Кэтрин Эпплгейт - Последняя из рода [litres]

До меня только теперь дошло, что это был не только остров, но ещё и город.

Раньше я представляла, что тут находятся только библиотеки, забитые до отказа манускриптами, в которых учёные восседают и обсуждают насущные вопросы. Но ведь и учёные должны есть, спать и покупать одежду.

Но всё же Кора ди Шола не был заурядным городом. В нём жили представители всех правящих классов.

Не успели мы далеко уйти, как нам в нос ударил резкий тошнотворный запах. Это был не кто иной, как феливет, и очень близко!

Я обернулась, и кровь у меня застыла в жилах. Огромное, лоснящееся, похожее на кошку создание, красивой, в чёрно-золотую полоску расцветки, вальяжно шло между двумя мужчинами, которые, казалось, его совершенно не боялись.

Запах феливета я учуяла лишь однажды, да и то я тогда была со своей стаей. Теперь же, находясь от него на расстоянии вытянутой руки – и даже ближе, – я испытала совершенно другое ощущение.

Мы с Тобблом отшатнулись, но Хара цыкнула на нас, чтобы мы не отставали.

– Тут на острове можно не бояться феливетов, – успокаивала она нас. – Классы заключили между собой соглашение не проявлять агрессию друг к другу.

И в самом деле: пока мы не спеша шли дальше, встречали уличные кафе, где на стульях сидели люди, а на деревянных скамейках нежились феливеты, у каждого из которых был разный мех: сине-фиолетовый, тёмно-бордовый и чёрный, со всевозможного рода полосками и пятнами. Однако все до одного феливеты обладали мускулистым, наводящим ужас телом. Глядя на них, ты сразу понимал: они способны убить одним взмахом лапы.

Повсюду встречались и раптидоны. Сидя на Т-образных столбах, они отдирали куски мяса, нанизанного на столбы.

На раптидонов, в отличие от феливетов, мне довелось взглянуть краем глаза в моей прошлой жизни. Как и феливеты, они имели разный окрас, но все как один поражали сильными крыльями, жуткими когтями и изогнутыми клювами, и я смотрела на них с содроганием.

А ещё мы не раз прошли мимо бассейнов для натайтов. Раскинувшись, они сидели в них наполовину в воде и мило болтали с феливетами, раптидонами, а также с людьми.

Мы не встретили только террамантов, и, по правде говоря, слава богу. Мне хватило одного только вида феливетов, находившихся в шаге от меня. Да и раптидоны, способные схватить любого мелкого зверька и утащить к себе в гнездо, чтобы по-быстрому перекусить, доставили мне немало переживаний. И я всё ещё не пришла в себя после знакомства с натайтами. Я не горела желанием ко всему прочему увидеть ещё и хищных насекомых. С меня хватит.

Валлино и Тоббл, похоже, как и я, не были в восторге. Они оба смотрели на окружающих с опаской, тоже испытывая тревогу.

– Давайте-ка отыщем комнату для ночлега и стойло для бедняги Валлино, – решительно сказала Хара. – Я знаю, куда идти.

Мы свернули с главной улицы и оказались в таком узком переулке, что Харе пришлось слезть с Валлино и повести его. Лошадь с обеих сторон касалась боками каменных зданий, нависших над нами.

Наконец мы вышли в большой двор. По одну сторону стояла красивая, выбеленная таверна с вывеской «Повешенная корова», на которой был рисунок, немного проясняющий название заведения: висящая на верёвке, обмотанной вокруг её живота, корова.

– Это дурной знак, – прошептала я.

Хара засмеялась. Она стащила вещи со спины Валлино и предупредительно выставила указательный палец.

– Ждите тут, – велела она нам. – И ни с кем не разговаривайте. Скоро увидите, что на этом острове почти все говорят на общем языке, а не на недаррском.

Мы видели, как она скользнула за груду деревянных ящиков в дальнем конце двора. Спустя несколько минут снова появилась, но теперь была уже не в образе парня. Она надела длинное голубое платье с белой оборкой, а волосы распустила и расчесала.

– Ты решила больше не маскироваться? – вполголоса сказала я. – А я должна оставаться собакой?

Хара кивнула.

– Пока да.

– Гав, – огрызнулась я.

– А почему ты сменила образ? – полюбопытствовал Тоббл.

– На острове в этом плане спокойнее, – ответила она. – Это место относительной свободы, где женщины и мужчины в целом равны. По крайней мере, так было раньше.

Хара приказала Валлино стоять, и мы втроём вошли в приземистую дверь. Внешне таверна казалась достаточно тихим местом, но внутри царила невероятная суета: все столы заняты, посетители сильно шумят. Официантки пробирались сквозь толпу, разнося кувшины с элем, медовухой и сидром. Хозяин заведения, крупный лысый мужчина с круглым животом и руками в татуировках, носился вдоль стойки, раздавая указания, наливая и вытирая.

Пробираясь к барной стойке, Хара поймала на себе несколько удивлённых взглядов, возможно, потому, что в помещении было очень мало женщин. Мне это казалось ерундой по сравнению с трёхметровым феливетом, развалившимся на глубокой скамье у дальней стены. Лощёный, он увлечённо беседовал с седобородым стариком.

Я не понимала, о чём они могли говорить друг с другом.

– Элдон! – крикнула Хара бармену, но он не обратил на неё внимания, и тогда она крикнула ещё громче: – Элдон! Сюда!

Бармен обернулся, понял, кто его зовет, и широко улыбнулся.

– Хара! Сколько времени прошло! – Затем добавил уже тише: – Ты так и… зарабатываешь браконьерством?

– К сожалению, да. А ты скучаешь по тем временам?

Элдон закатил глаза.

– Тут ещё хлеще, чем в лесу.

– Надеюсь, ты сможешь мне помочь, Элдон. Нам нужна комната – мне, собаке и питомцу воббику, а ещё стойло для лошади.

Услышав слово «питомец», Тоббл немного ощетинился. Мне же было не привыкать.

– Комната? – Элдон недоумевал. – Но сейчас на всём острове ни одного свободного угла!

Хара нахмурилась.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Это из-за Церемонии Прощания – в городе сейчас в три раза больше народу, чем обычно.

– Из-за какой церемонии?

– Прощания. А ты разве не из-за неё тут?

– Элдон, объясни для начала – что за Церемония Прощания?

Элдон пожал плечами и состроил гримасу.

– Нововведение Арактик, прорицательницы Мурдано, и Учёного совета. Это наподобие похорон, только, как видишь, без скорби. – Он показал на шумную толпу.

– Похороны? – продолжала удивляться Хара. – А кто умер?

– Не кто, а что. Целый класс. Официально объявили, что даирны вымерли.

Тоббл протянул мне дрожащую лапу. Я взвизгнула, но вовремя перешла на лай.

– Это похороны целого класса, да?

На что Элдон ответил:

– Три дня пить-гулять. Ну и прощальные речи, как без этого. Но в основном…

Дальше я уже ничего не слышала.

Я пробралась сквозь толпу и выскочила во двор. Там я забилась в тёмный, заросший плющом угол. Дрожа, я задыхалась от рыданий.