Марина Бишоп - По воле тирана

- Она дышит!

- Коутрин! - воскликнула Дакай. - Всесильная Лантана! Коутрин, я умоляю тебя - очнись!

Шалфейя сумела лишь закряхтеть в ответ.

- Живо найди Гловестера! - успешно подавив дрожь в голосе бросила подруга. - Господин Гловестер отбыл вместе в его Величеством, - рыдая выдавила служанка. - Приведи лекаря из деревни и позови Афиру!! Прекрати реветь! - брошенный в замешательстве очередной приказ возымел свое действие, и служанка, утирая слезы, убежала выполнять возложенное на нее задание.

Дакай споткнулась об разорванного пополам кушина. Ее чуть не стошнило, но, не глядя на кровавую сцену, она рывком подскочила к сундуку с одеждой, выудив отрез шелка набросила на изувеченный труп, зажав рот рукой. Ее целью было привести в сознание королеву, и благодаря этому она смогла сконцентрироваться на полностью обнаженной шалфейе, на бедрах которой четкие обширные синяки не оставили сомнений о произошедшем. За исключением одной детали - Коутрин вряд ли было под силу расчленить воина-кушина.

Игнорируя брызги засохшей на теле королевы крови, Дакай накрыла ее чистой простыней. Отчаявшись пробудить шалфейю от зловещего сна, она зажала ее руку между своих ладоней, и опустилась рядом на колени, тихо наблюдая, как ее грудь вздымается при вздохе. Сдерживая слезы, она начала бессловесно молиться Лантане о спасении Коутрин. Богиня должна обязательно помочь ей. Она просила ее смиловаться и вернуть королеву. Ее прервало несколько служанок, сопровождаемых двумя кушинами. Они, не теряя ни секунды, унесли расчлененное тело, не проронив ни звука, то ли от потрясения, то ли от страха.

Афира не заставила себя долго ждать. Бесцеремонно отодвинув Дакай в сторону, она заглянула под простыню.

- Это ведь не ее кровь, так?

Дакай неуверенно покачала головой и вопросительно посмотрела на каменщицу, которая первой вошла в спальню этим утром. Та, прижавшись к стене, сжимая в руке передник платья, лишь шмыгнула покрасневшим от слез носом.

- Она вся горит, но, слава Богам, на ее величестве нет никаких ран, - констатировала Афира.

- Необходимо известить короля, - Дакай тут же осеклась, вспомнив, что произошло с последним посланием к королю. Она подавила очередной позыв опорожнить желудок.

- Госпожа, ответьте! - Афира несильно потрясла Коутрин.

Безрезультатно.

- Принесите воды, нужно остудить ее.

Дакай кивнула и передала распоряжение каменщице. Она нервно вздрогнула, когда Афира сильнее встряхнула Коутрин.

- Госпожа!

Она довольно сильно ущипнула ее между шеей и плечом, на что шалфейя, наконец, соизволила отреагировать - тихим стоном.

- Сожмите мою руку, госпожа, если меня слышите!

Коутрин дернула мизинцем, силясь выполнить просьбу знахарки. Ей было необходимо подать знак, что она в сознании. Афира тогда наверняка смогла бы состряпать какое-нибудь зелье, что вернет ей силы. Пленница своего собственного тела, королева неуклонно требовала от себя результата. Судорога в руке дала нужный толчок, и она ухватилась за теплые пальцы Афиры.

- О, Святая Лантана, ты услышала меня, - лихорадочно выпалила Дакай.

Чутье травницы подсказало, что нечто или некто полностью лишил ее физической силы, воздвигнув каменную стену, через которую пыталась пробиться ее душа в измождённое тело, поэтому Афира тут же упорхнула к своим лекарственным запасам. Вернувшись, она тут же зажгла палочку ароматного дерева.

- Это пробудит ее чувства, - пояснила она для Дакай. - А это вернет силу ее телу. Главная фрейлина помогла поднять голову Коутрин, пока Афира вливала королеве в рот настойку, одновременно массируя ее горло.

- Как быстро это подействует?

Афира отставила чашу и продолжила выводить непонятные узоры тлеющей палочкой вокруг. Сладкий дымок закружил голову Дакай, и она сделала шаг назад, наступив на ногу стоящей за ней каменщице, и чуть не упала.

- Принеси горячей воды и чистое полотно, - быстро восстановив равновесие, распорядилась она.

К счастью, служанка перестала всхлипывать и, кивнув, выпорхнула из комнаты.

- А как подействует, так сразу и узнаем, - односложно ответила Афира. - Хорошо бы приготовить госпоже жирный бульон, - продолжила она.

На этот раз Дакай решила самолично отдать распоряжение на кухне и оставила Афиру наедине с королевой. Кушина продолжала свой ритуал, а в кажущейся напрасной борьбе Коутрин истощила волю; ее мысли своей безумной скачкой не оставляли в покое. Хоть после ночи осталось лишь смутное воспоминание, но осознание произошедшего опустилось суровой грузностью. Шалфейя должна была выбраться из-под тяжести, выжить и не сойти с ума.

Внезапно Коутрин опомнилась, словно кто-то заново воспламенил свечу ее жизни. Она окинула взглядом свои покои. К ней возвратилось зрение. Вместе со зрением наружу вылилось отчаяние.

- Ваше Величество, - с облегчением выкрикнула Афира и поспешила помочь королеве сесть.

Угнетаемая собственным разумом, Коутрин попыталась стряхнуть с себя вину, но ее липкие щупальцы сомкнулись плотным кольцом.

- Что я наделала? Что же я наделала? О, Бог мой, что же ты со мной сотворил - на одном дыхании сипло запричитала Коутрин.

- Ваше Величество....

- Что я наделала?

- Госпожа, пожалуйста, успокойтесь!

Огорошенная поведением королевы, Афира застыла на мгновение, встретив в глазах госпожи ужас. Коутрин закрыла уши руками и громко застонала, ограждая себя от посыпавшегося на нее града ругательств.

- Я не блудница, нет-нет, хватит!

Афира в замешательстве уставились на Коутрин. Королева была явно не в себе.

- Я не блудница!

- Госпожа, успокойтесь, - Афира подобрала подол платья, опустилась рядом и взяла руки Коутрин в свои.

- Госпожа, вы в безопасности.

Взгляд королевы моментально зафиксировался на знахарке.

- У кого просить милости, как отмолить мой грех?- в отчаянии всхлипнула шалфейя. - Помоги мне!

Афира обняла несчастную. Кожа Коутрин была раскаленной.

- Помоги мне, Афира, я согрешила.

Травница молча водила рукам по спине королевы. Выражение лица Афиры выдавало напряженную работу в голове. Она никак не могла свести вместе увиденное и то, о чем шокированная Коутрин слезно причитала. Куда делась шалфейя - королева, которая сумела заворожить не только короля, но и всех обитателей замка. В руках Афиры трепыхалась лишь поверженная тень сильной личности.

- Мне нужно исповедаться, - глухо, почти безнадежно объявила Коутрин. Сомнение в слабом голосе шалфейи уверили Афиру, что исповедь вряд ли принесет облегчение, но, хватаясь за соломинку в потоке событий, покаяние казалось спасительным мостом к воротам душевного исцеления; любые способы будут оправданы, если королева оправится.

- Приведи ко мне капеллана.