Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

Нам конец. Сдохнем здесь, как рабы.

— Ну же! — приказал бывший капитан.

Болтун послушался, взял самый гладкий камень и опустил на носилки, едва не уронив его себе на ноги. От напряжений перед глазами пульсируют разноцветные круги, в ушах стоит постоянный звон. Все мысли только об одном — поскорее бы палящее солнце скрылось за горизонтом, наступил вечер и их отправили отдыхать.

— Хватайся за ручки. Пойдешь впереди, — сказал Мирт. — Хоть немного переведешь дух.

Кивнув, Хен трясущимися руками поднял носилки. Мышцы затрещали от натуги. В разбитые в кровь пальцы впились занозы.

Ну же!

Один шажок, другой… Боль становится всё злее, плечи и позвоночник вот-вот хрустнут и сломаются.

— Давай, парень, ты сможешь, — шепотом начал подбадривать капитан. — Ты сильный. Выдержишь. Сейчас поднимемся на стену, скинем всё и спускаться будем как можно медленнее. Не сдавайся…

Сегодня смена стражников гушарх-капитана, а это значит, никаких послаблений или пощады. Обычные вояки, прибывшие в Мореш чтобы подкопить монет на безбедную старость, понимают, что отряд Мирта просто оказался в ненужном месте в неудачное время. Любой в армии мог попасть в такую ситуацию. Поэтому в свою смену они обычно не подгоняют и не бьют, давая возможность восстановиться. Но вот люди Черного Капитана никогда не сдерживают себя — кнуты свистят за любую провинность, деревянные палки превращают плоть в отбивную даже за неправильно брошенный взгляд…

Демоны бездны! — мысленно выругался Хен. — За что нас вообще наказали? Мы не убивали тех стражников! В конце концов, наш отряд перерезал дезертиров! И это награда? Даже рабам проще: те шлифуют камни и чинят стену! Почему они ничего не таскают?

Колени дрогнули, и он повалился прямо на стражника.

— Кажется, этот кошмар никогда не закончится, — устало пробормотал Звон, переворачиваясь на другой бок.

Мирт поднес руку к слабому дрожащему огоньку умирающей свечи. Больше жира у них нет, поэтому следующие вечера и ночи придется провести в кромешной темноте барака.

— Осталось всего пять дней отмучиться, парни, — сказал бывший командир. — А дальше — свобода. Вновь окажемся в казарме, будем есть нормальную еду и спать на нормальных лежаках.

— Вот уж вряд ли, — отозвался Рыжий. — Думаю, нам или опять продлят срок наказания или отправят в отряд смертников. Подставят под стрелы, заставят сражаться без оружия против Черного… Мы — трупы.

— Сдавайтесь, если хотите. А я еще посражаюсь…

— Мирт, взгляни на нас, — отозвался Звон. — Толстяк скоро помрет — он сегодня едва держался на ногах. А мы… Если нас и дальше будут так кормить, то шансов выжить нет.

В окне барака красуется круглая монета луны, серебрит виднеющиеся крыши домов. По левую сторону от неё блестят три яркие звезды безумцев — Сиятельная, Наз и Луш. Если долго на них смотреть, то можно узнать самые темные тайны мироздания и сойти с ума.

Не моргая, Хен не отводит взор от этих трех звезд, но, кроме рези в глазах, ничего не чувствует. Никаких шепотков. Никаких видений. Только боль в мышцах и суставах. А еще — страшную усталость.

— Вот увидите, парни, скоро нас освободят, — сказал Мирт, усевшись на грязную, вонючую соломенную подстилку.

— А кто-нибудь вообще знает, что случилось с теми, кто выдержал наказания Черного? — спросил Рыжий.

Его обе руки сильно дрожат — вчера он даже не смог выпить воды из глиняной кружки без посторонней помощи. Некогда радостное выражение лица сменилось безжизненной маской — глаза потухли, щеки обвисли, стали отчетливо видны глубокие морщины, пролегшие от носа к уголкам губ.

— Ага, — отозвался Лысый. — Бегают наравне с остальными. Вроде ни в какие отряды смертников их не записали.

— Ты уверен? — переспросил Рыжий.

Но Лысый не ответил. Подложив ладони под голову, продолжает пялиться в бревенчатый потолок. Вот уж кто точно держится как кремень. Ни жалоб, ни усталости.

— Вот видите! — воскликнул Мирт. — Всё не так плохо.

— Скажи это Тощему, — отозвался Звон.

И наступила абсолютная тишина, нарушаемая лишь треском фитиля расплывшейся свечи.

Хен закрыл глаза, не давая эмоциям выплеснуться наружу.

Держись. Рано или поздно всё закончится. Вспомни слова матери: за черной полосой следует белая.

Вот только сил не осталось — одни тлеющие угли.

Перед внутренним взором возникли картинки двадцатидневной давности. Их отряд дожидается гушарх-капитана со своими людьми. Тот вскоре появляется и… Не рад тому, что видит. Его лицо ничего не выражает, но вот глаза… О, от его холодной, как сталь, ярости сжималось сердце. Выслушав Мирта, Черный покивал, затем подошел к Тощему и отрубил мечом тому голову. Зачем? Почему? Ведь паренек не был ни в чем виноват и ни за что не отвечал.

А после их маленький отряд отправили искупать вину за несуществующие проступки на городскую стену.

Тяжело вздохнув, Хен лег на спину.

— Нам нужно отомстить гушарху, — сказал он. — Он изведет нас. Заморит. Только убив его, появится шанс выжить.

— Опять ты за свое… — начал Мирт.

— А я вот с ним согласен!

— Рыжий, это безумие! — воскликнул бывший капитан. — Избавиться от самого влиятельного человека в городе! Пф-ф-ф! Да нас к нему даже на десять шагов не подпустят. А если что-то и получится, то нам все равно конец — его охрана порубит на куски.

Звон приподнялся с лежака, облокотился о стоптанную землю:

— Надо просто напрячь мозги, вариантов гораздо больше, чем ты думаешь.

— И ты туда же! — зло бросил Мирт. — Во-первых, скоро в город прибудет вся геткормейская армия и нам не хватит времени осуществить задуманное. Во-вторых, если вы забыли, всё золото находится у Черного. Если его убьют, то ничего мы не получим.

Хен рассмеялся:

— Будто ты вообще видел деньги у себя! Мы потеряем несуществующее! А вот если Черный умрет, то есть шанс, что нам поставят адекватного гушарха, который как раз будет платить положенное жалованье. А насчет армии… Да она уже несколько месяцев как прибывает в город! Всё нет и нет! Успеем.

— Допустим, я соглашусь с вами, — осторожно сказал Мирт. — Допустим, у этих стен нет ушей. Допустим, у нас есть время на то, чтобы спланировать… хм, убийство. И как мы это сделаем? Подсыплем яд в кувшин с водой? Пустим стрелу ему прямо в лоб? Набросимся с мечами? Или наймем магов, чтобы те молниями испепелили гушарха?

Звон отмахнулся.

— Мы это уже обсуждали, — ответил он. — У Черного есть одна слабость. Всё об этом говорят.

— Да, и какая же? — спросил Мирт.

— А будто ты не знаешь? — огрызнулся Рыжий. — Порой ты меня поражаешь, капитан! Уж перед нами мог бы и не изображать дурака — здесь все свои! Наш гушарх хоть и выглядит злым божеством, однако ему не чужды людские слабости. Потрахаться он любит! Весь лагерь шепчется, как он порой заглядывает к торговкам телом.