Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

Не природное, неправильное пламя.

— Из какого Вы Дома? — помолчав, спросил наместник.

Нальдо шагнул к его креслу и подул на ладонь. На смуглой коже проступила татуировка — флейта в окружении волн с гребешками пены.

— Дом Марторис. Маги-музыканты.

Что ж, не самый могущественный из Высоких Домов, но и не самый слабый. Наместник кивнул, скрывая досаду: что мешало ему догадаться раньше? Самообман?

— И Вы учились у Отражений?

— Естественно, — менестрель приподнял куртку, показав маленькое зеркало на поясе. — Я провёл четыре года в их Долине и ничуть не жалею об этом.

— О, не сомневаюсь, — Велдакир со вздохом, уже не скрываясь, вжался правым боком в подушку. Нужно лечь, но сейчас это было бы неуместно. Не просить же, в самом деле, менестреля-волшебника проводить его в спальню?… Добрый дедушка-наместник. Защитник магов перед лицом тирана-короля. Вот, значит, как иногда о нём думают. — Поэтому «синяя кобра»?

— Да, — Нальдо улыбнулся и рукой провёл в воздухе извилистую черту. — Её шипение красиво и порой даже мелодично. У нас говорят — «поёт как синяя кобра».

— Но яд, конечно, смертелен.

— Конечно.

Где-то в резиденции хлопнуло распахнутое ветром окно. Наместник слышал, как ветер с дождём рвут ветви вязов и осин, швыряя их в мокрые кучи палых листьев. Интересно, что сказал бы Нальдо, если бы увидел его коллекцию змей?… Глупая мысль. Он и Тэску пока не допустил туда.

— Итак, чего именно Вы хотите?

— Поддержки войском, разумеется. У нас есть магия, но наши противники, преданные Народным Правителям, тоже ею владеют, — улыбка Нальдо стала немного жалкой. — Есть магия, но нет стольких мечей и стрел. Переворот помог бы навести порядок в Вианте и в стране. Настоящий переворот, а не та бестолковая грызня, что идёт сейчас… Переворот и сильный удар по Шайальдэ: кочевники уже покорили часть наших полей и виноградников. Их набеги разоряют юго-запад вот уже двадцать лет. Их нельзя допускать дальше.

Звучит внушительно. Наверное, Риарт Каннерти толкал такие же речи перед друзьями, нахватавшись из хроник и песен красивых слов.

— Но кого Вы представляете? Есть ли серьёзные силы, противостоящие Народным Правителям?

Нальдо выпрямился и сложил руки на груди. Сейчас он выглядел едва ли не величественно — если забыть об общей смехотворности ситуации.

— Наш Высокий Дом и ещё несколько, находящихся с нами в союзе. Жрецы Велго, Тиэрдис и других наших старых богов. Много знатных семей — чаров, иров и эров. Крестьяне и мастеровые, наконец.

— Крестьяне и мастеровые тоже против Народных Правителей? — усомнился Велдакир, не скрывая скепсиса. — Но они сами привели их к власти. Бунт в первый год Великой войны подняла виантская беднота — при небольшой поддержке заговорщиков из Правителей и магов. Разве не так?

— Да, но с тех пор многое изменилось! Народ сам не понимает, как Правители обманывают его! — Нальдо сложил пальцы в возмущённо-объясняющий «щепок» и тряс ими перед лицом наместника, явно слегка забывшись. — Они тянут из нас соки куда более жестоко, чем прежний Совет! Фанатики Прародителя притесняют магов не хуже его величества Хавальда, их армия не способна защитить людей от шайальдцев, а…

— И Вы мечтаете вернуть справедливость — без войска, без плана, без чётких идей? — устало перебил наместник. — Нальдо, послушайте меня. Бросьте всё это, пока не поздно. Играйте на лире, пойте, творите магию — благо она Вам не запрещена, — но оставьте дела государства. Не нужно лить напрасную кровь.

Ненадолго наместнику померещилось, что перед ним не кезоррианец, а светловолосый, голубоглазый Риарт Каннерти. Или его юный друг — тот, от миловидности и веры которого остались (по милости Тэски) только клочки. Клочки мяса.

Менестрель отшатнулся. От нового рыка грома задрожало стекло, и струны лиры тоже откликнулись тонкой дрожью.

— Светлейший Совет Минши уже отказался помочь нам. Хотя к ним мы обращались лишь по поводу кочевников… То есть Вы тоже отказываетесь?

Наместник развёл руками, стараясь не очень высоко поднять правую. От боли мысли путались, мутнело сознание; ему хотелось не то поскорее лечь, не то — почему-то — срочно увидеть Тэску.

— Я уже сказал, что не мне решать. Можете попросить аудиенции у его величества, против воли которого я, разумеется, не пойду; но я бы не советовал. Всем известно, что магов он не жалует. Как и бунтовщиков. Нальдо, — прибавил наместник, увидев очередной жест отчаяния, — если бы Вы знали, как неспокойно сейчас здесь, в Ти'арге, и сколько напастей преследует нас самих, Вы не стали бы просить об этом. Больного не просят вспахать поле, а беременную женщину — перенести мешок. Возвращайтесь в Кезорре и уймите своё недовольство.

Менестрель схватил лиру — таким судорожным движением, что Велдакиру опять стало не по себе, — и сыграл короткое, резкое созвучие.

— Вы не слышали балладу о Чаячьем Замке, господин наместник?… Огромный серый замок — огромный, как город — стоит у самого моря, и вокруг всегда вьются чайки. Кричат, кричат, точно им больно. С отвесных стен видно, как волны бьются о камни берега, и от высоты захватывают дух. Небо над замком лазурное, а море синее до черноты, — Нальдо прикусил губу. — Ну, а потом замок разрушают и захватывают враги. Заурядный сюжет, но мелодия необычная… Я слышал, что этот замок действительно существует, но где-то на западном материке. Построенный не людьми.

Наместник смотрел на ссутулившегося Нальдо, на его подвижное смуглое лицо. Жаль делать то, что он должен сделать, но выбора, как всегда, нет.

— Что ж, возможно. Почему бы и нет.

Он уже знал, о чём попросит Тэску сегодня ночью.

Служанка — белокурое создание из Альсунга с тяжёлой челюстью и грустным взглядом — заканчивала расправлять постель, когда наместник вошёл. Испуганно, будто ошпарившись, отшатнулась от серой бахромы на покрывале и поклонилась.

Наместник вздохнул: все слуги, особенно девушки, прибывают из-за Старых гор слишком затравленными. Им трудно привыкнуть к каменным домам и мощёным улицам, к крепостным стенам и пёстрым краскам города — к каретам и гербам лордов, изобилию рынков и садиков, цветастой женской одежде вместо простой шерсти и мехов. К тому, что снег лежит не круглый год, что в помещениях всегда тепло, так как не нужно отчаянно беречь дрова, а на столе бывает что-то помимо рыбы, жёсткой козлятины и лепёшек из скудной ржи напополам с древесной трухой. Вдобавок ко всему, их крайне сложно отучить бросаться в ноги. Обычно наместник предпочитал держать в прислуге ти'аргцев, но Хавальд настаивал — да и сами северяне охотно заполоняли Ти'арг в поисках лучшей доли.

Он кивком поблагодарил девушку и, морщась, упал в кресло. Главное — не вскрикнуть. Нельзя кричать.