Рик Риордан - Темное пророчество

— Что это за гора? — Мэг вырвала меня из воспоминаний. — Олимп?

— Вообще-то нет. Полагаю, это гора Пиер, где богиня дала жизнь девяти музам.

Мэг сморщила лицо:

— Девятерым сразу? Звучит больно.

Я никогда об этом не задумывался. Мнемозина была богиней памяти, все детали её бессмертного существования были записаны у неё в голове, поэтому казалось странным, что она хотела видеть напоминание о своих родах вырезанным на троне.

— Как бы то ни было, — сказал я, — мы очень замешкались. Давай вытащим отсюда этот стул.

Я сделал из пластыря лямки для стула и забросил его себе на спину, как самодельный рюкзак. Кто сказал, что Лео был единственным рукастым парнем в нашей команде?

— Мэг, — окликнул я. — Пока я занимаюсь этим, наполни эти шприцы аммиаком.

— Зачем?

— На крайний случай. Порадуй меня.

Медицинский пластырь — замечательная вещь. Вскоре у каждого из нас был патронташ с заправленными аммиаком шприцами. Также у меня на спине висел трон. Он был довольно лёгким, что было очень кстати, так как помимо него я тащил ещё укулеле, лук и колчан. Я добавил в свой патронташ пару скальпелей — просто для забавы. Теперь всё, что мне было нужно, — это барабан и пара кегель для жонглирования, и из меня вышел бы замечательный человек-оркестр.

Я замешкался в коридоре. В одном направлении коридор уходил примерно на сто футов и затем сворачивал влево. Сирены перестали завывать, однако с той стороны доносился многократно отражающийся рёв, как океанский прибой или вопящая толпа. Разноцветные пятна света мелькали по стенам. Даже взгляд в том направлении заставил меня нервничать.

Другой вариант привёл бы нас обратно к мемориальной Стене Чиа Мэг МакКэффри.

— Самый короткий путь к выходу, — сказал я. — Нам нужно идти обратно.

Но Мэг вслушивалась в отдалённый рёв, словно захваченная чем-то.

— Там… Там что-то есть. Мы должны проверить.

— Пожалуйста, не надо! — взмолился я. — Мы освободили пленников, нашли Фестуса, забрали миленький предмет мебели. Это выполненный план на день для любого героя!

Мэг выпрямилась:

— Что-то важное, — настаивала она.

Призвав мечи, она зашагала в сторону странных огней.

— Ненавижу тебя, — пробормотал я, накинул волшебный стул на плечи и побежал за ней — за угол и прямо на залитую светом арену.

МНЕ БЫЛИ НЕ В НОВИНКУ концерты на стадионах.

В античные времена я дал дюжину аншлаговых представлений в амфитеатре Эфеса. Неистовые молодые девушки бросали в меня своё нижнее бельё. В 1965 году я выступал вместе с Битлз на стадионе «Шей Стадиум», хотя Пол и отказался включить мой микрофон — на записи вы даже не услышите мой голос в «Everybody’s Tryin’ to Be My Baby».

Тем не менее ничто из испытанного не подготовило меня к арене императора.

По выходе из коридора я был ослеплён стробоскопами. Толпа бесновалась.

Когда глаза привыкли к яркому свету, я увидел, что мы стоим на пятидесятиярдовой линии футбольного стадиона. Поле было устроено по старинке: трёхполосная беговая дорожка по краю, искусственное покрытие и дюжина столбов с прикованными к ним цепями различными животными. У одного из таких столбов расхаживали, походя на опасную карусель, шесть боевых страусов, у другого рычали и щурились на стробоскопы львы, у третьего качалась печальная слониха, несомненно не испытывающая удовольствия от надетых на неё шипованной кольчуги и огромного футбольного шлема местной команды «Колтс».

Я неохотно поднял взгляд на места для зрителей. В море голубых сидений единственной занятой секцией была крайняя зона слева, однако толпа была чрезвычайно воодушевлённой. Германцы били копьями по щитам, полубоги из Имперского Дома Коммода глумились и выкрикивали оскорбления (которые я не буду повторять) в адрес моей божественной персоны. Киноцефалы — племя волкоголовых людей — завывали и разрывали на части свои сувенирные свитеры с символикой «Колтс». Ряды блеммий вежливо аплодировали, выглядя озадаченными грубым поведением своих соратников. И, конечно же, целая секция была заполнена дикими кентаврами. Серьёзно, нет такого спортивного мероприятия или кровавого побоища, о котором они не пронюхают. Кентавры дули в вувузелы, включали клаксоны болельщиков и топтали друг друга, расплёскивая рутбир из своих шлемов с напитками.

В центре толпы сверкала ложа императора, украшенная золотыми и пурпурными знамёнами, ужасно сочетавшимися с серо-голубыми цветами символики «Колтс». Мрачная толпа из германцев и смертных наёмников со снайперскими винтовками окружала трон. Я не знал, что могли видеть последние сквозь Туман, но, должно быть, их специально тренировали для работы в магической обстановке — наёмники стояли без эмоций и настороже, их пальцы лежали на курках. Я не сомневался, что они убьют нас по первому же слову Коммода, и мы никак не сумеем их остановить.

Коммод поднялся с трона. На нём была бело-пурпурная мантия и золотой лавровый венок, как и полагается императору, однако под складками его тоги я заметил золотой гоночный костюм. Со своей лохматой бородой он больше походил на вождя галлов, чем на римлянина, хотя ни у одного галла не было таких идеальных сверкающих белых зубов.

— Наконец-то! — его командирский голос прогремел по стадиону, многократно усиленный висящими над полем колонками. — Добро пожаловать, Аполлон.

Зрители завопили и заулюлюкали. На больших экранах, расположенных на верхних ярусах, вспыхнули фейерверки и зажглись слова: «ПРИВЕТСТВУЕМ, АПОЛЛОН!». Наверху, где-то под стальной гофрированной крышей, разорвались пакеты с конфетти, проливаясь на землю золотым и пурпурным дождём, кружащимся вокруг баннеров.

Какая ирония! Именно о таком приветствии я мечтал. Сейчас же мне хотелось скользнуть обратно в коридор и исчезнуть, но, конечно же, проход, через который мы пришли, превратился в шлакоблочную стену.

Я присел так незаметно, насколько это было возможно, и нажал на выпуклость на своей колодке. Из неё не появились крылья, из чего я сделал вывод, что нашёл правильную кнопку и отправил сигнал бедствия. При определённой удаче это уведомит Джо и Эмми о нашей ситуации и местоположении, хотя я и не был уверен, что они могли нам помочь. Что ж, они хотя бы будут знать, откуда впоследствии забрать наши тела.

Казалось, Мэг снова ушла в себя и мысленно закрылась, отгораживаясь от шума и внимания. На один ужасный момент я задумался, могла ли она вновь предать меня, приведя прямо в когти Триумвирату?

Нет. Я отказывался верить этому. И тем не менее… почему она так настаивала на том, чтобы пойти именно в этом направлении?