Яцек Пекара - Прикосновение зла

Маленький Ясик, добрая душа, заплакал.

– Поговорите с ним.

– Я говорил. Разговоры не помогут, потому что он явно плохой человек. Впрочем, скажи сам: кто ещё, как не человек, злой от природы, говорил бы о тебе такие гадости?

– Правда! – Ясик сжал кулаки, а потом уставился на меня. Его глаза уже немного помутнели от крепкого вина. – Говорите, две-три недели?

– Этого достаточно.

– Потом вернётесь?

– Как Бог свят!

– Ну так и идите!

– Правда?! – Я широко раскрыл глаза и с жаром потряс его большую ладонь. – Ты отпустишь меня, друг? Не донесёшь?

– Вечером мне придётся вернуться. Я скажу, что вы поднялись высоко в горы, а я выпил и потерял вас из виду. Значит, ещё дня два уйдёт на поиски вас по лесам.

Конечно, я был более чем уверен, что сказочка, рассказанная Ясиком, не выдержит даже часа, когда Доротка возьмёт его в оборот. Разбойник рано или поздно проболтается и выдаст нашу договорённость, но это уже не будет иметь большого значения, потому что я получу то, что хотел: время.

Я опрометью бросился в сторону Херцеля, а когда добрался до города, старался никому не попадаться на глаза. Слава богу, я застал Кнаге дома, хотя при виде меня он сильно удивился и вряд ли обрадовался.

– Господин Кнаге, мне нужна ваша помощь.

– Всегда рад служить... – буркнул он.

Если бы он был торговцем и подобным тоном рекламировал товар, люди обходили бы его магазин за версту.

– Одолжите мне лошадь. На несколько дней. Позже я верну вам коня, и ещё заплачу за хлопоты.

– А куда это вы собрались на моём коне поехать? – Спросил он через некоторое время.

– В Кайзербад. Дело, которое вы изложили, оказалось более серьёзным, чем я думал. Моё уважение, господин Кнаге, моё уважение. – Я потряс его ладонь. – И простите, что сразу вам не поверил.

– Прощаю, – опять буркнул он, но всё время смотрел на меня с подозрением.

– Я позову братьев-инквизиторов, и мы вернёмся сюда вместе.

– Не лучше ли будет послать письмо?

Гвозди и тернии! Этот человек собирался подсказывать, как должен работать Святой Официум? Но я должен был стерпеть эту наглость, ибо, что тут скрывать, моё ближайшее будущее зависело от его благосклонности.

– Я должен убедить их лично. В Кайзербаде имеется масса чрезвычайно важной работы, так что оторвать их от неё будет тяжким трудом.

– Ну да, ну да. – Он потёр щетину на голове. – Выпишете мне квитанцию?

– Конечно!

– Будь по-вашему.

– Ещё мне понадобятся деньги...

Он обиделся.

– А что, если я спрошу, где ваши деньги и ваш конь? Вы что, в карты проиграли? Или девка попросила вас заплатить за свои услуги? – Он насмешливо скривил рот.

Мне не нравились наглые и ехидные типы вроде Кнаге. Я был вежлив, но моя вежливость только что исчерпалась. В конце концов, Иисус тоже лишь до поры просил римлян и евреев присоединиться к нему. Затем он сошёл с креста и усеял Голгофу телами своих врагов. Я хлопнул Кнаге открытой ладонью в ухо, а затем ударил его кулаком в мягкое место над желудком. Он скорчился на земле, не в силах вдохнуть. С открытым ртом и выпученными глазами он напоминал вытащенную на берег рыбу.

– Господин Кнаге, к чему эти насмешки? – Спросил я с сожалением. – Зачем вы вынудили меня поддаться греху гнева? Чего вы хотите добиться? Чтобы я вас покалечил или убил? Почему вы хотите довести меня до такого греха? У вас нет Бога в сердце?

Я подождал, пока он восстановит дыхание, и протянул руку, чтобы помочь ему встать. Он вздрогнул, словно я хотел его ударить.

– Господин Кнаге, побойтесь Бога, не собираюсь я вас бить! – Вспылил я.

Дело кончилось тем, что я получил от Кнаге лошадь, запас пищи и пятнадцать крон, и он заставил меня выписать на всё это подробную квитанцию.

– Большое вам спасибо, господин Кнаге, – искренне сказал я, когда мы выходили из конюшни. – Вы оказались действительно полезны, и поверьте, скоро вы будете вознаграждены за свою преданность делу Святого Официума.

– Иисус-Мария, не так громко! – Он так испугался, что у него побелело лицо.

– Ну да, ну да. – Театральным жестом я прикрыл рукой губы. – Держи рот на замке, не так ли? Мы, люди Инквизиториума, должны помнить об этом. Не так ли, господин Кнаге?

Он мрачно покивал головой. Он знал, что соседи не простили бы ему сотрудничество со Святым Официумом. Безусловно, никто бы не причинил ему вреда, но о беззаботных беседах с друзьями за вином и музыкой он мог бы забыть навсегда.

Дорога от Херцеля до Кайзербада проходила через несколько больших и маленьких городков, и одним из них был город Сальниц. Прямо перед ним моя лошадь потеряла подкову, что оказалось настоящим невезением. Потому что местного кузнеца я застал пьяным в дым, а на следующий день после пьянки он трясся, как в лихорадке. В результате он подковал моего коня только на третий день, и то пришлось всё время стоять у него над душой и следить за ним. Я ушёл из кузницы, довольный, что наконец покину этот паршивый городок (паршивый, потому что в Сальнице неожиданно много людей вели образ жизни, похожий на кузнеца, то есть либо лежали пьяные в стельку, либо тряслись с похмелья), но мне не удалось далеко уйти. В двух милях от Сальница подкова лопнула и слетела, и я волей-неволей вернулся. Кузнец уже лежал пьяным до потери сознания. Я бы убил его, если бы этот поступок каким-либо образом улучшил мою ситуацию. Я задумался, не конфисковать ли коня или мула у кого-нибудь из горожан, но это были животные настолько замученные, что я боялся, что вместо того, чтобы доставить меня в Кайзербад, они сдохнут по дороге. Окончательно уехать из Сальница в сторону Кайзербада удалось бы мне лишь на шестой день после прибытия, если бы у самых рогаток я не увидел гнавшегося за мной Мушку. Он был потным, грязным и растрёпанным, как леший. Я думал, он разозлится, захочет схватить меня и силой увести в деревню, но он, увидев меня, подбежал и упал на колени. Его лицо было уставшим, измученным и унылым.

– Господин, господин, умоляю вас, возвращайтесь!

Прохожие начали обращать на нас внимание, а этого мне только не хватало, чтобы вызвать сборище. Поэтому я схватил Мушку за руку, почти насильно поднял его на ноги и сказал:

– Хорошо, хорошо, пойдём, поговорим...

– Но вы вернётесь? Скажите, вы вернётесь? – Он поднял на меня налитые кровью, полные слёз глаза.

– Вернусь, вернусь, теперь идём, человече, в какое-нибудь тихое место.

Мы ушли от любопытных глаз, а город есть город, его жители сразу же занялись чем-то другим и нашли себе другой объект интереса. В этом случае это был просто горбун, которому сорванцы бросали в горб камешками, а он бесился, сердился и проклинал их на чём свет стоит.

– Что случилось, Мушка? – Заговорил я, когда мы уже сидели за самым дальним столом, выставленным во двор трактира.