Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

Да и значили ли? Если да, почему он почувствовал себя живым лишь этой осенью — лишь когда дерзко, вопреки полупросьбам-полузапретам короля, покинул Энтор, чтобы уплыть вместе с Уной?…

— Ривэн, сегодня ты чудовищно много размышляешь. Это утомляет непривычностью.

Он вымученно улыбнулся:

— Мог бы и не читать мои мысли. Я ведь не маг и не умею их защищать.

— Обычно этого легко избежать по отношению к тем, кто не владеет Даром. Но сегодня твой мысленный поток очень настойчив, — Альен отложил толстую тетрадь в кожаной обложке и встал из-за стола. Как и днём, он был весь в чёрном — сгусток мглы в полумраке комнаты, при огоньках всего двух свечей и задёрнутых шторах. Неизлечимое пристрастие к темноте. Перо, которым он писал, само отряхнуло себя от чернил над заботливо подложенным листком и прыгнуло на подставку. — Я знал, что ты придёшь, но думал, что не так скоро. Признаться, надеялся, что заседание утомит тебя больше.

— Да? — Ривэн не знал, что ещё на это ответить. Всё ещё улыбаясь, кивнул на тетрадь: — Что ты пишешь? Если, конечно, это не очередная страшная тайна.

Альен облокотился о столешницу. Синие глаза ножами резнули по черепу Ривэна (желанная боль — как давно он скучал по ней и как стыдился себе в этом признаться), и он понял: спрашивать бесполезно.

— Не тайна. Но ничего значительного, — тетрадь мягко захлопнулась у Альена за спиной. — Просто заметки.

— Заметки. И скоро ли наши потомки будут переводить их на все языки Обетованного и цитировать, как поэму о Лааннане?

Выражение лица Альена — весьма скептическое: отец-крестьянин смотрит так на сынишку, который, оседлав деревянную лошадь, заявляет, что станет самым отважным рыцарем королевства и прославится в веках, — подсказало Ривэну, что шутка вышла неуклюжей.

Наверное, перед некоторыми его придворная способность изящно шутить до сих пор испаряется.

— Я пришёл поговорить, — он сглотнул сухость в горле, — о той короне из клада.

Бровь Альена приподнялась со знакомым полупрезрительным сомнением.

— Как ни странно, я понял. И?…

— И… Альен, она ведь твоя, — рука Альена, лежавшая на столешнице, дрогнула, и Ривэн продолжил скороговоркой, чтобы не дать ему сделать протестующий жест. — Не спорь. Прислушайся ко мне, пожалуйста. Уна хорошо изучила историю рода Тоури и многое мне рассказала. Твои предки всегда — совершенно всегда — были связаны с магией. Даже очень много веков назад — до того, как Кинбралан перешёл к ним. И ваш символ на короне, которую сотворили существа с запада…

— …слишком тебя задевает, — закончил Альен, вздохнув. Оттолкнулся от стола и отошёл к комоду, на котором выстроились аккуратная стопка книг (Ривэн уже заметил, что его обычная походная библиотека гораздо обширнее — но, как всегда, большая часть вещей закрыта от посторонних в каком-нибудь прочно завязанном, изнутри расширенном магией узелке; отличный образ, чтобы описать всего Альена), несколько флакончиков с пробками из чёрного дерева (дурманящие снадобья?… В путешествии Ривэн так и не понял, балуется ими Альен до сих пор или нет — но что-то навязчиво подсказывало: скорее да) и пять-шесть каменных статуэток разного цвета и фактуры. Ривэн не разбирался в резьбе по камню, но одного взгляда хватало, чтобы угадать, чья это работа. Значит, всё-таки не все статуэтки остались ему и что-то Альен забрал… Даже в другие миры. Почему-то — глупо — это радовало. — Ты напрасно так остро это воспринимаешь, Ривэн. Это просто корона. В конечном счёте, просто древний кусок железа — хотя и искусно сделанный, не спорю. Он никому не даёт никаких прав.

— Искусно сделанный — как эти статуэтки? — он смотрел, как бледный палец Альена скользит по фигурке совы из коричневого крапчатого камня — по тонко вырезанным перьям, крючку клюва, круглым, точно тарелки, глазам… Вряд ли Бадвагур видел много сов в своей жизни (подгорный город Гха'а, лишённый деревьев, мало к этому располагал), но у него было удивительное чутьё на всё природное. Животных и растения он вырезал так, как больше никто не умел — по крайней мере, в памяти Ривэна. — Работа Бадвагура, верно?

Альен не смотрел на него.

— Да. Подарки. То, что я успел тогда прихватить с собой.

— У меня осталась статуэтка замка, похожего на Кинбралан. И ещё несколько.

— Знаю.

— Они в Заэру. Если бы был уверен, что ты вернёшься — привёз бы.

— Знаю, — повторил Альен. — Спасибо, что хранишь их.

Ривэн ещё раз прочистил горло и рухнул в кресло для гостей. Почему-то он был так взволнован, что стоять было тяжело. Хотя, возможно, просто возраст сказывается (рядом с застывшим в молодости Альеном это чувствовалось острее) — но пока он гнал от себя такие мрачные мысли.

— Это я к тому, что «просто кусок железа» — далеко не всегда «просто». Как и камня, и дерева. Вспомни диадему Хелт, например. То, что она значила для тебя… Да и для всех, как оказалось.

Альен блёкло улыбнулся.

— Ловко, Ривэн. Ты и правда повзрослел. Но… Не сработает. Я никогда не хотел быть королём — и сейчас не стану взращивать в себе это желание. Даже если не говорить о правах и крови.

— Но ты был бы лучшим правителем! — (упрямый гордец. Ривэн не знал, кто ещё в Обетованном так же рьяно, всю жизнь, бежит от собственного счастья. Вот ведь оно — рядом: протяни руку и рви). — Лучше, чем все они!

— О нет. Мне претят и политика, и двор. А ещё больше — мысль о том, что кто-то будет вынужден целовать мне руку и падать передо мной ниц. Я не бог и не хозяин чужих жизней.

— А если кто-то сам этого хочет? — тихо спросил Ривэн. — То есть падать ниц и всё прочее? Запретишь?…

Это вырвалось с болью — как кровь брызжет из разошедшейся раны. Альен оставил фигурку совы и долго смотрел на него.

— Объясни свою мысль.

— Шучу, — он улыбнулся и откинулся на спинку кресла, удобно устроив руки на подлокотниках. Надо скорее принять расслабленно-наглый вид и идти на попятный. — Совсем ты шуток не понимаешь.

Откуда-то будто промозгло повеяло сквозняком. Кажется — от двери, из угла, где на крючке висел чёрный плащ Альена.

— Лжёшь. Ведь это была не шутка.

Проклятье. Во имя гнилых зубов старухи Дарекры — этот колдун всё ещё слишком проницателен.

— Пожалуй. Но это неважно, — почти с вызовом глядя на Альена, Ривэн громко водрузил ноги в сапогах на скамеечку. Нечего давать ему новый повод для издевательств. — Корона, Альен. Я хочу знать, почему ты отказываешься от трона. Хочу понять — потому что действительно не понимаю. Сейчас у тебя есть все шансы, и спорить бы никто не посмел.

— Я уже ответил. Это место — не для меня. Да и я не для него. Редкий случай абсолютной взаимности.

— Почему? Разве ты не привык управлять другими? Или, может, недостаточно умён? Или не разбираешься в политике Обетованного? Альен, это просто смешно! Ты отдашь страну, где родился, остолопу Р'тали или одному из тех, кто восхищённо заглядывает ему в рот?