Андрей Лукин - Две половинки демона

Стёпка вспомнил наглого Всегнева и помрачнел.

— А Боеслав? — спросил он. — Его тоже могут заколдовать. Он ведь наследник.

Княжича за столом не было, он в очередной раз убежал наверх. Там сидела, держа вновь уснувшего мужа за руку и обливаясь счастливыми слезами княгиня. О том, как она благодарила спасителей князя, Стёпка с Ванькой старались не вспоминать. Зацеловываемые и обнимаемые, оба невольно вспомнили своих родителей… В общем, демоны не плачут и точка. А Могута даже на первый взгляд пошёл на поправку, и сон его был уже не предсмертным забытьём, а вполне нормальным сном здорового человека. Когда они уходили, князь дышал глубоко и спокойно и даже чему-то слегка улыбался.

— Наследник? — пошевелил седыми бровями Скусень. — К тому идёт, что нечего ему будет наследовать. Поделят не сегодня-завтра наследство его, а нас и не спросят. И на делёж не покличут.

— Но ведь князь теперь здоров, — сказал Стёпка. — Он же теперь может… это… ну, за себя постоять. И ополчение вон какое собралось.

— А про князя вы лучше помалкивайте, — негромко посоветовал старенький целитель дядька Самарий. — Ништо не видали, ништо не слыхали. Довольно с нас одной напасти. А князь уж тут как-нито сам рассудит, у него есть с кем совет посоветоваться. Не по нашему уму забота про владычьи дела обмышлять.

— Стеслав, Ванесий, — распахнул дверь возбуждённый Боеслав. — Вы давеча сказали, что к троллям собираетесь. Я вас на тот берег свезу. Мне матушка позволила.

— Да мы и сами дойдём, — попробовал отказаться Стёпка. Он почему-то решил, что княжич предлагает им поехать на стоящей во дворе повозке. Трястись с лошадиной скоростью, подпрыгивая на каждой кочке, ему не хотелось, наездился уже лет на десять вперёд. — Тут же рядом совсем.

— На лодье свезу, — отмёл все возражения княжич, и в голосе его отчётливо прозвучало что-то взрослое, решительное и не терпящее возражений. — У нас под берегом лодья стоит, батюшка на ней приплыл. А напрямки через реку скорее доберётесь. Я на лодье шибко кататься люблю.

Княжич сиял что твоё солнышко. Оно и понятно — можно сказать, едва без отца не остался, а тут такая радость, чуть ли не заново жизнь начинается. Любой засияет. Стёпка закусил губу и посмотрел на Скусеня. Старый воин мрачно кивнул, тоже сообразил, что при виде этого просветлённого лица всякий, будь то друг или недруг, тотчас догадается, что смерть Могуте уже не грозит.

— Ты вот что, княжич. Благодетелей наших на тот берег свезёшь, а сам не выходи. Зараз до дому возвращайся…

— Но я хотел… — вскинулся Боеслав. — Мне матушка…

Скусень пристукнул рукой по столу:

— Я сказал: до дому! Будет у нас к тебе мужской разговор. Посоветуемся, с отцом твоим поговорим, ежели он к тому времени пробудится, с матушкой тоже… Ну, а посля, может статься, и отпустим тебя на тот берег. Токмо в одиночку боле никуда не ходи! Уяснил?

Очевидно, старый воин пользовался в княжьей семье немалым авторитетом. Боеслав недовольно кивнул и больше возражать не решился.

Лодью им, конечно, не дали. Никто бы не стал ради двух отроков гонять тяжёлое судно всего-то до другого берега, до которого и без того рукой подать. Согласились перевезти на широкой плоскодонной лодке, одной из многих, что покачивались привязанные к мосткам. Княжич, впрочем, не шибко опечалился, видимо, и сам не слишком надеялся на лодью. Весёлый рыжеватый гоблин ловко управляясь одним веслом, погнал лодку наискось к мосту, двое тайгарей-охранников устроились на корме; мальчишки с интересом вертели головами по сторонам. Отсюда, с воды, всё вокруг виделось совершенно иначе. Предмостье представлялось почти городом, возвышающийся над ним замок, сейчас подёрнутый полуденной дымкой, парил, казалось, в воздухе… Лёгкие тёплые волны шаловливо ласкали опущенные за борт руки, брызги, срывающиеся с широкой лопасти весла, иногда попадали на лицо, Стёпка блаженно жмурился, Ванька то и дело нащупывал в кармане исцеляющий свисток и оглядывался назад, на покинутую княжью резиденцию, на задёрнутые занавесками узкие окна второго этажа.

Возбуждённый Боеслав разве что не подпрыгивал, сидя на носу и чудом не вываливаясь за борт. Стёпка смотрел на него и неспешно обдумывал очень, как ему казалось, удачную мысль. Удачную и чрезвычайно заманчивую. Некоторые последние события как раз его на эту мысль и навели. Во-первых, Всегнев, который ясно показал, что весичи княжича ни во что не ставят, нисколько не уважают и готовы прямо в лицо сказать, что он для них не княжич, а так, не пойми кто. Во-вторых, князя Могуту они с Ванькой хоть и вылечили, но ноги и пальцы на руке они ему вернуть не в силах и поэтому князь всё равно не сможет, скажем, вести войско в бой, как это и положено в этом мире настоящему правителю. И в-третьих, без княжьего оберега ни Могуту, ни Боеслава всерьёз никто воспринимать не будет. А оберег у нас где?..

Когда лодка, наискось преодолев стремнину, уже приближалась к противоположному берегу, Стёпка пересел поближе и обратился к княжичу:

— Боеслав, позволь спросить?

Догадавшись по Стёпкиному тону, что вопрос будет серьёзным, тот повернулся и осторожно кивнул:

— Спрашивай, Стеслав. Токмо моё дозволение тебе на то не надобно.

— Да у меня само так получилось, — смутился Стёпка. — Я вот что хотел спросить. Ты ведь знаешь, что на дозорной башне, там где деда твоего убили, его призрак появляется? Знаешь?

— Кто ж об том не знает! — горячо выдохнул княжич. — Кажному в замке ведомо!

— А ты его хоть раз видел?

— Он давно уже никому облик свой не являл. Я по осени кажное утро на башню подымался, всё думал, что увижу его… Так и не увидел. Не возжелал он мне явиться.

— А я его две неде… две седьмицы назад видел. Вот как тебя.

Глаза у Боеслава восторженно округлились:

— Каков он из себя? Не гневливый?

— Да с чего бы ему… Нет, не гневливый. Там вовсе другая история… Ты вот что… Приходи туда завтра сразу после двузвона. Если он опять мне покажется, может быть, и ты его увидишь. Придёшь? Сможешь? Отпустят тебя?

Онемевший Боеслав некоторое время то открывал, то закрывал рот.

— Отпустят, — наконец заверил он охрипшим вдруг голосом. — Я Скусеня с матушкой уговорю, они мне отказать не посмеют.

— А я? — возмутился Ванька. — А меня ты не зовёшь?

— А зачем тебя звать? Мы и так вместе. Куда я — туда и ты.

— А кто в тайгу без меня упёрся? Попробуй только меня завтра не разбудить — пожалеешь, что родился.

— Я специально для тебя целое ведро холодной воды приготовлю. Мигом проснёшься, — Стёпка опустил руку за борт и щедро обрызгал не успевшего увернуться Ваньку. Тот, естественно, в долгу не остался.

Так, дурачась, они и прибыли на левый берег. Лодка проскользнула бортом по мокрым брёвнам, весёлые гоблины помогли мальчишкам выбраться на мостки. Шагая по тропинке вслед за Ванькой, Степан оглянулся.