Сергей Куц - Вор и убийца

— Довольно! Не смей причислять отступников и сброд к матери-церкви! — Звенящий внутренней силой голос Томаса Велдона оборвал имперца, как удар плети.

Велдон в обвиняющем жесте выставил руку в сторону инквизитора, тыча после каждой фразы указующим перстом в пол у ног отца Франса:

— Дело церкви — это бремя пред двуединым Богом! Дело церкви — жизнь и смерть ради спасения души каждого грешника! От последнего бродяги до королей и императоров! Дело церкви — это внутреннее разумение матери-церкви! Все остальное от лукавого! От сатаны! Он отец лжи, и вы польстились на его посулы!

Огсбургец стоял, закрыв глаза. Кончики его пальцев, выглядывающие из-под опущенных рукавов, дрожали. Но, когда отец Франс поднял веки, мне показалось, что вместо зрачков у него не просто огонь, а бушующее пламя. Велдон принял вызов и встретил немигающий взгляд имперца.

Я потерял счет времени, а они все сверлили друг друга глазами. Когда задумался, сколько прошло минут, отец Томас сдался. Выдержать почти змеиный взгляд Франса было нелегко даже ему. Инквизитор в черной рясе победно ухмыльнулся.

— В нашем храме, здесь, в Бранде, — Велдон посмотрел на нас; его голос был негромким, будто уставшим, — хранится частица Святого Креста, на котором гвендарские эльфы распяли Бога Сына. Мои братья в Загорье решили дать клятву, которую требует герцог Альбрехт. Временная и пустая клятва, ведь ее слова произнесут по принуждению. Иначе им посулили имперскую каторгу. Но братья будут ждать своего часа. Я же не позволю, чтобы святая реликвия досталась еретикам!

В следующее мгновение отец Томас сделал то, чего я совсем не ожидал. Он встал перед нами на колени!

— Молю вас спасти реликвию! Помогите мне добраться до Долгого хребта и переправить святыню в Арнию! Сделайте это! — Велдон поднялся. Он снова стал похож на самого себя, его речь опять зазвенела железом. — Я отпущу вам любые грехи. Даже убийство нашего юного брата и его слуги!

Последние слова были обращены ко мне, а я пораженно таращился на происходящее за спиной святого отца. Один из арнийских инквизиторов крепко удерживал отца Франса за локти, а другой душил накинутым на шею тонким шнуром. Теперь в выпученных глазах огсбургца не было огня, там застыл ужас. Все же он человек, как и все мы.

Когда отец Франс затих и обмяк, Велдон осенил его знамением и произнес:

— А сей грех нам простит Господь!

Мое сердце учащенно билось, я забыл о холоде и по-новому смотрел на церковника в облике доброго дедушки с истовой душой инквизитора из прошлого. Как и его убитый собрат, Велдон словно пришел из времен войн Святого Отмщения. Войн, которые почти стерли эльфов с лица Орнора. В этих людях пылала фанатичная вера. На наше счастье, их вера оказалась разной. Велдон был не менее опасен и только что доказал это, но он являлся последней соломинкой, которая могла послужить нашему спасению.

— Клянусь, что доставлю вас в Ревентоль. Вас и частицу Креста, — сказал я, осторожно отмеряя каждое слово. — Но сначала я должен исполнить другую клятву. Она дана раньше.

— Смеешь ставить условия? В твоем-то положении?

— Я поклялся, — упрямо произнес в ответ, — и мои слова скреплены клятвенным крестом. Сначала я иду в Запустение! Потом помогу вам! Или сдохну здесь!

Я не мог отказаться от своих обязательств перед кардиналом Антуаном. О них не позволит забыть расплата, что обязательно настигнет клятвопреступника.

Велдон закусил губу, ему-то было ведомо, что такое клятвенный крест. Долгие мучительные мгновения он думал, согласиться с моим условием или приказать своим головорезам задушить и меня. Но, право слово, это был не самый худший вариант по сравнению с обещаниями отца Франса. Как говорил имперец? «Тому, что от вас останется, даруют милостивую смерть».

— Хорошо, — решил инквизитор, — сначала мы пойдем в Запустение, потом за Долгий хребет.

Я не ослышался? Он тоже собирается в Запустение? Впрочем, мне все равно, куда намылился церковник. Я скажу то, что он хочет услышать, и это прозвучит искренне:

— Клянусь! Я сделаю все, чтобы реликвия попала в Ревентоль!

— И я клянусь! — это уже сказал Ричард Тейвил. — Я с вами до самого конца!

— Жаль, клятвенно креста у меня нет, — посетовал Велдон, но при этом удовлетворенно кивнул. На него тоже давили обстоятельства. Отец Томас скомандовал своим громилам, и те со знанием дела освободили меня и лейтенанта от оков.

— Следуем в капеллу святой Берты, — наставлял Велдон, пока Тейвил и я одевались.

В свертке у двери нашлась одежда двух монахов: домотканые штаны и рубахи, грубые ботинки и шерстяные рясы с красными крестами.

— До вас еще долго никому не будет дела. Пятерых инквизиторов до завтрашнего утра тоже никто не посмеет остановить. Что касается герцога Альбрехта, то он и не думал посылать меня сюда. Разумеется, рано или поздно мертвого отца Франса обнаружат. Тогда найдутся и те, которые вспомнят о визите троицы инквизиторов и о том, что святых отцов почему-то ушло больше, чем пришло, но это случится не сегодня. Посему спокойно и чинно шествуем к капелле. Она недалеко от губернаторского дворца, там я скажу, как поступать дальше, чтобы выбраться из города.

Я не возражал и вопросов не задавал, Тейвил также одевался без разговоров.

Скоро мы вышли из узилища. Все время, когда на пути встречались тюремные стражи, я подспудно ожидал окрика. Однако никто не посмел потревожить пятерых инквизиторов с самим отцом Томасом во главе. В отличие от остальных, Велдон нарочно шествовал, не прикрыв голову капюшоном. Его беспокоить — себе дороже. Похоже, это уяснили и огсбургцы, заполонившие бастион Бранда.

Вот и капелла святой Берты. Небольшая церковь при бастионе, невзрачное и старомодное строение. Проклятый пепел! Не думал, что когда-нибудь буду гореть желанием поскорее очутиться внутри маленькой церквушки!

В капелле нас ожидали двое.

— Отец Томас! — В дрожащем голосе немолодого инквизитора, что молился у каменного алтаря, отчетливо угадывалось облегчение. Он суетливо поднялся с колен и поспешил к Велдону, едва мы зашли внутрь.

Второй церковник, весьма тучный, с большой лысиной, вероятно, дремал на кафедре за алтарем: три стула с мягкими сиденьями стояли у иконы святой великомученицы Берты, изображенной в полный рост. Мне показалось, что он растерянно уставился на нас, еще не проснувшись окончательно, и теперь не в силах сообразить, что вокруг происходит.

Сзади с грохотом упал массивный деревянный брус. Один из головорезов отца Томаса уронил перекладину, которой собирался закрыть входную дверь капеллы. Громилы. Я не мог иначе воспринимать эту парочку в коричневых рясах, святых отцов Брендона и Джона.