команда стала сбрасывать за борт канаты, отчего поднялся сильный грохот. Вёсла погрузились в воду и вскоре ритмично задвигались.

Пока мы отплывали, я смотрела, как остаётся позади город – обшарпанное, дикое и грязное место, в котором мне ну совсем не хотелось оказаться ещё раз. Сейчас меня больше беспокоило, что впереди, и, воспользовавшись положением собаки, я влезла на мачту и стала смотреть вдаль.

На море плавали самые разные суда: одни направлялись на остров, другие курсировали туда-обратно, а какие-то поднимали паруса, чтобы выйти уже в открытое море.

Но все мои мысли были об острове Кора ди Шола, к которому мы пусть медленно, но приближались. Остров был обнесён каменной стеной, не меньше трёх метров высотой, и вдоль неё высились башни. За стеной виднелись замки с мраморными колоннами и массивные здания с круглыми окнами, резные каменные декорации на которых по форме напоминали языки пламени.

Над всем этим возвышался зиккурат – храм с прямоугольной башней на круглом основании и ступенями, опоясывающими каждый уровень до самого верха. Сейчас, в свете заходящего солнца, он казался раскалённым.

Ко мне подошли Хара и Тоббл. Хара, проследив за моим взглядом, кивнула. Делая вид, что разговаривает с Тобблом, она объяснила:

– Это Столп истины. Он находится под контролем учёных. Каждый уровень принадлежит одному из главных классов.

– А есть уровень для даирнов? – словно читая мои мысли, спросил Тоббл.

– Был, когда я приезжала сюда в прошлый раз, – ответила Хара. – Но по большому счёту это была просто пыльная библиотека. И никакого… персонала.

«Она имела в виду: никаких даирнов», – с горечью подумала я.

Мы съели свои скудные припасы и попили из бака на пароме. Когда опустилась ночь, мы улеглись, свернувшись калачиком в ногах у Валлино. Я попыталась уснуть, но каждый раз, когда закрывала глаза, меня уносила волна отчаяния. Что мне дальше делать?

Как быть?

С одной стороны, я бы могла попытаться сбежать.

С другой – что же тогда будет с Тобблом?

Даже если побег и удастся, что дальше?

Но ведь ничего не предпринять означает сдаться.

Я открыла глаза и увидела звёзды – блестящие булавки на ночном одеяле.

Для меня в этом мире не было места. И у меня не было семьи, чтобы тосковать по кому-то.

Я совсем одна.

Я не знала, куда мне идти и зачем. Никакого плана. И цели тоже. В этом путешествии я оказалась всего лишь грузом Хары и понятия не имела, чем всё это кончится. К своему стыду, по большому счёту мне было всё равно.

Я очень хорошо помнила слова папы, которые он прошептал маме, говоря обо мне: «Будто бы она осталась последним даирном на земле».

Последняя выжившая. Последняя из рода.

Я достала из сумки смятую карту. Есть ли где-то ещё в мире даирны? Моя стая думала, что есть. Они надеялись. Но теперь не было стаи.

И даже если я попытаюсь узнать, есть ли ещё где-то такие же, как я, то захочу ли я на самом деле услышать ответ?

Когда я снова закрыла глаза, то, наконец, уснула. Мне снились мама и папа, братья и сёстры.

Но я даже во сне понимала, что их больше нет.

Везде, где только можно, стояли пришвартованные пассажирские и грузовые суда, небольшие яхты, иногда по три на одном месте, поэтому сходившим на берег пассажирам приходилось через них пробираться. Я и понятия не имела, что в мире существует так много видов кораблей и лодок и уже тем более – что их может быть так много в одном месте.

Хотя доплыли мы всего за несколько часов, из-за скопления судов мы до самого утра не могли сойти на берег. Поэтому, наконец оказавшись на земле, вздохнули от облегчения.

Гавань, в которой находился порт, была в форме полумесяца, глубокая и широкая, с каменными пирсами, уходящими далеко в море.

– По сравнению с моим последним визитом, сейчас здесь необычайно оживлённо, – заметила, нахмурившись, Хара. – Похоже, тут что-то происходит.

Мы проталкивались вперёд сквозь толпу людей и лошадей. Вокруг было полно рабочих, тяжело волочивших ноги из-за тяжёлого груза на спине. На паланкинах [2] Паланкин – крытые носилки. Использовались как средство передвижения знатных лиц, богачей. ехали разодетые богачи, и их со всех сторон подпирала шумная толпа. Лошади и ослы тоже не без труда пробирались вперёд.