Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

— Почему ты всё время называешь его любопытным? — хохотнул бывший капитан.

— Знает он. То тайна наша. С собой в посмертие унесем.

Из распахнутой палатки донесся зычный храп Вырви Глаза. К нему тут же присоединился Рыжий.

Хен, дохлебав кашу, положил миску возле себя.

— Ты, Мирт, забудь, что я тебе там в клетке говорил, — сказал он. — Ну, про мать и монеты — переживал сильно. Не соображал совсем.

— К слову о деньгах… — Бывший капитан запнулся, завертел головой, будто их разговор мог кто-нибудь подслушать. Затем продолжил: — Хотели мы тебе с ребятами раньше сообщить, но случая подходящего не было. Сейчас вот самый лучший момент. Ты только не переживай, ладно?

— Да говори уже!

Мирт провел ладонями по коленям.

— Нет у нас больше денег.

Хен замер.

— Что?

— В общем, тут такое дело… — Он понизил голос до едва различимого шепота. — Выкупили мы тебя. Да не смотри ты на меня такими глазами, нет здесь ничего удивительного. Эти жрецы с виду такие грозные и непоколебимые, на деле же ничем не отличаются от обычных торгашей — разве только одежку холщовую носят да стращают народ байками о скором Откровении. В общем, я и Вор дня три походили вокруг да около них, пригляделись. Сам понимаешь: нельзя вот так подойти к какому-нибудь цаплеголовому и предложить ему монеты. Нет, тут хитрость нужна и осторожность.

— Не поверишь ты, к кому решили мы обратиться, дабы желание свое исполнить, — заявил Вор, ухмыляясь.

— Ага, это его была идея перехватить днем старого жреца и намекнуть о… даже не знаю, как назвать-то. Скажешь ведь так прямо — и не сносить головы. Честно признаюсь: я боялся до самого последнего момента лезть к главному. Ну, безумие же! И идиотизм. А этот безбашенный мне и говорит: «пойдем рискнем, удача любит храбрых» и тому подобный бред. Смешно, но у нас получилось. Практически сразу жрец назначил сумму — баснословную, надо сказать. Мы со всеми ребятами обмозговали, пообщались и решили всё накопленное отдать за твое освобождение. Легко пришло — легко ушло.

Где-то вдали гаркнула птица. Блеснул отсвет костра в бочке с водой. Раздались далекие шаги ночных сторожевых — скрип кожаных сандалий, шорох песка и бряканье бронзовых доспехов. В стойле поблизости заржала гнедая кобыла, упрямо закачал головой, словно почуял рядом злого духа.

— Я до последнего думал, нас схватят, — признался Мирт. — Мол, жрецы в ловушку тянут. Но не попробовать не смогли. Все мы в нашем отряде чувствуем ответственность друг за друга — сам понимаешь, брата пусть даже не по крови, но по оружию теряем. К тому же вместе через столько прошли — глупо вот так тебе умирать на потеху солдатне!

— Задача-то пустяковая, — сказал Вор, взяв из рук бывшего капитана бурдюк с вином. — Золотые монетки все любят — и нищие, и знать. Уверен, даже царя при желании можно купить. Вопрос только в стоимости, любопытный. Поэтому я в отличие от ребят не чувствовал ничего, кроме скуки. Опасность не грозила нам. Старый дурак лишь выглядит опасным.

— Мирт, я… Я не знаю, что сказать.

Губы сжались. Накатили слезы, мир расплылся лучистыми кляксами. Поддавшись импульсу, Хен вскочил и обнял бывшего капитана так сильно, насколько смог — у бедняги хрустнул позвоночник. В ноздри ударили запахи пота, винного перегара и еще чего-то кислого. Подушечки пальцев впились в чужую спину.

— Я никогда этого не забуду! — Его голос предательски дрогнул. — Спасибо вам, братья! Спасибо огромное! Сколько еще проживу, столько обязан буду всем вам! Простите, что сомневался! Дурак я, понимаете? Круглый дурак! Но можете на меня положиться: в беде не брошу! Последнее отдам!

Кажется, он разрыдался, но ему стало на это наплевать.

— Ну-ну, хватит, — заявил Мирт, похлопав в ответ его по спине. — Всё хорошо же.

Вор заметил:

— Зато теперь сбежать не получится. Дороги обратной нет — придется воевать с кочевниками. Прольется кровь, многие наши друзья погибнут, нужно быть готовым к тому, что мы не вернемся.

Но ни Хен, ни Мирт не придали особого значения его словам. Близился рассвет.

Прошло еще пятнадцать дней, со всех концов степей прибыли последние новобранцы и ветераны, влились в огромную армию. А потому удар звонарного колокола, предвещавшего продолжение похода, ждали все с некоторым нетерпением. И вскоре он прозвучал — ранним утром, когда показались первые ласковые лучи солнце-ока, когда солдаты только-только открыли глаза, когда подул ветер с далекого озера Плача, принеся с собой запахи дома — горечь можжевеловых веточек и дубовых листьев. Лагерь собрали меньше, чем за треть дня — шатры скрутили, лошадей запрягли, скромные пожитки покидали в мешки. И армия, точно гигантский удав, поползла к Великим стенам. Геткормея оставалась позади — впереди горячие пески пустыни, величественные Заветные горы и иноземная страна Немат, где, как поговаривают, обитают не люди, а чудовища в человеческом обличье.

В воздухе пахло войной…

Лошадь — прекрасное, умное, величественное, изящное, аккуратное существо, тогда как верблюд — ходячая гора с дерьмом. Так подумал Найват, готовясь к привалу. Мало того, что наступил в дурно пахнущую лепеху всей ногой, чем вызвал смех кочевников, так еще и провонял этой тварью насквозь — от хламиды и шаровар теперь несет как от стада диких козлов, а помыться удастся не скоро. Наблюдая за его страданиями, верблюд продолжил жевать заранее заготовленное для него сено. Жаль, пришлось избавиться от лошадок — бедные животные не перенесли бы долгий переход через Великую пустыню.

— Мастер, давайте помогу, — заявил внезапно возникший Ренай и, не дожидаясь его ответа, схватил здоровой рукой свернутую циновку. Потащил к воинам.

— Спасибо, — только и успел пробормотать Найват.

Он намеревался сказать совсем другие слова — обрушить шквал негодования, — но смог выдавить лишь слабую благодарность.

Тяжело дыша, обливаясь потом, кривясь от боли в спине, он взял поясную сумку. То ли от долгого пути, то ли от недосыпа мир покачивается, а ногам сложно найти равновесие, как на палубе триремы во время шторма. Перед глазами всё плывет, отчего желудок крутит и вертит, словно вознамерился сжечь сам себя. За весь день во рту не было и травинки, но при мыслях о еде живот сводит еще сильнее. Немного воды, немного вяленого мяса — и хватит на сегодня.

По-стариковски шаркая, Найват подошел к магам — те уступили ему самое лучшее место у костра, — и он практически рухнул, а не сел на согретый кем-то лежак. Ему тут же поднесли миску супа, но он отмахнулся, достав из сумки тонкие ломтики мяса.

Вечереет, солнце скрылось за ломаной линией горизонта, небо приобрело оттенок венозной крови, однако песок под сандалиями парит жаром, обжигает ступни. Кожа на ногах покраснела, кое-где покрылась волдырями. Нужно не забыть перед сном смазать её барсучьим жиром.