Ада-Аска Эссе - Выбор Хаоса [СИ]

Он не спешит подойти, не торопится ответить. Прислонившись к дверному косяку он просто терпеливо ожидает… Чего?

— Кто я?

В летнем саду играет музыка. Печальная, нагнетая минорное настроение.

— Так кто же я для тебя, А-а-мон? — протягиваю сладко, цепляя и дергая за связывающие нас нити, как за оголенные нервы.

«Единственная», — отзывается в голове.

Мелодия сменяется. Бросаю еще один взгляд, на отцовский трон, но чуда не происходит, он все так же пуст.

Бал, послы, литераторы… ахх, да — принц. Лириан. Все делается вовремя?

«Асакура», — подзываю.

Его губы изгибаются в улыбке, та становится порталом, вбирает нас и выносит в танцевальный зал.

Послы имперцев, внешне невозмутимо и вроде как без всякого интереса, разглядывают интерьер летнего дворца, где нынче проходит первый королевский бал сезона, в народе остроумно прозванный, как бал дебютанток. Аурой предвкушения уже кружит головы гостей, к счастью, не так много в этом году белоленточных девиц представляются ко двору.

Его Высочество Август-Ники, вынужденный начать торжество без меня являет собой вод донельзя раздраженный.

— Глаз с тебя не сводит, — смеется негромко Асакура.

Ему весело! Хаос, ему весело?

— Или с тебя? — говорю и добавляю, — Сногсшибательный… милордик!

Мы возмутительно опоздали, сигнализирует принц всем своим видом. По мне так, даже поторопились. Или вовсе — пришли зря. Среди чешуйчатых, в их синих вицмундирах так не хватает голубого оттенка.

— Не там ищешь, пришел твой медовый, — говорит вдруг Асакура так, что сердце обмирает.

— Что он с тобой делает? — вырывается невольно у Его Сногсшибательства.

Видеть его сейчас — дорогого стоит. Даже позволяю нежным пальцам вспорхнуть к моим вискам.

«Ничего».

— Смотреть на это противно. Хаос здорово над вами поработал.

Его руки соскальзывают по шее, плечам и ложатся на бедра.

— Но ты же его, Хаоса, Хранитель, системы в целом. Почему бы не — мой? И…

Лира?

— Хаоса одного вполне достаточно.

Редкий случай, когда с Асакурой можно нормально поговорить. Без этой его усмешки сытого кота.

— Мне интересно, наш мир такой, потому что ты его хранитель, или ты его зеркало? Кто мы для тебя: демоны, люди, драконы? С нашими короткими жизнями? И что бывает с теми, кто вдруг становится невольной помехой, камешком в сапоге? Или камешком, способным обрушить лавину?

«Тронешь его — жить не буду. Это единственная данность в которой я уверена».

— Испытываешь к нему особые чувства? Уверена?

Картинка- воспоминание и в памяти всплывают слова:

«— У всех есть свои фантазии, те что заставляют сердце биться сильнее. Это то, что действительно необходимо. Он хорош для тебя, но достаточно ли тебе своего отражения? Ты захочешь большего.

— Ты знаешь все про мои фантазии?

— Ошейник, поводок… продолжать? Краснеешь, Ники, ты так мило краснеешь.

— Не выдавай свои мечты за мои фантазии, несносный Асакура!

— А ты не нужна мне… на поводке, принцесса».

— Ники, ты спрашивала, так я отвечу: ты то, что удерживает меня в этом мире и заставляет быть Хранителем.

— Пора начинать бояться? Запри в своем музее, укрась адеминовыми браслетами…

— Свобода выбора, принцесса, первый закон Творца. Я долго ждал…

А теперь я жду.

— ?..

— Хорошо, принцесса, — что-то в его тоне дает понять, что — «хорошо», скорее — «отвратительно», — Позже обо всем поговорим, действительно обо всем. Я удовлетворю… твое любопытство. Пока что — принимаю твой выбор. Но!..

Дальше можно не слушать. Все что до: «Но!» — не считается. Не принял.

«Мне безразлично. Я все сказала».

В ответ он молчит.

Потом убирает с меня руки, разводит их в стороны.

«Один танец, Ники».

И отходит.

Разворачиваюсь.

Туда, откуда пышет жаром, гневом и нетерпением.

Колодец глаз Лириана чернее ночи.

В них можно заблудиться, как в безмерности Хаоса. Или утонуть. Меня устраивает и то, и другое. Все внешние звуки исчезают, притянутые друг к другу мы просто стоим, внутри нас и только для нас играет беззвучная мелодия.

— Он отпустил тебя? — интересуюсь.

Он — это Император.

— Его я не спрашивал. Потом…

«А эти?», — думаю в сторону имперской миссии.

— Не посмели, ты весьма убедительна в своем гневе! Что твои? Этот, кто он?

«К Хаосу всех!»

И Асакуру туда же, он — Хранитель, вот пусть идет и хранит! Столько ждал, еще подождет. Куда ему торопиться? Он же вечный.

«Уходим?»

Мы выстраиваем портал, Лир вырисовывает кровать, я докидываю штрихами: окно, столик, банкетка и пресловутая этажерка. Дракон смеется, этажерку затирает и мы исчезаем в иллюзии фейерверка, поверх которого накладывается сердечко из переплетенной парочки: черного и белого дракона…

Танец, на который нас милостиво благословил Хранитель был долгим. Могла ли я знать, что в традиционных драконьих плясках столько поз и переходов?., мы изучили, наверное все, отработав не единожды. В вариантах, от динамичного, до плавно размеренного.

В итоге: почти про… пропустили фееричное появление Императора. Фееричным оно было, собственно для прислуги, до нас же донеслось только эхом. Но я успела накинуть на себя что-то наподобие халата, предусмотрительно выданное Лиром, чтобы спускаться к завтраку? Обеду? Ужину? За едой, в общем.

Император стоял в дверном проеме столовой, как… в общем, стоял. Без регалий.

Я безукоризненно следовала протоколу. Лир тоже… застыл. Молча. Мое приветствие осталось невостребованным. Безответным.

— Так вон она какая, твоя Ники.

С ленцой протянул Даго ал Фрони. Я еще раз присела в глубоком поклоне и… промолчала.

— Уже доложили? — как то резко, даже зло, бросил Лириан.

— А чего ты ожидал?

Он перевел взгляд на меня. В его глазах ничего не отражалось.

— А тебе идет это платье, Ники-Августа. Он не мог знать, что я буду здесь, значит… — Император выдержал паузу и почтил вниманием своих глаз Лира, — Искренние чувства?

— Мои чувства Вас не касаются.

Ох, Лир, не вовремя бешеная кровь Ланита в тебе начинает играть.

— Ваше… — начала я.

— Даго, можно по-простому. Позволь и мне звать тебя Ники. Да, эти глазки забыть невозможно, Лириан, я тебя хорошо понимаю. Взять то, что желаешь, любой ценой, ни на что не оглядываясь, не задумываясь о последствиях…

— Кто бы говорил!

Император быстро оглядывает столовую, усаживает себя на стул и только потом позволяет себе продолжить:

— Первая любовь это так трогательно и волнующе, но как-то уже проблематично становится, детки, вас прикрывать.

В общем, мне захотелось тоже присесть, но уже не в реверансе и желательно подальше от него.

— Лириан, не стой столбом, прикажи подать чаю, Ники, девочка, разделишь со мной трапезу?