Сергей Барк - Каста [СИ]

— Я не хочу сосредотачиваться на себе. Всё, о чём я буду думать это… ты. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, — укоризненно отозвался Лето и заворочался, чтобы заглянуть в лицо Хюрема; тот не стал прятать улыбку.

— Снова издеваешься? — фыркнул Лето, поняв, что омега изводит его намеренно.

— Тебе бы не помешало поработать над выдержкой.

— Согласен, — поспешил сменить тактику Лето, — но один я с этим не справлюсь. Мне нужен учитель.

Хюрем шире приоткрыл кошачьи глаза, пристроив подбородок на грудь Лето и устремив взгляд в никуда, словно задумался.

— А какой резон учителю?

Хюрем был бы не Хюрем, если бы не поторговался.

— Учитель смог бы исполнить то, на что очень долго не соглашался ученик.

Глаза Хюрема блеснули, и Лето снова почувствовал, как предательски вспыхивают щёки.

Уже некоторое время Хюрем уговаривал Лето на то, чтобы попробовать близость связанным. И связать предполагалось, конечно же, Лето. По рукам и ногам. Сама мысль об этом заставляла волосы на затылке вставать дыбом, и дело было не в доверии к Хюрему, просто каждый раз, когда Лето задавал вопрос, что тот станет с ним делать, у омеги появлялось хищное выражение на лице и, с урчащим возбуждением, тот отвечал, что станет делать с Лето всё, что пожелает. Лицо Лето неизменно пылало, и он всё откладывал угощение. Хюрем не настаивал, получая не меньшее удовольствие от смущения и неуверенности в глазах мальчишки. Лето был оголённым нервом, сплошным огнём. Эту игру Хюрем был готов вести бесконечно.

— Мои условия, — протянул Хюрем. — Мы увидимся, если ты найдёшь моё укрытие. И если после Карафа нас раскусит, я не постесняюсь обвинить тебя в том, что ты не можешь сдерживать собственную похоть. Наказание станешь нести один.

— Идёт! — засиял Лето начищенной монетой, готовый встретить любую кару прямо сейчас.

Он не мог мириться только с одним — с отсутствием Хюрема рядом. Остальное его нисколько не заботило.

Отправляясь в дорогу, альфа думал только о том, как решить головоломку и разыскать омегу. Несмотря на то, что Лето не сомневался, что Хюрем хочет получить обещанное, было бы глупо рассчитывать, что тот облегчит ему задачу, иначе зачем бы Хюрему ставить такое условие?

Лето даже догадывался, почему именно Хюрем выдвинул такое требование. Как и прежде, омега продолжал учить его всеми доступными способами, будучи не менее педантичным в вопросах подготовки, чем старший субедар. Не было ничего удивительного в том, что Лето продолжал отбиваться от неожиданных атак, которые, впрочем, уже давно не получались внезапными благодаря обострившемуся чутью, безошибочно подсказывавшему, как близко находится Хюрем.

Поразмышляв немного о характере своей пары, Лето быстро определился с тем, что станет делать. Он точно не собирался преследовать омегу, заставляя того нестись во весь дух. Его уже гнал целый отряд и толку от этого было мало. Вместо этого Лето хотел положиться на нюх, с лёгкостью улавливая слабейшие отголоски аромата Хюрема, и впервые попробовать довериться связи, позволявшей ощущать омегу. Это также означало, что Лето последует словам омеги и не упустит редкий шанс, потренировать собственные умения. Во время вылазки он рассчитывал научиться чётче ощущать Хюрема, как бы далеко тот ни находился, и определять направление, ведущее к омеге.

Стоило отряду рассеяться за воротами, как Лето неспешно побрёл в ту же сторону, в которую шёл Хюрем. Омега оборачивался, но видел, что Лето не делает попыток настигнуть его немедля. Так или иначе, очень скоро Хюрем растворился в лесу.

Первую стоянку Лето сделал, как только над головой сгустился сумрак. Альфа не сомневался, что первые два-три дня будет просто искать. Ожидание стремительного выигрыша точно не водило его за нос.

Выбрав для ночлега заваленное дерево с небольшой нишей, набитой сухими листьями и припорошённой снегом, Лето принялся расчищать нору. Затем обошёл временные угодья, расставляя силки для птицы и мелкой дичи, не слишком надеясь на жирный завтрак — его запах должен был отпугнуть зверьё; однако, если удача ему всё же улыбнётся, можно будет не охотиться на следующий день. После Лето вернулся к облюбованному месту и потратил немало времени, чтобы развести костёр. Когда дымившие и коптившие ветки наконец занялись пламенем, уселся ближе к огню и прикрыл глаза, вызывая в сознании обожаемый образ.

Хюрем выглядел таким живым, словно действительно находился прямо перед Лето. За то время, пока они были вместе, Лето запомнил любимые черты в точности, и теперь без труда наслаждался видением. Немногим позже он сосредоточился сильнее, отгоняя удовольствие, окуривающее фигуру омеги, стоило той появиться перед мысленным взором. Лето уже догадывался, что, возможно, сумеет ощутить Хюрема и на более далёких расстояниях, как мог делать это в черте города, и сейчас собирался проверить догадку.

Что такое духовная и ментальная практика, Лето знал с детства, и решил опробовать выученные приёмы для других целей. Прежде всего, имея перед собой образ Хюрема, он представил, как из середины полупрозрачного тела омеги вырастает стрела. Длиной от локтя до кончика среднего пальца, она оказалась чёрной. Лето не наделял мысль цветом и формой намеренно, но даже и не думал противиться, полностью доверившись собственному сознанию. Затем он стал представлять, как эта стрела раскручивается в одном из направлений. Сначала медленно, затем всё быстрее, стрела завертелась волчком.

Окрепший образ омеги, полный неясных теней, смотрел прямо на Лето, и он, поддавшись внезапному порыву, приподнял веки, не давая взгляду сосредоточиться. Омега сидел напротив, по ту сторону слабо чадившего костра, скрестив под собой ноги и прикрыв глаза, в точности отражая положение тела Лето. Стрела продолжала раскручиваться, оставляя альфу наблюдать. Ускорить процесс было невозможным, иначе вездесущий ум мог обмануть, захватив иллюзию и исказив правду, выдавая желаемое за действительность.

Долго ли, коротко, но вот пламя стало затухать, позволяя Лето наблюдать, как едва уловимо замедляется стрела. Наконец она замерла, указывая в том направлении, в котором он двигался весь последний день: вдоль реки, на юго-запад.

Сложив ладони на груди, Лето поблагодарил великого Аума за помощь, как учил наставник, и, пожелав Хюрему спокойной ночи, где бы тот ни находился, затушил костёр. Дым ударил по носу, возвращая обоняние, когда он готовился ко сну, не в силах дождаться нового дня, чтобы снова следовать за Хюремом.

Второй и третий день Лето продолжал идти, представляя, будто спешит к омеге. Когда ему чудился запах, таявший в воздухе так же быстро, как снежинка, упавшая на руку, Лето чуть изменял направление; когда его вдруг ни с того ни с сего тянуло в другую сторону, он послушно сворачивал. Вечером альфа неизменно разжигал костёр и представлял Хюрема. На третий день чёрная стрела в воображении не просто указывала путь, но устремлялась вдоль заснеженных барханов, растягиваясь нитью, и Лето представлял, как встаёт со своего места и торопится следом. Достигнув смазанного конца, когда она наконец таяла, Лето пришел в себя. Огонь давно потух, но это было не важно, поскольку теперь Лето не сомневался, что его старания приносят плоды: он чувствовал, что приближается к Хюрему.