Anne Elliot - Песнь темной воды

— Если завтра ночью тебя настигнет голод — приходи, — обронил его величество, прощаясь. — Я дождусь.

И Лита пришла.

С тех пор они почти каждую ночь встречались на кухне. И вовсе не для того, чтобы отведать что-то вкусное, ведь чаще всего их трапеза ограничивалась соком из лесных ягод или легким вином. Ворону и Лите просто нравилось говорить друг с другом.

Днем девушка все чаще ловила себя на мысли, что только и ждет, когда солнце окунется в море, а на небе появятся звезды, так напоминающие огоньки, зажженные стражниками на площади у дворца и когда можно будет пойти на кухню, где уже сидит, ожидая ее, высокий человек в черных одеждах.

— Расскажите про Звездные Луга, Ваше Величество, — попросила девушка однажды. — Эрин узнал про них от отца, значит и вам должно быть известно про это волшебное место.

— Нам с братом в детстве о них часто говорила няня, — ответил Ворон. — Будто туда нужно добираться на корабле, потом несколько дней идти по дороге до высокой горы, затем нужно забраться на эту гору. На ее вершине есть небольшая пещера, а в каменной стене пещеры — дверь. Она открывается не каждому, но если уж откроется, то за этой дверью будут Звездные Луга. С виду они совершенно обычные, очень похожие на те, где пастухи Тиаррана пасут коров, но небо там так низко, что все звезды очень хорошо различимы. Няня говорила, что звезды там не такие как здесь. Совсем другие. Будто, Лита, это не наш мир, иной. Люди там не болеют, умирают только тогда, когда сами захотят уйти. Никто не воюет, никто не живет в нищете.

— Хотела бы я туда попасть, — мечтательно протянула девушка.

— Поплывем, Лита, — вдруг сказал Ворон серьезно. — Вот вернет Эрин корабль, и поплывем.

Назавтра хозяин замка не пришел обучать ее, а вечером не навестил кухню — место их ежедневных встреч. Лита напрасно прождала его, цедя остывший пряный отвар. Не было его и в следующие два дня, и девушка поняла, что тоскует.

— Куда делся Ворон? — спросила она у Мики, стараясь придать своему голосу небрежность.

— Так ведь болеет он. Жар у него, — ответила старуха. — Ох, девочка, Тилли же просил тебе передать, что не придет, а я позабыла. Голова моя пустая, совсем старая стала.

— Скажи ему, пусть поправляется скорее — бросила Лита и вышла из кухни. Оставшись одна, она уселась на полу перед камином и обхватила голову руками.

«Признайся себе, — подумала она тоскливо. — То, что ты чувствуешь — это…»

Она вспомнила про Эрина, про слезы в подушку после рассказов о новой хорошенькой горничной, про постоянное ожидание у окна — вдруг принц приедет именно сегодня.

«Я не хочу больше этого. Я не могла тягаться со всеми этими служанками, гувернантками, а с королевой Рейной, даже мертвой, мне, тем более, не справиться. Не хочу, не хочу…»

Лите захотелось вскочить, убежать из замка, броситься в воду и уплыть подальше, чтобы никогда больше не видеть Ворона и не чувствовать этой мучительной, одновременно сладкой и горькой, внезапно свалившейся на нее любви.

Король пришел к ней утром — веселый, немного осунувшийся после болезни.

— Идем сражаться? — сказал он, улыбаясь. — Ты, наверное, уже все позабыла.

Во время возобновившихся ежевечерних посиделок Лита внезапно вспомнила, что у нее послезавтра день рождения, о чем и рассказала Ворону.

— Замечательно, — улыбнулся он. — Закатим пир.

На праздник были приглашены все жители замка. Ее новые друзья пришли нарядные, принесли подарки. Все они радовались, наперебой поздравляли девушку, пили вино, улыбались, а затем попросили виновницу торжества спеть. И Лита пела для них, и тоже радовалась, но все время смотрела на дверь, ведущую в кухню. Весь вечер девушка ждала Ворона, а он так и не пришел.

После того, как Лита отправила Мику спать, убрала со стала и вымыла тарелки, она долго еще сидела, глядя на дверь и прислушиваясь — вдруг раздадутся долгожданные шаги. Но в кухню так никто и не вошел. Девушка отправилась в свои покои, но грустно бредя по переходу, вытирая кулаком злые слезы, она вдруг остановилась, вдохнула и резко развернулась. Лита знала, куда идет, но даже не представляла, как объяснит свое появление, просто шла, потому что не могла не идти.

Она миновала каминный зал и толкнула дверь в кабинет Ворона, служивший ему и спальней. Король сидел за столом, опустив голову и что-то внимательно рассматривал. У Литы от обиды перехватило дыхание.

— Как ты можешь? — неожиданно для себя закричала она. — Где ты был, я весь вечер прождала. Рассматриваешь очередную памятную вещь, доставшуюся тебе от Рейны?

И не в силах сдержать больше чувств, разрыдалась.

Ворон вскочил.

— Я собирался идти к тебе, — сказал он виновато. — Не плачь, пожалуйста. Я как раз хотел пойти на кухню, а если тебя не застану, то навестить твои покои. Надеялся, что ты еше не спишь…

— А раньше что мешало тебе прийти?

Ворон взял со стола то, что так внимательно разглядывал, когда она вошла, и протянул ей. Это оказался меч. Маленький, как раз такой, о котором она мечтала.

— Ты не заметила, что Гилни, наш кузнец, не пришел на твой праздник? Я его попросил выковать для тебя подарок… Хотел вручить еще днем, вместе со всеми, но Гилни захворал и не успел. Мне было неловко идти с пустыми руками. Кузнец только что принес этот меч, и я надеялся что ты ждешь на кухне. Я бы обязательно пришел.

Лите стало так стыдно, что она зарыдала еще сильнее. Закрыла лицо ладонями и принялась всхлипывать.

Ворон подошел к ней, взял за плечи, притянул к себе и принялся гладить по волосам. От неожиданности девушка прекратила плакать, но подумав, что хозяин замка перестанет, жалея, обнимать ее, прижалась к нему и коснулась губами его щеки. Король на мгновение замер, затем его губы коснулись ее виска, скользнули к уху.

— Лита, — прошептал он. — Милая моя, маленькая моя, любимая девочка.

Хлопнула дверь, у входа кто-то виновато кашлянул. Король поднял голову и спросил:

— Что тебе, Дей?

Лита обернулась, однако Ворон не выпустил ее из объятий. Притянул к себе, ткнулся губами в ее волосы.

Лицо у Дея было испуганным:

— Ваше Величество, извините, что потревожил, я бы никогда…

— Что случилось? — голос Ворона стал каменным.

— Пришел дозорный, оттуда, со скал. К замку движется корабль. Наш корабль. Только флаги на нем не наши. И не Тиаррана.

— Договаривай, — почти прорычал Ворон.

— Плохие на нем флаги, Тилли, очень плохие. — сказал устало Дей. — Этого ублюдка Девина. Как там его в народе зовут? Сумеречным Королем, кажется?

Шел четвертый день их печального путешествия. Эрин сидел в трюме связанный, прислонившись спиной к плечу старшего советника. От веревок ныли запястья. Ребра, одно из которых, по-видимому, было сломано, нещадно ныли. Однако принц не обращал никакого внимания на боль в теле: то, что творилось у него на душе, затмевало все остальные страдания.