Евгений Абрамович - Медианн №2, 2019

Так угасал бы Бедар, не упокой его в лесу Венсан. Изошел бы кровью, потерял бы в весе фунтов сорок — словно топором отхватили ногу.

— Она просто сумасшедшая, — сказал я. — Полумертвая сумасшедшая старуха.

— Нет, — оскалился мистик. — Она больна не только телом… В ней поселилась тьма!

— К чертям, — пробормотал я. — От жара у нее путается сознание.

«Ведьма» перестала смеяться, обратила ко мне свое сморщенное лицо и произнесла на французском:

— Меня поцеловал Падший. Теперь я его невеста! Пляшите!

— Господин… — позвал Богэ, сжимая в руке нож. Он ждал приказа.

Я же ждал слов мистика. Если бы тот сказал что-нибудь о проклятии небес, если бы начал уверять, что ведьму надобно немедленно придать огню, вырезать сердце или что-то еще, я бы… приказал отпустить старуху.

Но чертов фигляр молчал. Смотрел на женщину в колодках деланно испуганными глазами.

«Одной больше — одной меньше…»

Я кивнул Богэ, коснулся своего горла, провел под адамовым яблоком линию.

Солдат кивнул в ответ, двинулся к старухе. Пламя костра на секунду превратило лезвие его ножа в длинный оранжевый язык.

Туман с Роны, поднимаясь, растекался по улицам. Можно было подумать, что сонмы душ дезертируют из отравленных вод. В таком нетрудно заблудиться, потерять дорогу, вернуться к заваленной трупами набережной вместо того, чтобы бежать как можно дальше…

Они — генеральный инквизитор Маланфан, воины Богэ, Венсан, Леруа, Монетт, хирург Оже и мистик Шамэ — ввалились в очередной коридор меж опустевших домов в надежде приблизиться к постоянно ускользающему чумному доктору хоть на несколько шагов.

Теплый и сырой смог висел над Авиньоном.

Маланфан, тяжело дыша, осмотрел улицу. Ни Денгана, нырнувшего сюда несколько минут назад, ни бронзовой маски с клювом не было видно. Зато появилась другая маска — кожаный чехол с прорезями для глаз и рта.

Незнакомец вышел из подворотни, остановился и повел закованной в кожу головой, словно принюхиваясь. Затем он резко повернул лицо в ту сторону, куда, судя по всему, ушел преследуемый Денганом врач, и двинулся «по следу» быстрым шагом. Его и Маланфана разделяло расстояние в десяток строений.

— Эй! — крикнул инквизитор, делая Богэ знак.

Абарий, кем без сомнений являлось существо в котарди с набивным рисунком и маске-шлеме, не повернулся, не остановился.

— Стой! Именем инквизиции!

Ничего.

По правую руку от Маланфана оказалась короткая улочка — оттуда появился Абарий минутой ранее.

В конце проулка на размокшей земле лежало что-то похожее на огромную кучу объедков: серо-красное, с осколками костей, покрытое мухами и крысами.

Инквизитор осознал, что смотрит на останки Денгана. Мороз подрал по коже, к глазам прилила кровь.

— Останови суку, — приказал Маланфан.

Богэ наложил на тетиву стрелу, поднял лук, прицелился.

Стрела попала в подколенную ямку и вышла через колено. Абарий пошатнулся, почти упал, потом развернулся к инквизитору и его поредевшей свите.

— Ты убил Денгана! — выкрикнул инквизитор, беспомощно, непонятно зачем, будто бы убийца не знал этого.

— И что?

— Ты умрешь за это!

— Обещаешь? Именем инквизиции? Тогда вот тебе мои слова, инквизитор: отступи. Пока не поздно. Пока милосерден Падший.

Из-за спины Абарий достал меч с длинным тонким клинком, сунул его под мышку, эфесом к инквизитору, таким образом снова освободив закованные в перчатки руки.

— Взять его, — сказал Маланфан. — И не рискуйте понапрасну.

Солдаты расположились поперек улицы. Венсан отошел влево, почти ко входу винного погреба. Рядом с ним, откинув в сторону лук и колчан, встал Богэ. Леруа и Монетт отошли вправо, Оже и Шамэ устроились на приступках цирюльни под вывеской, на которой был нарисован таз с кровью. Мистик гадко кривил губы, изображал тошноту.

Инквизитор схватил его за ворот, закричал в испуганное лицо, кивая на незнакомца в маске, неподвижно стоящего посреди улицы.

— Ты что-то почувствовал?! От этого ублюдка плохо пахнет?!

— У него нет… тени… — Глаза мистика закатились. — Он и есть тень…

— Хватит! Бесполезный кусок дерьма!

Маланфан швырнул мистика на ступени — тот беспомощно повалился набок — и повернулся к Абарию.

Существо в маске медленно поправило перчатки, поскрипывая котарди. Наконечник стрелы торчал из колена, словно экзотическое украшение, и, казалось, совершенно не беспокоит раненого. Более того, когда Абарий снова заговорил, в его голосе звенела усмешка.

— Вы задержали меня, хамски отнеслись к моему времени. Но меня утешает мысль о предстоящем веселье. Я дал вам выбор — куда без него? — и вы предпочли смерть. Я прикончу вас ради забавы. И хватит тянуть.

— Что ты знаешь о чумном докторе? — спросил Маланфан. — Почему преследовал его?

Абарий шагнул навстречу четверке воинов. Он по-прежнему держал меч под мышкой.

— Я преследовал не его — тебя, инквизитор. Пусть же начнется пляска!

Богэ, Леруа, Монетт и Венсан стали наступать. Абарий взялся за рукоять меча.

А потом… они кинулись друг на друга, без криков, молниеносно, одновременно.

Первым умер Леруа.

Его бросило на грязную стену, с изломанным ртом и опустевшими руками, из рассеченного горла толчками била кровь.

За ним из сумасшествия сражения шагом отступил Богэ, покачнулся, рухнул на бок, попытался сцепить края ужасной раны на животе. Он отрывисто дышал, как пес с перебитым позвоночником.

Маланфан выхватил меч, махнул крест-накрест, вспоминая тяжесть клинка, и двинулся к дерущимся. Два его воина, проверенные временем и сталью рубаки, лежали в крови и грязи.

Движения Абария были стремительны и точны. Оставшиеся на ногах Венсан и Монетт пятились от него, защищались, делали выпады. Абарий наступал, не давая им передышки.

Венсан пропустил в плечо, упал на колено и выронил меч. Из перерубленной артерии кровь брызнула на ноги атакующего. Абарий без труда отразил выпад Монетта, занес меч и ужасным по силе ударом разрубил Венсана пополам от макушки до таза.

Монетт закричал.

Абарий выдернул из тела окутанный красной пылью клинок и увернулся от кричащего солдата. Монетт снова бросился на убийцу своих друзей. И умер от быстрой стали. Пораженный самым концом клинка. В лицо.

Богэ был жив. Он шарил в луже собственной крови, все еще вытекающей из вспоротого живота. Казалось, он ничего не видит.

— Где мой меч? — прохрипел Богэ.

Маланфан отказывался принимать происходящее. Только выбора у него не было.

— Пляска! — сказал Абарий, глядя поверх крыш. Он словно потерял интерес к осиротелому противнику.

Инквизитор подошел к копающемуся в крови Богэ, собираясь что-то сказать, но слова увязли в горле. А дальше — не было времени.